Осознав, что все двери на первом этаже заперты, рванула на второй, все еще воюя со шнуровкой. И кто же мне затянул ее так? А, кажется Диана! Она такая нервная была на свадьбе.
Четвертая справа от лестницы дверь соизволила открыться. Я влетела в нее, заперла… перевела дыхание. Потом вспомнила, с какой легкостью Юлиан выламывал двери в особняке племянника, и поняла, что зря я тут прохлаждаюсь — времени-то совсем нет.
Стащив с себя таки платье, побежала в ванную. Включила воду, отодрала шланг от стены, благо система водоснабжения это позволяла, и приготовилась к вторжению.
ГМО не стал выбивать двери! Я услышала щелчок, затем дверь преспокойно открылась, после в проеме ванной комнаты показалось двухметровое мускулистое и полуобнаженное нечто… И вот это вот нестабильное существо оглядело меня вменяемым взором и тихо рассмеялось. Я так и застыла, держа одной рукой шланг, второй вцепившись с вентиль… А он… смеется!
— Ариадна, — Юлиан откровенно потешался, — вам мало моей разрушенной жизни, вы еще и дом мой разгромить решили?
— Я?!
— Ну не я же, — и улыбаясь, высокородный чуть склонил голову, продолжая с улыбкой наблюдать за каждым моим движением.
Он что — смеется? И спокойно разговаривает? В этом-то состоянии?! Ошеломленно смотрю на Юлиана и вдруг понимаю, что меньше всего на свете мне сейчас хочется сопротивляться.
— Я десять лет пытался тебя забыть, — он тихо повторил фразу, которую произнес, едва я очутилась на этом острове. — Десять долгих, мучительно долгих лет, Ариадна…
Я задержала дыхание, боясь пропустить даже слово. Я смотрела в его синие, невероятно синие глаза и понимала, почему сбежала с собственной свадьбы… А ведь действительно сбежала и ни капли не жалею об этом… И я опустила руки, и даже шланг бросила, понимая, что он мне уже не нужен.
— Это — «да»? — тихо спросил Юлиан, заметив мое движение.
— Боюсь, что про это самое «да» ты уже давно знаешь! — раздраженно ответила я, намекая на тот странный танец в его кабинете.
— Были сомнения, — признался высокородный, делая плавный шаг ко мне. — У меня действительно были сомнения.
— А сейчас?
— Уже нет.
Он подошел, и теплые руки нежно обвили мою талию, вызывая прилив какого-то неземного счастья.
— Почему? — едва слышно спросила я.
— Ты больше не боишься меня, — ответил Юлиан, обнимая чуть крепче и склоняясь к моим губам.
И… и… ах! Так, о чем это я… Не умеет Киану целоваться, вот… и Лериану далеко до старшего родственника… Потому что, как только Юлиан прикоснулся ко мне, я вдруг четко осознала: я ждала этого всегда! Именно этого трепетного, наполненного безграничной нежностью и в то же время такого осторожного поцелуя, от которого вся моя жизнь обрела совершенно иной смысл. Хотелось просто замереть, чтоб не спугнуть невероятное чувство счастья, чтоб не утратить момент, в котором Юлиан весь мой…
— Ты плачешь? — высокородный замер.
— Кажется… да, — глаза я как закрыла, едва он ко мне прикоснулся, так и не открывала.
— Почему? — Юлиан нежно поцеловал мои мокрые ресницы.
— Кажется… от счастья… — И я обняла свое генно-модифицированное счастье. — А еще, наверное, чуть-чуть от страха, что все это скоро закончится…
— И не надейся, — он вдруг сжал меня так крепко, что стало понятно — не отпустит.
И тогда я действительно поверила, что все это правда — и он, и его слова, и даже его чувства ко мне. Невероятная, невозможная, невообразимая, а все-таки правда.
А потом откуда-то сверху полилась вода… кажется, я задела вентиль. Но нам было все равно, и, стоя под струями незапланированного душа, мы продолжали обнимать друг друга… пока остатки моего платья, отяжелевшие от воды, не начали медленно сползать вниз… И это отрезвило и в то же время опьянило окончательно. Вода теплыми потоками стекала по обнаженной коже, а мы стремились избавиться от одежды, которая неожиданно вдруг осталась единственным препятствием. А когда между нами не осталось ничего, я на мгновение замерла, глядя в его неестественно синие глаза. Такие синие, словно бескрайнее летнее небо. И, кажется, мое лето уже никогда не закончится…
В следующую секунду, подхватив на руки, Юлиан вынес меня из этой спальни, перенес в ту, что была ближе к лестнице, и вот там мы опять оказались в ванной.
— Как и обещал, — сообщил Джерг, опуская меня в нечто теплое с пузырьками.
— Шампанское… — догадалась я, уже совсем ничему не удивляясь.
— Оно самое, — сообщил Юлиан и нагнулся к моим губам…
И плевать, что у меня где-то там свадьба… И уже не имеет значения, что в той, оставленной нами ванной все так же льется вода… И совсем не важно, что в результате все шампанское из этой ванны расплескалось… Это было неважно, не значительно и как-то бессмысленно на фоне его объятий, его прикосновений, его наполненных нежностью глаз. И даже удовольствие, нахлынувшее и затопившее все мое существо теплой волной блаженства, даже оно не имело никакого значения в сравнении с тем, что это ощущение мне дарил Юлиан. Мой Юлиан…
Я все никак не могла перестать об этом думать… мой Юлиан, просто мой, только мой… мой. И, лежа в его объятьях, чувствуя, как невероятное чувство экстаза постепенно успокаивается, становясь просто бесконечным блаженством, я все еще мысленно шептала: «Мои Юлиан».
А потом в голову полезли совсем ненужные посторонние мысли.
— Ммм, — вспомнила я. — У меня сегодня свадьба.
Кое-кто подо мной стал на порядок теплее.
— Да, нехорошо получилось, — я вспомнила и про платье.
Рассмеялась, осознав, что оно сейчас частями валяется по дому, а большая его часть бесформенной мокрой тряпкой коротает время в той затопляемой ванной, зато в обществе чулок, трусиков, бюстгальтера, перчаток и даже украшений…
— Что? — удивленно спросил высокородный.
— Да ничего, — я крепче обняла его руки, которые так нежно обнимали меня. — А вообще есть такая традиция — поцеловать невесту… Но только вы, ассаэн Джерг, несколько превратно отнеслись к этому. Хотя, — он даже дышать перестал, — мне понравилось. Правда, несколько экстравагантно для первого раза…
— Первого? — Юлиан рассмеялся. — Переплюнуть по экстравагантности тот самый первый раз у нас с тобой вряд ли получится.
Он поднялся, отнес меня, ничего не понимающую, на постель, уложил. Подумал, лег сверху и проникновенно прошептал:
— А этот раз первым не был, Ариадна. Просто на этот раз инициатива мне принадлежала…
И я все вспомнила! Поцелуй Эрмедин, потом разъяренного Лериана… Их сражение и удары, которые могли убить высокородную…
— Я успел к моменту, когда хрупкий ангелочек бросился разнимать двух нестабильных, — прошептал Юлиан, нежно целуя меня, окаменевшую от ужаса, — и я не удивлен тем фактом, что Лериан полностью переключился на тебя. Ты обнимала его, пытаясь удержать, плакала и просила не убивать Элран. Такая трогательная, нежная, хрупкая и в то же время умоляющая его о милосердии. Ты даже на колени встала… не слишком умный шаг, который в результате привел к тому, что агрессия сменилась другим древнейшим инстинктом. Он отшвырнул Эрмедин в океан и занялся тобой. — Джерг грустно улыбнулся. — В том состоянии секс вполне мог завершиться твоей смертью. И я вмешался.
— Лериан был нестабилен, — прошептала я.
— Я — сильнее, я всегда был сильнее, но это не афишировалось. — Юлиан поцеловал снова. — Вспомни, куда улетел мой племянник?
