соприкасались, он прошептал:
— Что «да»?
— Всё.„— я облизнула пересохшие губы, ну и его губам от моего языка досталось.
— Всё «да»? — генно-модифицированный искуситель медленно облизнул мои губы. Но они от этого совсем пересохли и явно хотели продолжения.
— Да… — прошептала я, истинно женский ответ на истинно мужской вопрос.
— Совсем всё? — он улыбнулся.
Но в этой улыбке не было ни насмешки, ни иронии, ни чувства торжества. В ней была нежность. Безграничный океан нежности, которой было на удивление много… слишком много для генно- модифицированного. И когда он осторожно коснулся там, где ткань сейчас была совершенно излишня, мои глаза, мое тело, все мое женское начало говорило свое безоговорочное «Да!». Но тут не выдержал психолог:
— Тиа! Черт тебя подери! Ты точно в порядке?
— Да… — я постаралась ответить громко, но это было несколько затруднительно, учитывая, что Джерг переходил к самому интересному и голос мой уже почти не подчинялся мне.
— Что значит «да»? — психанул за дверью Джастин. — Сначала в комнату бесшумно врывается этот нестабильный высокородный и вырубает меня прикосновением к шее. Затем я прихожу в себя, а тебя рядом нет! И в результате из-за твоей двери странные сдавленные «Да» вместо нормальной связной речи! Тиа, я вхожу!
Я редко видела генно-модифицированных в состоянии боевой трансформации. Точнее, до этого момента видела лишь раз, и вот… Лериан Андар Джерг метнулся к двери столь плавно и быстро, как могла бы взвиться взведенная пружина. Но мои ощущения сменились столь же молниеносно — стало холодно, и тоскливо, и одиноко до слез.
Сосредоточившись на своей утрате, я не сразу осознала произошедшее в дверях. Вероятно, высокородный пытался закрыть двери, а Джастин решил, что я в опасности. Только этим можно объяснить его выкрик.
— Контроль сознания!
В какие-то доли секунды до меня дошли две истины: первая — Джастин думает, что Лериан в состоянии нестабильности, вторая — высокородный сейчас уничтожит его за неправомочные действия!
До последствий я додумать не успела, так как, подскочив и прижимая к груди покрывало, рванула к мужчинам. Успела вклиниться к моменту, когда Джерг, чуть склонив голову к правому плечу, убийственно спокойным тоном спросил:
— Что?
И Джастин понял, как сильно попал. Он генно-модифицированных знал очень хорошо, гораздо лучше, чем хотел бы сам, и потому, испуганно икнув, начал отступать в открытый дверной проем. Я стремительно развернулась к Джергу, прикрывая своей спиной несчастного психолога, и попыталась уладить конфликт:
— Ассаэн Джерг, это недоразумение… просто недоразумение и…
Нежного, ласкового, чертовски соблазнительного мужчины уже не было. Был он, высокородный, и мы, низшие, посмевшие попытаться им управлять. Они давно победили в этой битве за влияние и положение сильнейших, мы давно признали за ними их силу и их права, но мир перевернется быстрее, чем высокородный допустит даже намек на попытку контролировать его.
— Лериан, — я прикоснулась рукой к обнаженной груди генно-модифицированного, с ужасом ощутив, что его сердце теперь бьется спокойно и размеренно. — Лериан, он не хотел, он…
Высокородный не желал меня ни видеть, ни слышать. Он совершенно спокойно, этаким убийственным взглядом, взирал на бедного Джастина. И слова, те самые, которых я так боялась, все же прозвучали:
— Полное имя и номер лицензии!
Черт! Лицензии у Джастина не было! Черт! И я взяла его, несколько нарушая закон, следовательно, и ответственность на мне.
— Джастин! — Я обернулась, взглянула на бледного психолога. Расстрел — вот высшая мера, которую он может получить, если этот случай будет обнародован. — Исчезни за дверью!
Он недоверчиво взглянул на меня, и пришлось подтвердить:
— Живо. И успокоительное возьми!
Когда дверь за перепуганным полулегальным сотрудником нашего агентства закрылась, я рискнула взглянуть на Джерга. Синий взгляд немигающих глаз и меня едва не довел до икоты. А ведь мне сейчас еще и унижаться придется.
— Ассаэн Джерг, — с трудом выговорила я, — если моя личная просьба имеет для вас значение, я просила бы… не предавать огласке данный инцидент.
Несколько долгих, томительно-давящих минут Джерг молча смотрел на меня. Стоял и смотрел. И молчал. Затем все так же молча обошел, вышел и закрыл дверь за собой. Ни «да» ни «нет» я не услышала. Вернувшись к постели, немного посидела, пытаясь привести мысли в порядок, затем вспомнила, что Джастину сейчас хуже, чем мне, а потому встала, переоделась и пошла к психологу.
— Джастин, — я без стука вошла в его комнату.
Невысокий и худенький, он всегда был похож на подростка, а уж сейчас — бледный и вздрагивающий, в недрах темного кресла — казался почти ребенком. Испуганным и заплаканным ребенком.
— Джастин, — подхожу и сажусь на подлокотник и, протянув руку, начинаю вытирать его слезы, — все будет хорошо, Джастин.
Протяжно всхлипнув, он едва слышно ответил:
— Я подвел тебя…
— Не думаю, — переложив его голову на колени, начала неторопливо гладить по светлым волосам, — разберемся, Джастин, не переживай.
— А если нет? — Он обнял мои колени, прижимаясь крепче.
— Мы разберемся, — немного резко произнесла я, — без вариантов.
В конце концов, у меня есть нехилый козырь — предложение Юлиана Джерга!
Спать я осталась у Джастина. Ему было паршиво, мне тоже, и все же ему паршивее. И потому я не стала ругать его за непрофессиональное поведение и вообще все свои мысли оставила при себе. Зачем третировать всякими «я же говорила», если толку от этого никакого уже не будет. Хуже другое — мне нечем было успокоить психолога, вот это и давило на нервы обоим.
— Тиа, — Лили погладила по щеке, видимо осознав тщетность вербальных попыток пробуждения. — Тиа, завтракать пошли, а?
— Привет, — я перехватила ее руку, отодвинула от себя и села на постели.
Джастина уже не было. В коридорах шум и гам, столь естественные в местах обитания привлекательных девиц. Особенно бесил стук каблуков. Голова не просто болела — пульсировала от боли. Вот она, расплата за кофе и нервы!
— Черт! — я вновь упала на кровать.
— Мигрень? — догадалась Лили.
— Да… — хотелось вывернуться наизнанку, ибо всегда была надежда — вдруг та сторона лучше, чем эта.
— Что-то принести?
— Я сама.
Вставала с трудом. Прижимая пальцы к вискам, добрела до комнаты, чтобы тихо, но отчаянно выругаться, — рядом с чемоданом не было маленькой серой сумки с аптечкой. Вспомнила, что она в комнате у высокородного. Пришлось топать туда. Шла я неторопливо, потому что каждое резкое движение добавляло «радости» к моему состоянию.
К счастью, Джерга в комнате не было. Но ликовать по этому поводу сил тоже не было. Обшаривая
