Карло, тоже ездивший в Италию, выступили с обличением митрополита [472]. На четвертый день после приезда Исидор был взят «за приставы» и заточен в Чудовом монастыре[473].
Спешно созвали церковный собор. На нем присутствовали епископы — суздальский Авраамий, ростовский Ефрем, рязанский Иона, коломенский Варлаам, сарайский Иов и пермский Герасим. Они осудили «латыньство» Исидора[474].
Еще в то время, когда Исидор сидел в Чудовом монастыре, Василий II написал послание новому константинопольскому патриарху Митрофану (Иосиф умер во Флоренции 10 июня 1439 г.)[475]. Оно содержало просьбу разрешить поставить митрополита самим русским епископам в связи с тем, что Исидор оказался еретиком. Деликатность вопроса состояла в том, что сам Митрофан принадлежал к числу сторонников унии. Скорее всего послание не было отправлено. Никаких следов реакции на него в Константинополе нет[476].
В заточении Исидор провел все лето 1441 г. и 15 сентября бежал со своими учениками, иноком Григорием и Афанасием, в Тверь[477]. Позднейшие московские летописи сообщают, что Василий II «никакоже посла по нем възвратити его, ни въсхоте удержати его»[478]. В Твери князь Борис Александрович «его прият и за приставы его посади», но потом «отпусти» его на средокрестной неделе Великого поста 1442 г.[479] Отсюда Исидор направился в Литву, а затем в Рим [480].
Изгнание митрополита, поставленного в Византии, и неприятие унии в Москве имели два последствия. В церковных кругах складывалось убеждение, что греки «испроказились», погубили православную веру из-за своего сребролюбия и что истинной опорой правоверия стал московский великий князь Василий Васильевич.
В Повести о Флорентийском соборе Симеон Суздалец указывал: «Тамо начало злу бывшу греческим царем Иваном и греки-сребролюбцы, и митрополиты, зде же на Москве утвердися православием Русская земля хрстолюбивым великим князем Васильем Васильевичем». Слагая панегирик великому князю, Симеон писал: «Радуйся, православный великий князь Василей Васильевич! Всеми венцы украсився православныя веры греческия… царю греческому отступившу кир Иоанну от света благочестия, и омрачися тмою латиньския ереси, а отечество твоего княжения просветися светом благочестия…»[481]. В «Слове избранно на латыню» подчеркивалось, что «богопросвещанная земля Руская веселится о державе… благовернаго великаго князя Василья Васильевича, царя всея Руси»[482]. Так закладывались основы представления о Руси как о наследнице православной Византии и о московском великом князе как о новом царе Константине.
Московские власти (как церковные, так и светские) не стремились к разрыву отношений с патриархом. Время должно было показать, как будут складываться отношения Москвы с Константинополем. Поэтому Василий II в послании Митрофану ставил вопрос только о преемнике Исидора, а не вообще о назначении митрополитов впредь собором русского духовенства. Да и сама просьба мотивировалась отступничеством Исидора и такими причинами частного порядка, как отдаленность Москвы от Константинополя, незнание русского языка греками, набеги «агарян», неустроения в соседних странах, «понеже и преже сего, за нужу, поставление в Руси митрополита бывало» [483].
Достигнув успеха в решении церковной проблемы и подчинив Новгород своему влиянию, Василий II снова попытался привести к покорности Дмитрия Шемяку. Осенью 1441 г. великий князь «роскынул мир» («взъверже нелюбие») с ним и пошел войной на Углич[484]. О причинах, вызвавших этот поход, летописи не сообщают[485]. Возможно, только поводом, а не причиной похода послужило поведение Шемяки, когда он в 1439 г. не послал своих полков для отпора Улу-Мухаммеду. Быть может, Василий II расценил этот случай как нарушение Шемякой договорных обязательств и решил покарать «ослушника». Очевидно, поход великого князя был для Шемяки неожиданностью. Василию II чуть не удалось захватить его на Угличе. Князя Дмитрия о грозящей ему опасности предупредил дьяк Кулудар Ирежский [486]. За эту дерзость Иван Кулудар был лишен дьяческого звания и наказан кнутом. Василий II велел его «кнутьем бити, по станом водя»[487].
Дмитрий Шемяка бежал в Бежецкий Верх, где «много волостем пакости учини». После смерти младшего брата Дмитрия Красного (1440 г.) Шемяка считал Бежецкий Верх своей вотчиной, несмотря на то, что ее захватил Василий II. Отсюда Шемяка направил своих послов в Новгород с просьбой принять его к себе на княжение («что бы есте мене прияле на своей воле»). Новгородцы ответили уклончиво: «Хошь, княже, и ты к нам поеди; а не въсхошь, ино как тобе любо»[488].
Скорее всего князь Дмитрий в Новгород так и не приехал. Но у него появился новый союзник, с которым он продолжил борьбу против Василия II. Им стал можайский князь Иван Андреевич. Уже в 1442 г. Дмитрий Юрьевич и Иван Андреевич находились в «одиначестве… на Угличи». Однако Василию II удалось переманить князя Ивана на свою сторону. Ценой этого была уступка можайскому князю Суздаля, отобранного у князя А.В. Чарторыйского за переход на сторону Дмитрия Шемяки. Это не остановило князя Дмитрия. Он вместе с князем Александром Чарторыйским выступил в поход против Василия Васильевича. Вероятно, их путь шел из Углича по Волге на Дмитров. Под Троицким монастырем их примирил с великим князем троицкий игумен Зиновий, доброхот Василия II[489].
По докончанию Василия II с князем Дмитрием Юрьевичем, составленному до 31 августа 1442 г., Шемяка признавал переход владений Василия Косого (Дмитрова, Звенигорода и Вятки) к Василию II, но сохранял за собой Галич, Рузу и Вышгород, а также удел князя Константина Дмитриевича (Углич и Ржеву). Договор содержал обязательство Дмитрия Юрьевича впредь ходить в походы совместно с великим князем («…где всяду сам на конь», — писал Василий II) или присылать своих воевод по его распоряжению. Запрещались Шемяке самостоятельные сношения с Ордой. В договор вошла и клаузула о совместном суде[490]. В докончании упоминалось еще, что, будучи «в целовании» (т. е. в период мирных отношений) с Василием II, Дмитрий Шемяка «недодал… в выходы серебра и в ординскые проторы». Эти «проторы» и деньги в «ордынский выход» он должен был вернуть великому князю. Говорилось в докончании и о посылке Василием II «киличеев» к Кичи-Мухаммеду и Сеид-Ахмеду. Василий Васильевич пытался наладить связи с противниками Улу-Мухаммеда в «Поле».
Но татары продолжали свои опустошительные набеги на Русь. В 1441/42 г. они приходили на рязанские украины и «много зла сотвориша»[491]. Осенью 1443 г. пожар пожег все «Поле», а тут еще наступила «лютая зима». «Снези велици и ветри, и вихри силни» тяжело отразились на татарских кочевьях. Зимой царевич Мустафа пошел ратью на Рязань и «повоева власти и села Рязанскиа и много зла Рязани учинил». После этого он «с полоном многим» отошел и «ста на Поле». Отсюда Мустафа послал своих людей в Рязань продавать рязанцам пленников. Рязанцы их выкупили. Тогда Мустафа снова пришел в Рязань, но на этот раз «на миру, хотя зимовати в Резани: бе бо ему супротивно на Поли» из-за сильных морозов («нужи ради великиа») [492].
Кода о приходе татар и желании их зимовать в Рязанской земле узнал Василий II, то он послал против них свой «двор» во главе с воеводами князем В.И. Оболенским и А.Ф. Голтяевым[493]. В Никоновской летописи добавлено, что великий князь послал также «мордву на ртах» (лыжах).[494].
Прослышав о движении великокняжеской рати, рязанцы предусмотрительно постарались поскорее избавиться от непрошеного гостя, который в это время находился в самом Переславле-Рязанском. Бой произошел на реке Листани, ниже Рязани, южнее Ольгова монастыря. «Татари же отнюдь охудеша и померзоша, и безконни быша, и от великаго мраза и студени великиа и ветра и вихра луки их и стрелы ни во что же быша; снези бо бяху велици зело». На них напали с одной стороны мордва, пришедшая на «ртах» с сулицами, рогатинами и саблями, а с другой — «казаки рязаньскиа» (первое упоминание в летописях о казаках). В сражении приняли участие воеводы Василия II и «пешаа рать многа… с ослопы, и с топоры, и с рогатинами». Бой был ожесточенный — «татарове же никакоже давахуся в руки (в плен. — А.З.), но резашася крепко». В конце концов победили объединенные русские полки и мордва. Много татар погибло, и среди них царевич Мустафа, князь Ахмут-мурза и князь Азбердей Мишерованов
