пр. К тому же там платья есть явно не новые. Но одно есть оченно забористое. Никаких денег из Ваших гонораров за сие мы, конечно, не возьмем. Это подарок политическому автору к Рождеству. Но вот что, так как в этом большую роль играла Е. Л. Хапгуд, то я думаю, сделайте вот что — как джентельмэн — посвятите ей это вот «потрясающее» стихотворение, где есть «цветы и звезды остаются, а остальное все равно».[1002] Я ей ничего не скажу. А когда пошлю ей очередную кн. Н. Ж., пусть она увидит, и на минуту — ей будет, наверное, приятно это внимание. Если согласны, отпишите мне. Написать надо просто: «Е. Л. Хапгуд» (т. е. по-русски). А не Элизабет Хапгуд. Это будет, повторяю, прекрасный жест. Ведь и первые, какие-то мощные посылки Вам из Питерсхэм шли гл<авным> образом от нее (давно). К тому же она совершенно очаровательная. Тут для полит<ического> автора она нашла время ходить по этим вот магазинам «специальным», звонила, что нашла, и вместе с женой они это все и обломили (как говорят у нас на бывшей родине). Так, это одно дело о посылках. Платья, стало быть, уйдут к Вам завтра-послезавтра, постарается жена с портянками, но не знаю, как она уж это сделает. Она умная.
2. Корректуру пришлю обязательно, хотя бы на один день только. Голодай — действительно ужасен. Отношу к Вашей ноншалантности** — Вы должны были указать ясно заглавную букву, учитывая наше дремучее невежество. Мы знали, что есть какой- то там Исаакий, но о Голодае совершенно забыли.
3.О книге Смоленского и о Вашем желании доложу М. М., и оставим за Вами.
4. Рад, что получили пишмаш. Я немного волновался, ибо сдуру послал оба экземпляра. И думал — пропадут — и ни черта не останется в природе. Теперь Вам надо поступить вот как. Слушайте! Я поднял правый указательный палец! Напишите письмо Мих. Мих. в Кэмбридж в таком стиле, что Вы, от меня, слышали, что он не прочь бы был помочь изданию Вашего сборника, что сборник Вы этот уже послали на редакцию журнала. И что Вы были бы счастливы, если бы М. М. поддержал Вас и помог бы изданию. Если Вы действительно хотите, чтоб моя статья была предислом (я даю Вам тут полную свободу воли, ради Бога не думайте, что я хочу во что бы то ни стало). Конечно, мне было бы не без приятности соседствовать с Вами, как Ницше с Вагнером. Но — говоря по чести — маэстро, я не люблю музыку. И потому не ломайтесь, как маца на Пасху и делайте так, как Вы хотите. Убийство, конечно, можно опустить и вообще кое-что поджать. После получения Вашего письма я уверен, что М. М. найдет материальные возможности, издать Вашу книгу, ибо он мне говорил об этом всерьез тогда: — а не издать ли действительно Г. В.? не помочь ли ему в этом? А получив Ваш макет, я уже примусь за дело, поговорю с М. М. и с типографией (я уверен, что это будет стоить недорого, ибо сие ведь не проза). Я вот сдуру издал на свой личный счет «Скифа в Европе» [1003] (совершенно переработав большой сырой роман в книгу — захватывающего интереса и боевой тематики — в 210 стр.). Если будете себя хорошо вести, получите. Ну, вот это дело тоже кончено.
5. Вы просили написать Вам, сколько Вам и полит, автору причитается за грядущие стихо. Я сейчас Вам это не пишу, ибо я не в редакции, а дома. Но сие очень просто — подсчитайте строки, помножьте на 20 центов — и все Ваше. Думаю, что мы Вам это переведем через к<акой>-н<ибудь> кн<ижный> маг<азин> в Париже, ибо тут сейчас к концу года у нас очень подвело животы, а там лежат деньги, но сделаем это по к<акому>-н<ибудь> хорошему курсу, чтобы и вам и нам было приятно.
От Адамовича ничего не поступало.[1004] Я все хочу ему написать. Было бы весьма интересно, чтобы он написал о Вас. Полагаю, что он не напишет о Вас так, как Вы в свое время трахнули о нем в «Возрождении». Ай, ай, ай...
«Опыты» вот-вот выйдут, прочту.[1005]
Очень огорчены недомоганием Ир. Влад. Надеемся, что она отдохнет в Тулоне и опять нам пришлет ч<то>-н<ибудь> «потрясающее». Сегодня появилось в «Н<овом> Р<усском> С<лове>» письмо в редакцию М. В. Вишняка в ответ на статью В. Ильина в «Возр<ождении>». Письмо для Ильина сверхубийственное (приведен подлинный документ его восхваления человеко-бога Хитлера!).[1006]
Ну, вот кончаю, шлю Вам пламенный привет и упрекаю Вас в неблагородстве характера, несравнимом с моим благородством: я пишу Вам всегда на пишмаш, что создает иллюзию «легкого чтения», а Вы мне таким непонятным почерком, рукой, что читаешь, как «Критику Чистого Разума».[1007] Но зато, когда прочтешь, то понимаешь, что это шампанское, а не бомбастическое нечто. Простите, заболтался, что мне не разрешено ни временем, ни общественным положением, ни возрастом. Всего доброго. А как слать ледерплексы - научите
Искренне Ваш
<
* Cadeau de Noel
** От
146. Георгий Иванов - Роману Гулю<Начало ноября 1957>. Йер.
Дорогой Роман Борисович,
Одновременно посылаю макет книги. Не возмущайтесь его «presentation». И такой экземплярик стоил мне больших трудов – стара стала, слаба стала — все валится, рассыпается, исчезает на столе. Притом клеилось под par avion. Когда взвесил на почте, убедился что, господин Мандельштам (так! — Публ.), это вам не по средствам [1008]. Посылаю простой почтой, заказным. Тем более, дойдет ли макет в три дня или <в> три недели — какая разница? Дельце, как Вам известно, тянется уже два года, а воз и ныне там. Если Вы находите, что сейчас случай благоприятный, буду, конечно, очень рад такому исходу. Что Вы лично хотите и всегда хотели помочь, не сомневаюсь и не сомневался. Знаю также, что не от Вас зависит. Но сомневаюсь в Вашем совете что-то писать об этом Карповичу. О проекте издания книги «Н<овым> Ж<урналом»> я слышал только от Вас. Карпович ни слова мне об этом не писал, а когда я к нему на этот <счет> обратился – не ответил. Казалось бы, естественнее было бы М<ихаилу> М<ихайловичу> обратиться на этот раз ко мне. Впрочем, как всегда, готов следовать Вашим мудрым и дружеским советам. Точка.
Для разговора с типографией, прибавлю сразу: не буду в обиде, если по соображениям экономии книга будет набрана как в «Портрете без сходства» (часть макета), т. е. одно за другим. Так же, кстати, по жадности «Грифа» был издан в 1911 году «Кипарисовый Ларец»[1009]. Стихи от этого ничего не проиграли. Конечно, если удастся издать «почище», буду польщен, но это ерунда. Есть на тот же счет — т. е. важности — всякие мелкие желания и пожелания, которые сообщу, если дело будет на мази. Но довольно — перехожу к Вашему прелестно-забавному письму. Тысяча благодарностей Ольге Андреевне за платья (и полученные и вновь посланные), но зачем же 4 вместо одного! И ведь деньги стоило. Политический автор настаивал, чтобы я благодарил еще и еще «за все», перечислил бы особые благодарности за отдельные предметы, чем и почему каждый ей доставил огромное удовольствие. Но пусть уж напишет сама — надо писать целое сочинение. Особенно чудно белое с коричневым, опять-таки
