3 мая 1958
Дорогой Георгий Владимирович, — вчера послал Вам по воздуху конец набора стихов. Письма написать не успел. Догоняю. Все только о делах и никакой козери.* Во-первых, портреты все получены, но сильно сомневаюсь, что удастся напечатать. Во-первых, типо может закинуться и потребовать добавления-платы (что будет правильно), и этого мы не осилим, пожалуй. Дальше — за две краски на обложке буду бороться, но это тоже будет, конечно, закид, ибо сие тоже не предусмотрено. Все это не так просто. Но постараюсь, ибо я «услужливый и обязательный», как утверждает Апельсинцев.[1179] Посмотрим. Ай уил ду май бест...** Дальше. Насчет корректуры книги не волнуйтесь, тут будет все сделано с невероятной тщательностью. Прочел я, прочла жена, прочла секретарша Н. Ж., прочтете Вы, прочтет политический автор. И снова я все просмотрю. И насчет верстки не волнуйтесь — буду делать, как для себя, ибо я все это люблю и страшно дотошный. Насчет разделов — я сразу увидел, что у Вас какая-то чепуха в манускрипте. В частности, Вы прислали манускрипт в таком первозданном виде, что я удивлен, как они с него набрали, это были какие-то отрывочки и обрывочки. И если из этого создастся книга — то тут промысел Божий будет виден довольно отчетливо. Все разделы я сделаю. Но не уверен, что их можно будет сделать на отдельных страницах. Да это и вряд ли особенно нужно. Достаточно наверху страницы, хорошим легким шрифтом с римской цифрой (внизу или рядом, а можно и без оной, но, пожалуй, лучше с цифрой, внизу раздела). Стихи я сверстаю прекрасно и, конечно, я с ума не сошел, чтобы их рвать со страницы на страницу. Нет, если будут жить два рядом — пусть живут, но без разрывов (это просто, ибо большинство стихов короткие). Если смогу прислать Вам верстку — пришлю, если нет — то нет. Постараюсь. Заглавие книги Вы переменили удачно, на мой взгляд. Вы должны в гранках расставить их в порядке следования, дабы я их так и верстал. Вы можете гранки резать, конечно, но оч<ень> прошу, будьте аккуратны и не устраивайте какого-то салата- винегрета-соус тартар, в котором трудно разбираться. Не устраивать салата-винегрета — в Ваших же интересах, ибо, когда я все с гранок буду переносить на оставшиеся у меня (для типографии), то при салате-винегрете — могут быть сделаны ошибки, ответственность падет только и исключительно на Вас, увы. За Печерина спасибо, но «засох» у Вас в тексте, все это может быть прекрасно восстановлено. Для присыла корректуры вложил Вам межд. купоны, сколько было. Б<ыть> м<ожет>, они помогут. Корректурой не наслаждайтесь длительно, шлите стремительно, дабы все это сделать быстрей, типо ждет. Бумагу Вам пришлю (образцы), но вержэ же не дают, сволочи. Говорят — дорого. Но я выберу хорошую и заставлю на образце напечатать с двух сторон (чтобы быть уверенным, что не пробивается насквозь, что не просвечивает печать другой страницы). Повторяю, разрежьте гранки и склейте, как надо в смысле последовательности. Но не распределяйте по страницам — это ни к чему, ибо Вы не знаете размера страницы и произойдет только чепуха, затрудняющая дело. Напишите, какую цену дать в заметке для Франции — 400 — 500 — 600. Или — 1.000.000 фр<анков>. Номерные экз<емпляры> — штук 50, я думаю, мне удастся сделать. И тогда в них можно будет вклеить (это может чудно сделать жена — она же потрясающая художественная переплетчица, и одна из наших комнат обращена в переплетную, она делает это с потрясающим вкусом и чудесно, я спрашивал ее — вклеить лист — ничего не стоит, а Вы будете загонять эти экземпляры Вашим буржуям и любовницам). Ну, вот, кажется, все дела. Что статья моя чудная, Вы правы. Лучшая из всех чудных. Что издаю Вашу книжку — это тоже верно. Но — предупреждаю — не требую благодарности. Ни от Вас, ни от кого вообще в мире. Таков мой кодекс (уже давно). Наоборот, знаю, что за всякую «любезность» человек должен быть наказан. И покорно и стоически жду очередного наказания... Содержание надо будет составить, это тоже работа, Вагнер. Но даже за нее не требую благодарности — «Моргас — погас — тюремной администрации хуй в глаз — вот как у нас!» — как выразился один уголовник в тюремной камере (сие, конечно, не из литературы какой-нибудь, а прямо из мяса жизни взято). Вуаля. Вчера с женой видели «Порт де Лиля» Ренэ Клэра [1180] — первый класс! — моргас — погас... На этом заканчиваю письмо к Вам, дорогой коллега, и жду гранки назад целиком и полностью.
Дорогая Ирина Владимировна, спасибо за Ваши милые и теплые слова о здоровье жены. Все, слава Богу, — хорошо. И мы еще «поживем немножко». Спасибо, «енчит» измените в корректуре, кот<орую> пришлю все-таки. Стихи Ваши постараюсь собрать и «без благодарности» — тоже (но, конечно, и без моргас-погаса, упаси Господи!).
Искренне Ваш
<Роман Гуль>
П. С. Да, совершенно забыл — Джорджио, воззвах к тебе. [1181] Я бы умолял — изменить в стихо «Насладись, пока не поздно» — «беззаботно» на второе «грациозно».[1182] Я оч<ень> люблю эти строки (очень!), но уверяю Вас, что «беззаботно» умаляет и музыкальность и внутренную тему. При чем тут «беззаботно» — «беззаботно» это внутренний образ, а тут ведь дело все в увиденной внешности, в увиденности — вот этой случайной грациозности и легкости — Ну, вот по улице идет шестнадцатилетняя герлс — она сумасводяще грациозна, легка — и конечно, «насладись, насладись, пока не поздно» — и по моему звуку, по моему нюху, по моему музыкальному видению — беззаботность тут совершенно не при чем. Она, напротив, может быть даже оченно озабочена и совсем не беззаботна — но грациозность, легкость, прелесть — вот ведь где собака зарыта. И если Вы не послушаете Ницше, то погубите гениальное стихо. Будьте у Верочки...
Ну, вот это все. Никак не умею написать письма в десять строк, как пишут французы. Всегда разведешь, разведешь и все ни к чему... Ну ауфвидерзеен! Ждем гранки назад. И шлем Вам пламенные приветы от нас обоих.
Вот дурак старый! Забыл было Вам написать о самом главном, для чего и сел писать. Увлекся Вашими «пунктами». Простите, что пишу не на гербовой, а на зелененькой. Но дело не в цвете, а в теме. Я хочу предложить Вам план Вашего обогащения. Всерьез. Дело в том, что я с некоторых пор призван к редакторству в здешнем радиоотделе станции «Освобождения». Через меня проходят все скрипты. В свое время мы давали эдакие сатирические стихи (писал Иван Елагин и оч<ень> неплохо). Но теперь он давно не пишет (работает в другом предприятии). И вот я подумал — не дунули ли бы Вы? Оплачивается это прекрасно. За эдакий скрипт в два, скажем, небольших стишка, или даже в один — длинный (или несколько таких эпиграмм всяких) платили и платят 35 дол. Чувствую редакторским чухом, что Вы могли бы печь такие вещи превосходно — нужно остроумие (оно у Г. В. — в избытке хлещет через край) и версификационное мастерство (о кот < о ром > даже и говорить было бы смешно в приложении к князю поэзии русского зарубежья (см. статья Р. Гуля, Н. Ж. и т. д.). Так вот. Если Вам было бы интересно посмотреть, как это у нас делалось — я могу Вам прислать то, что передавалось уже раньше. Темы? Самые жгучие по современности: Единоличная дикт<атура> и коллективная, Маленков в Англии (сожалеет, что лошадь королевы-матери не выиграла какое-то там дерби[1183] что ли); интервью с ним журналистов, из которых один спросил «а как насчет мертвых?» [1184] Вообще не мне Вас тут учить, газеты же видите — тут нужны бы были по возможности свежие вещи — «Тан» или к<акую>-н<ибудь> другую большую газетину видите? «Фигаро», напр. и др. И политический автор мог бы тут вполне коллаборировать. Подумайте. Но нужно, конечно, чтобы было «остро». Я пришлю Вам образцы, чтоб Вы почувствовали, как и что нужно. А теперь для вдохновения на обороте сообщаю Вам два отрывка — один из Ник. Эрдмана,[1185]другой из Демьяна Бедного.[1186] Турнэ силь ву плэ!***
Какой-то бюрократ По имени Федот Во вторник услыхал Веселый анекдот. 
