Вот где-то так примерно бежал и Пнявый. Двести пятьдесят метров до нас преодолел за двадцать секунд. Примерно. Но хуже всего, что он привел смерть и на нашу голову: по свежему следу неумолимо двигались сразу три тервеля!
В бессилии я взвыл, прекращая комментарии и хватаясь руками за голову. От этого моя боевая подруга вскрикнула, словно раненая чайка:
– Что?!
А я запаниковал. Вот каюсь, стыжусь, но признаюсь сам себе: умирать очень не хотелось, и мне было очень страшно.
В голову полезли абсурдные идеи по собственному спасению. И одна из них вдруг мне словно глаза открыла: почему я не ищу значки переходов в другой мир? Какой же я лопух! По всем логическим выкладкам, по всем моим прежним скитаниям по мирам, если я оказывался в критическом положении – всегда имелся запасной выход. То ли отысканный раньше, то ли подвернувшийся в последний момент. Именно так я спасся из замка людоедов Дефосс, отыскав знак перехода на Землю и оказавшись возле украинского города.
Ну и сейчас стал озираться по сторонам, сканируя неровную скалистую поверхность вокруг и выступающие валуны:
– Где, где значок? Ну?! Эпическая гайка! – Я еще какие-то слова выкрикивал, краем глаза замечая, что уже и Ксана увидела несущегося к нам Сурта, тоже поражена его скоростью и тоже понимает приближающуюся к нам гибель.
Тогда как в моей голове трепетало, рвалось вулканом запоздалой энергии только одно желание: найти знак перехода в иной мир! Какой угодно знак! В какое угодно место! В какой-то момент у меня даже мелькнуло вполне отчетливое желание переместиться хоть к черту на кулички! Пусть даже в тот самый замок Дефосс к людоедам. Там я хоть, по крайней мере, знал, где выход, и мог бороться, напоследок мог унести за собой жизни хотя бы десятка зроаков. А тут такая глупая и бессмысленная смерть.
Поэтому я сразу не понял и не оценил поступок Ксаны. Она ринулась навстречу Пнявому с такой скоростью, словно намеревалась убить подлого обитателя башни пятьдесят пять дробь четырнадцать. Но на самом деле пронеслась сбоку от него, повелительно скомандовав:
– Прячься возле Михаила! Вон за той насыпью!
Лицо бегущего Сурта было страшно: ни единой кровинки.
Он, наверное, и сообразить не успел, откуда тут вдруг взялась женщина и почему мы здесь прячемся. Но меня узнал! Его лицо умудрилось как-то искривиться в подобии улыбки, когда воин добежал до меня, перевалился через бруствер нашего редута и прохрипел:
– Спаси!.. Умоляю!..
А потом так и потерял сознание. Не от занесенного над ним моего кулака, а от полного изнеможения. А я так и замер, наблюдая за действиями моей боевой подруги и пытаясь осмыслить ее хаотичные движения. Она бегом петляла вокруг нашего редута, приближаясь к нему концентрически сходящимися полукругами. А у нее на хвосте наверняка уже на пределе своей видимости висели тервели. Около десятка.
И только когда девушка, уже обессиленная и тоже почти теряя сознание от изнеможения, стала приближаться к преграде из камней, я, проклиная свою тупость и постыдную панику, догадался.
– Она же «замазывает» след Пнявого! – вырвался у меня восхищенный шепот. – А я тут, дурак, значки какие-то ищу!
И, наклонившись вперед, протянул руки навстречу ринувшейся ко мне девушки. Как ей еще на последних силах подпрыгнуть удалось, понять у меня никогда не получится. Но я ее поймал весьма удачно, перекинул внутрь нашего редута, и мы оба завалились на мелкую крошку. При этом только я один и постарался отыскать щелочку между камнями и посмотреть наружу. Если все-таки монстры приблизятся, придется давать последний бой!
Пнявый лежал в беспамятстве. Ксана дышала так, что казалось, сейчас у нее легкие взорвутся. А я тянулся к оружию и чувствовал, как голова освобождается от всех посторонних мыслей. Билась, трепетала, довлела только одна мысль-вопрос. Скорее, даже всего лишь одно слово-вопрос: «Остановятся?»
Монстры притормозили на отметке в двадцать метров. Их пасти стали метаться над камнями в стороны, замирать, и мне явственно слышалось шумное дыхание: гигантские ноздри, словно поршни, втягивали окружающий воздух.
На пятнадцати метрах тервели остановились окончательно. А потом еще через три минуты повернули назад, словно по единой команде, и поспешили к разгорающемуся титаническому сражению с байбьюками.
А я осознал, что и на этот раз судьба оградила меня от явной смерти. Только моим значком-спасителем стала Ксана. Та самая Ксана, которая еще совсем недавно мечтала меня уничтожить, растоптать, задушить меня своими ручками. Девушка постепенно приходила в себя, а ее взгляд стал приобретать осмысленное выражение. С другой стороны от меня лежал враг. Подлый, коварный и жестокий. Но в данный момент беспомощный, словно грудной младенец. Такого добивать и рука не поднимется.
А вокруг нас простирался мир, четко разделенный на грани непонятными уровнями и совсем расплывчато – понятиями о дружбе и вражде. Тут граней вообще не могло быть по умолчанию.
Кто искренен? Кто коварен? И как вырваться из этого страшного мира, нам еще только предстояло решить в ближайшем будущем.
Я тяжело вздохнул, дружески, с благодарностью заглянул в глаза девушки, чуть приподнял голову над бруствером и стал комментировать именно для нее виденное мною действо на поле битвы с сотнями, а то и тысячами монстров:
– Их много. Очень много! Но им не до нас…
