В Конице к тому времени появились сектанты — так называемые евангелисты. Они занимались прозелитизмом, и их число постоянно увеличивалось. У них был молитвенный дом для собраний — опасное осиное гнездо.
Своим лжеучением волки-протестанты прельщали православных христиан. И вот, для того чтобы изгнать еретиков, Бог использовал малограмотного, однако
Сначала Старец как следует разузнал о догматах их лжеучения. Потом он написал текст о том, кто такие евангелисты и прикрепил его к монастырским дверям, чтобы его читали паломники.
На собрания сектантов Старец посылал доверенных людей, чтобы узнать, кто именно приходит слушать протестантских лжеучителей. Потом он приглашал слушателей еретических проповедей к себе и один на один увещал их. После эти люди уже не ходили на сектантские собрания. Некоторых из них он принимал в монастырь на работу и убеждал их порвать с сектантской организацией. Эти люди впоследствии стали христианами.
Кроме этого, Старец благословил коницких ребят пойти ночью к дому молитвенных собраний сектантов и снять с него вывеску. Старец также встретился с главарем сектантов, который приезжал в Коницу из Салоник, и убедил его больше не приезжать в Коницу. Молитвами Старца, а также благодаря его активным и рассудительным действиям, люди, совратившиеся в секту, вернулись в Православие, и Коница снова стала
После этого в Конице появились последователи Макракиса[63], но и им Старец не позволил совращать людей. Действуя активно и своевременно, он открыл людям глаза на них, и макракисты, тоже ничего не добившись в Конице, уехали ни с чем.
Старец заботился и о живущих в Конице мусульманах. Он окружил их любовью и заботой, помогал им в их нуждах, каждую пятницу собирал их в одном из их домов. Он надеялся, что с помощью любви и правильного отношения они могли стать христианами. И действительно, некоторые из этих людей позже приняли Святое Крещение.
Старец рассказывал: «В Стомион приехали два монаха, для того чтобы жить вместе со мной. Я тогда жил в большой келье и решил разделить ее на две части.
Но поскольку у меня не было денег для этого, я решил взять в долг пятьсот драхм.
По дороге в Коницу я проходил мимо часовни, перекрестился, зажег в этой часовне лампадку и пошел дальше. Когда я проходил мимо одного дома, что-то подтолкнуло меня постучаться. Было утро. Увидев меня, хозяин обрадовался. 'Я как раз хотел тебя увидеть, — сказал он мне. — Я пообещал Пресвятой Богородице пожертвовать вот эти деньги на Ее обитель'. И он дал мне пятьсот драхм — ровно столько, сколько мне было нужно.
Помня об этом случае, в другой раз я также почувствовал подобные внутренние побуждения — что- то подталкивало меня поехать в большой город — Янину. Будучи не в силах удержаться, я послушался внутреннего голоса и поехал. Зачем я туда еду, я не знал. Никакой определенной цели у меня не было. Проходя по улицам, я оказался возле магазина и зашел купить несколько стаканчиков для лампад в церкви — просто так, про запас. Купив лампадные стаканчики, я снова пошел по улице. Проходя переулком мимо одного дома, я вдруг почувствовал, что какая-то внутренняя сила подталкивает меня зайти внутрь. Я послушался и постучал в дверь. Открыла одетая в черное женщина лет сорока пяти. Увидев, что на пороге стоит монах, она упала мне в ноги и минут пятнадцать непрестанно повторяла: 'Иисусе мой, благодарю Тебя, благодарю Тебя, Иисусе мой'.
Мы прошли в дом. Там были еще две женщины. С одиннадцати часов утра и до пяти часов вечера мы сидели и беседовали. Потом мы отслужили молебный канон Пресвятой Богородице. Эта женщина стояла на коленях и пела молебный канон наизусть.
Она овдовела молодой, была очень богата. Часть своих земель она давала девочкам-сироткам, и на этих землях работали ее родственники. Она собиралась правильно раздать свое имущество и потом уйти в монастырь. Ожидая этого, она побывала в Иерусалиме, где стала тайной монахиней. Она носила черные, похожие на монашеские одежды. Эта женщина настойчиво просила Бога послать ей какого-то монаха, чтобы он научил ее монашеской жизни. Впоследствии, раздав свое богатство на дела милосердия, она ушла в женский монастырь, находившийся на одном из островов[64].
Эта женщина рассказала мне еще об одной тайной монахине, которая торговала в киоске. Я встретился и с ней. Она взяла на себя воспитание племянников, детей своего брата, сирот по отцу и по матери. Ум этой рабы Божией часто был восхищаем в созерцание. Люди, приходившие в киоск за покупками, не понимая, в каком она находится состоянии, думали, что от большого горя она немного повредилась в уме и сейчас пребывает в прострации. Покупатели сами брали из киоска все, что хотели, оставляя на тарелочке деньги. Обе эти женщины были избранницы Божии».
Узнав о том, что в старину насельники монастыря Стомион спускались ради безмолвия в пропасть, Старец попробовал сделать то же самое. Он обвязал себя веревкой, другой конец которой привязал к дереву на вершине пропасти. Спускаясь в пропасть, Старец обнаружил выровненную площадку — примерно один квадратный метр, встал на нее, и ему захотелось там помолиться. Взяв несколько камней, он положил их на краю, сделав небольшой бордюрчик. Как только он начал молиться, налетел искуситель — подобно смерчу, сильному вихрю — и стал с силой сталкивать Старца в пропасть. Тогда Старец призвал Пресвятую Богородицу:
Старец рассказывал еще об одном бесовском нападении: «Я был в церкви и молился. Примерно в полночь я услышал, как без остановки прыгает дверная щеколда: так-так, так-так. Прошел час, а щеколда все дергалась. Одновременно слышались какие-то голоса и стук. В монастыре кроме меня не было никого. Я подумал, что если за этой дверью диавол, то из храма лучше не выходить. Я вошел в алтарь и пробыл там до рассвета».
«Однажды, когда я восстанавливал монастырь, — рассказывал Старец, — мне надо было срочно идти в одно место за строительными материалами. Пешком туда часа два идти. По дороге, в одном опасном месте, которое я называл 'Голгофой', я встретил своего знакомого с тремя мулами, нагруженными древесиной. Вьючные седла сбились набок, один мул был уже на краю пропасти — того гляди сорвется вниз.
Я подумал, что если останусь помогать этому человеку, то потеряю время и задержусь. Но совесть не позволяла мне оставить его без помощи. Я стал ему помогать. 'Бог тебя послал, отче', — обрадовался он.
Я помог ему перевьючить мулов и ушел, задержавшись примерно на двадцать минут. Идя дальше, я увидел, что дорогу только что смял длинный — метров триста длиной — оползень. Люди, видевшие его,
