— поддаваться панике и тревоге. Мы должны отличаться духом исповедничества, который понадобится нам в соответствии с тем положением, которое занимает каждый из нас.
Юношей и девушек, которые спрашивали Старца, следует ли создавать семью в связи с тем, что могут произойти апокалиптические события, Старец побуждал создавать семьи и трудиться, поскольку, как говорил он, и в годы гонений христиане поступали так же.
«Годы, которые мы переживаем, — говорил Старец, — это трудные годы. Разразится гроза. И пока она будет продолжаться, нам надо будет помучиться, а может быть — и пойти на мученичество. Пережить это время можно будет, только живя духовно. Отчаиваться не надо. Эти трудные годы — благословение, потому что они вынудят нас жить ближе ко Христу. Эти годы — благоприятная возможность для большего подвига. Нынешняя брань не будет войной с помощью оружия. Это будет духовная брань, война с антихристом.
Он постарается
Некоторые говорили: «Ну и что страшного в том, что я приму печать. Я осеню свой лоб знамением Креста», или «я получу новое удостоверение личности и нарисую на нем крестик», или «в душе я от Христа отрекаться не буду». Старец, показывая ущербность логики и поведения таких людей, говорил следующее: «Если бы нынешние христиане со своей логикой жили во времена мучений, то у нас в Церкви не было бы ни одного мученика. Первые христиане совершенно не брали в расчет [человеческую] логику, но непреклонно исповедовали Христа и горели желанием мученичества. Их пытались соблазнить высокими санами и званиями, им говорили: 'Скажи только, что ты не христианин, а в душе веруй в Бога; брось на жаровню немного ладана, сделай вид, что ты приносишь жертву богам, и после не приноси никакой жертвы; сделай вид, что ешь идоложертвенное, а сам ешь чистое, неоскверненное мясо; не проповедуй Христа в этом месте, иди в другое', и, несмотря на все это, христиане никак и ничем не отрекались от Христа. Они с радостью спешили мученичеством засвидетельствовать свою любовь ко Христу. Они были палимы Божественным рачением.
Церковь должна занять и выразить правильную позицию. Она должна выразить протест в связи с происходящим и потребовать от государства, чтобы новые удостоверения личности, по крайней мере, не были обязательными. Церковь должна объяснить происходящее верующим, должна дать им понять, что принятие нового удостоверения личности будет падением».
Суммируя сказанное Старцем на эту тему, можно сделать следующий вывод: он был убежден в том, что «за спиной ЕЭС кроется диктаторский режим сионистов. Такую жестокую диктатуру мог выдумать только диавол. Печать антихриста — это отречение. Даже новое удостоверение личности — это уже отречение. Если у них на удостоверении личности изображен символ диавола — число 666[129], и я ставлю на этом удостоверении свою подпись, то значит, я это принимаю. Это отречение — все предельно ясно. Принимая диавольский символ, ты отрицаешься от святого Крещения, ты принимаешь иную печать, отрицаешься от печати Христовой и приемлешь печать диавола. Число 666 на денежных купюрах — это дело другое —
Даже если человек примет печать антихриста по неоправданному неведению или равнодушию, он тоже теряет Божественную Благодать и принимает бесовское воздействие».
Таковой, в немногих словах, была позиция Старца. Он говорил на эту тему ясно, недвусмысленно и твердо — до самой кончины. Сейчас он руководит и учит людей своими писаниями.
Старец рассказывал: «Однажды вместе с иеромонахом Паисием мы шли по тропинке, и вдруг оба почувствовали сильное благоухание. Я понял, что где-то рядом погребены мощи святого подвижника. На другой день я пошел на это место один и заметил точное место, откуда исходило благоухание. Я собирался раскопать могилу и обрести эти святые мощи, но потом — на это была причина — оставил их погребенными».
Однажды, когда Старец штамповал на прессовальном станке деревянные иконки, от перенапряжения у него открылась грыжа. Внутренняя оболочка его брюшной полости разорвалась подобно куску ткани. Так, ко многим крестам Старца добавился еще и этот. Однако он не садился ни во время многочасовых Всенощных бдений, на которые приходил в некоторые обители, ни когда принимал народ. Обычно он принимал людей стоя, чтобы они не задерживались надолго. Старец не соглашался на просьбы знакомых врачей и духовных чад лечь в больницу на операцию. Он лишь старался — с помощью простых народных средств — поддерживать свое состояние — чтобы ему не становилось хуже.
Однажды, когда Старец выехал со Святой Горы в Суроти, врач, приехавший туда, чтобы с ним встретиться, предложил ему свою помощь:
— Геронда, что у Вас болит? Если это в моих силах, я Вам помогу.
«У меня грыжа, — ответил Старец, — но ложиться на операцию я не хочу. Пусть у меня будет какая-нибудь болячка. Если у тебя что-то болит, если ты страдаешь и не просишь Бога облегчить твое страдание, но просишь Его о других, это большое дело. В этом случае Бог особо слышит молитву того, кто, страдая сам, просит у Него о том, чтобы исцелились другие».
Это состояние продолжилось несколько лет. Старец претерпевал невообразимые страдания. Ему было очень больно, но внешне он этого не показывал. Ложиться на правый бок он уже не мог. Свое монашеское правило он выполнял, но делал это с трудом и с болью.
Наконец перевязанный особым медицинским поясом, с палочкой, немощный и страдающий Старец выехал с Афона, желая отправиться на Синай. Но врач, который осмотрел его в Суроти, не позволил ему продолжить путешествие. Требовалась срочная операция. Состояние Старца было критическим, медлить было уже нельзя.
Таким образом, несмотря на свое нежелание, вместо Синая Старец оказался на операционном столе. Благоговейный врач, господин Георгиос Бладзас, оперировавший Старца, волновался за исход операции. Поняв это, Старец сказал ему:
— Не бойся, Георгий. Я видел, как пройдет операция... Все будет хорошо. Я только хочу попросить тебя вот о чем: не пиши в истории болезни и на табличке у входа в палату «монах Паисий», напиши «Арсений Эзнепидис».
— Почему, Геронда?
— Потому что, если вы напишите «монах Паисий», то будут приходить люди, и это доставит вам неудобства.
И действительно, операция была сделана, и все прошло хорошо — как это видел и предсказал Старец. Врачи и медсестры так и не догадались о том, кто такой был этот монах. Они только говорили: «Удивительный человек этот монах! Многие монахи лежали у нас в больнице, но этот — не такой, как другие».
Старец был госпитализирован в больницу «Теагенион» города Салоники 12 ноября 1987 года (н.
