Подводную лодку класса «Малек-04 ЦАГ» рифы остановили в трехстах пятидесяти метрах от берега. Ясен хрен, можно было поискать проход в коралловых заграждениях, но это потребовало бы лишних затрат топлива и времени. Особо беречь следовало время.
Из воды, как голова морского змея, высунулась труба перископа, повернулась на тридцать два румба. Убедившись, что горизонт чист, лодка всплыла. Громыхнула откинутая крышка люка. Из круглого отверстия на железную спину подлодки выбрались двое. Коренастые, мускулистые, оба в черных сатиновых трусах и тельняшках. Снизу им подали вещмешки, скроенные из непромокаемой ткани.
— Ни пуха, парни, — донеслось из люка, и оттуда показалась заляпанная мазутом рука, по-«ротфронтовски» сжалась в кулак.
— Да пошел ты… — беззлобно ответил один из коренастых. И сплюнул в океанскую воду. — Ну че, Серега, вперед и с песней? — В голосе его заметно проскакивали заискивающие нотки. — Искупаемся!
Рука ухватила люк за скобу и с надрывным скрипом захлопнула его. Послышался лязг проворачиваемого ворота.
— Так ото ж… — Названный Серегой философски посмотрел на зеленеющую полоску береговой растительности. — Заодно и тельники постираем.
Что такое триста метров по теплой воде для бойца отряда «Кварц» — элитного подразделения дивизии «Морские ежи», — даже если плыть приходится с полным боевым снаряжением? Фигня. Если не сказать сильнее.
Приказ генерала-майора Ермакина начал претворяться в жизнь.
…«Беломор» малость подмок — морская вода просочилась-таки в один из непромокаемых мешков. Хорошо хоть оружие не пострадало. Сергей Порохов (тридцать шесть лет, двенадцать лет службы, из них без малого десять — сверхсрочной в элитном отряде «Кварц» дивизии «Морские ежи», четырнадцать боевых операций в разных уголках света, восемь ранений, три правительственные награды, холост, детей нет), так вот этот самый Порохов негромко выругался, извлек из пачки более-менее сухую папиросу, прикурил от спички, прикрывая огонек сложенной лодочкой ладонью. Потом достал карту, взмахнул ею, как простыней, и расстелил на песке, в тенечке под банановой пальмой. Придавил углы камушками, чтоб не сдуло. Соленый ветерок нес со стороны океана прохладу и вкупе с жарким колумбийским солнцем быстро высушил тельники и сатиновые трусы на бойцах.
— Короче, что мы имеем, — склонился Серега над картой и, щурясь от дыма, ткнул в какую-то точку ногтем. — Мы тут. И через пять часов должны быть здесь. — Ноготь прочертил по карте прямую линию и уперся в крестик с надписью шариковой ручкой «Текесси».
Был тот ноготь отчетливо синим — второго дня, блин, во время учебной водяной тревоги на «Академике Крылове», когда торопливо закручивал ворот аварийного выхода из ангара подводной лодки, замаскированного под рентгеновскую установку для сканирования океанского дна, Сергей прищемил себе палец на редкость неудачно сконструированным замковым механизмом.
— Стольник километров, — на глаз определил его напарник Денис Грубин (двадцать пять лет, семь лет службы, из них пять — сверхсрочной в элитном отряде «Кварц» дивизии «Морские ежи», две боевые операции на территории Аляски и в Бангкоке, ранений нет, правительственных наград не имеет, женат, есть ребенок). — Это нам надо делать двадцать кэмэ в час. Пусть и с не полной боевой, зато по джунглям, по пересеченной местности… Не, Серега, не успеем.
— Что значит — «не успеем»? — возмутился Порохов. — У тебя приказ или где? Сказано — через пять часов должны быть на точке, значит, в лепешку расшибись, а будь.
Денис почел за лучшее промолчать, уставился на карту. Спорить с боевым товарищем было себе дороже. Пусть они не на срочной службе, однако табель о рангах и здесь незыблема, как Устав: прав тот, кто прослужил дольше тебя.
— Салага ты еще, Дэн, — сказал Сергей и примирительно хлопнул ладонью-лопатой по спине Дениса. Тот чуть носом не впечатался в мелкий сухой песок. — Где сказано, что мы должны до этого городишки пешедралом топать?
— А что, попутку поймаем? — решился на вопрос с подначкой Грубин.
— Можно и попутку, — серьезно ответил Сергей. — Смотри давай, что в округе из цивилизации имеется, и мне докладывай. Думать будем.
Он лег на спину, положив руки за голову, и прищурился на солнце, пробивающееся между листьев банановой пальмы. Затянулся, выпустил вертикально вверх струйку синего дыма. Денис вздохнул, посмотрел на карту более внимательно.
— Так… Километрах в ста двадцати на северо-восток засекреченная база одного из наркоторговых картелей, С-117 обозначена. Строго на юг — безымянная рыбацкая деревня, от нее в этот Текесси ведет грунтовка. До нее, деревеньки, километров двадцать будет. А строго на север, ближе к границе с Панамой, — колумбийская береговая пограничная застава, километрах в тридцати от нас… Все, Серега, больше ничего тут нет. Сере-га, не спи.
— А? — вскинулся старослужащий. — Ты чего, никто не спит на боевом задании…
Он пыхнул папиросой — погасла. Снова прикурил. Зевнул, задрал тельник на волосатом пузе, шумно почесался. От пупка вниз шла бледно-голубая стрелочка татуировки с надписью по кругу: «Зона особого внимания». Ошибки молодости, понимаешь, времена бесшабашной службы в ВДВ. Затянулся табачным дымом. «Беломорина» затрещала, на кончике развернулась «розочкой», как пуля «дум-дум».
— Ну вот и думай, боец, — неторопливо сказал Сергей Порохов. Полное ощущение, что транспортное средство, которое должно доставить их с комфортом до Текесси, малость запаздывает и нужно чуть подождать. — Три населенных пункта, где можно разживиться тачкой. Куда пойдем? Вслух рассуждай.
Денис честно подумал и несмело предложил:
— Я бы в деревню сунулся. Если из нее ведет дорога, стало быть, и машина какая-никакая есть. Опять же ближе всех прочих и к нам, и к городу. С ветерком долетим, а, Серега?
И он с надеждой посмотрел на старшего товарища, как пятиклассник на учителя, занесшего ручку над классным журналом.
Серега с кряхтеньем перевернулся на бок, одним глазом глянул на карту и изрек непреклонно:
— Незачет. Во-первых, опускать мирное население на тачку — это не по-нашему. А вдруг у них всего одна машина на всю деревню? Что ж им теперь, пешком в город ходить? Да там все сто верст, не забывай. Во-вторых, дорога наверняка обложена со всех сторон, как говно мухами. Пробиться-то пробьемся, не вопрос, но тебе это нужно? Мне на фиг не нужно. В-третьих… А в-третьих, салажонок, до деревни этой двадцать кэмэ по прямой, то бишь морем, берегом-то все пятьдесят наберется. А я в воду больше не полезу, у меня мешок течет, вернусь — Саладаев, сука, пять нарядов у меня гальюны чистить будет, за халатное отношение к «дедушке»…
— Так куда двинемся? На базу наркодельцов, может?
Сергей Порохов размочалил папиросу в песке, бережно закопал, чтоб не оставлять следов. Протянул мечтательно:
— А что, база — это неплохо. База — это зашибись было бы. Сколько там народу? Человек пятьдесят наберется. А то и все сто. Часика за два разметали бы их по кустам… Вертолеты наверняка есть, «коробки», оружия — завались… Ох, я бы пошерстил там, мамой клянусь! Дело, опять же, хорошее сделали бы — меньше наркотой будут наших детишек травить… Но, — он с сожалением почмокал губами, — далеко до нее, да и не было у нас такого задания — базу брать. Короче, переоблачаемся, и марш-бросок строго на север. На месте разберемся.
Астремадурасу есть не хотелось. Жара. И не привычная панамская, не влияющая на аппетит, а жара колумбийская, чужая, изнуряющая. Агустино же готов был сожрать хоть быка, он уже умял тарелку сальмотес фритос с паэллой и теперь, под вторую бутылку манцапилльи, отправлял в ненасытную пасть чуррос за чурросом, густо намазывая каждый из них паштетом эмпадильяс де полло. Правда, если бы Агустино пришлось питаться за свои деньги, то он вряд ли бы раскошелился и на миску батата.
Детектив Кастилио ограничился кусочком бразо де хитана и чашечкой матэ.
Астремадурас потягивал через соломинку минералку, одну только минералку. Потягивал, опустив соломинку в горлышко пластиковой бутыли.
Бармен с покрытым шрамами лицом, который превосходно смотрелся бы за решеткой двадцать
