Книге Иова начертан образ этого змея. «Кто может открыть верх одежды его, кто подойдет к двойным челюстям его? Кто может отворить двери лица его? круг зубов его — ужас; крепкие щиты его — великолепие; они скреплены как бы твердою печатью… От его чихания показывается свет; глаза у него как ресницы зари; из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как из кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя. На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас».[359] Воспроизведение здесь этого образного описания того, что такое диавол и сатана, не является отступлением, ибо против него как нашего всегдашнего и общего врага и супостата направлены вся наша борьба и все усилия. Причем упоминание о нем оказывается наиболее уместным именно в комментарии к этой главе, где речь пойдет о лукавейшем изобретении диавола — прелести.
Разумеется, нет никаких сомнений в том, что всякое диавольское изобретение пагубно. То же из них, в котором сконцентрированы величайшее лукавство и злоба, в своем общем виде является и называется прелестью. Сущность ее состоит во всяческом обмане, лжи, коварстве и извращении реальной действительности. И что в этом удивительного, если диавол, ее создатель и родитель, есть «лжец и отец лжи»?[360] Находясь уже на средней ступени лестницы духовного восхождения, которая, согласно святоотеческой традиции, называется ступенью просвещения, мы сталкиваемся с противоборством вражеского ополчения, целью которого является извращение и искажение истины. Задача этого диавольского сопротивления состоит не в том, чтобы, как это было на прежней стадии, заставить подвижника отступить, отвратив его от веры и богопознания. Теперь враг стремится лишить его верной ориентации, навязаться в попутчики и исказить правое учение переданного нам Откровения. Прелесть — это закамуфлированная ложь, обман и коварство, предлагаемые вместо истины. Это — новые отрицательные изменения. После солнечного весеннего дня вновь приходит ненастье с непонятным и изменчивым характером. За изобилием — вновь неурожай и бедность, за тишиной — смущение. Однако совершается это не явственно и открыто, но коварно и лицемерно. О подобном пишет блаженный Давид: «Яко несть во успех их истины, сердце их суетно, гроб отверст гортань их, языки своими льщаху»[361].
Воспользуюсь определением прелести, данным самим старцем. Вот его собственные слова: «Прелесть, возлюбленный, является по природе своей удалением от прямого пути и от истины, отрицающим, так сказать, истину и всею силою человеческой души приветствующим ложь». Когда благодать, как было сказано, возвращается к подвижнику, вновь указывая ему правильный путь, или, точнее, соответствующий отеческому преданию путь духовного восхождения и преуспеяния, человек встречается с новым препятствием, которое необходимо для обучения его духовной жизни. Прежде, в начале своего пути, ему следовало, убедившись на опыте в гибельности самоуверенности, считать свое преуспеяние даром Божиим, а не плодом своих ничтожных человеческих усилий. Точно так же и теперь, когда человек достиг просвещения, а его очистившийся ум удостаивается соприкосновения с областью созерцания, ему предстоит убедиться на собственном опыте, а не с чужих слов в том, что и враг может подражать многим признакам созерцания и благодати, лживо выдавая это подражание за истину. Если он в состоянии являться в облике светлого Ангела и выдавать себя за Спасителя, то и подделать отличительные черты благодати окажется для него нетрудным делом. Итак, благодать, подвергая подвижника материнскому наказанию, позволяет ему впасть в сатанинские искушения, чтобы он мог в борьбе самостоятельно завоевать опыт, словно военный трофей, и сумел вместе со всей Церковью, подобно апостолу Павлу и отцам, говорить, что «нам не безызвестны умыслы врага»[362].
Признаки этой болезни, прелести, чрезвычайно многочисленны и отличаются невероятным разнообразием в отношении лиц, характеров, мест, способов и многих других поводов, с помощью которых сатана может скрыть свою приманку. Нам же придется заняться тою ее разновидностью, которая соответствует линии изложения, намеченной приснопамятным старцем. Начало ее обыкновенно бывает сходно с той первой разновидностью обмана, которою злоначальный враг прельстил наших прародителей, то есть обмана с помощью изменения внешнего облика или предмета и средства воздействия, но не самой природы прелести. Диавол, как разбойник, следит за склонением человеческой воли, которое может выражаться или в ее слабости, или в страстном устремлении и пленении, и когда заметит, что оно длится достаточно долго, увлекает ум, а затем мало–помалу и волю человека и таким образом находит дверь и входит. Способ ведения брани, которым он при этом пользуется, искусен и коварен. Враг не заставляет, не принуждает, но терпеливо ждет момента, когда его предприятие сможет привести к гарантированному успеху, который бывает особенно ощутимым, если преобладающая в человеке страсть сильна, так что из победы над ним можно извлечь большую выгоду. Такая настойчивость лукавого в этой борьбе направлена на то, чтобы подчинить человека ложному образу мысли и прелести. Ведь брань в данном случае ведется не против тела, то есть направлена главным образом на страсти, относящиеся не к вожделевательной, но к разумной части души. Это брань мысленная, затрагивающая все, что имеет отношение к уму и созерцанию, ибо именно в область созерцания вступил в нынешнем своем состоянии подвижник. Отметим вновь некоторые детали, и пусть это не кажется утомительным, поскольку наша цель — как можно подробнее разъяснить мысли старца.
Если подвижник, по благодати Христовой, деятельным благочестием достиг полноты первой ступени покаяния, которая является и называется ступенью очищения, то это означает, что он победил телесные страсти, поставив пределом для своих желаний одни лишь необходимые потребности. Тогда чувства подчиняются уму, так что более ничего не требуют и не совершают в угоду похотению, и исцеляется одна из частей «трехчастной души» — вожделевательная. После этого победного триумфа, заслуженного, главным образом, правильными усилиями и попечением ума, человек получает в награду мир помыслов и вступление в область молитвы, отличающейся от той, которую до сих пор приходилось поддерживать трудами и старанием. Божественная благодать пребывает теперь в уме человека уже не как укрепляющее посещение и утешение, которое являлось ему время от времени раньше, но как пребывающее в нем состояние, которое поднимает его на вторую ступень духовной жизни, называемую ступенью просвещения. На этой стадии делания, важнейшей из тех, что лежат в пределах покаяния, ум господствует надо всем, а благодать — над умом. Поскольку ум на стадии практического делания, подчинив чувства разуму, достиг равновесия и правильного употребления вещей, то Божественная благодать теперь вознаграждает ум. Пребывая в нем, она укрепляет его, способствуя правильному различению помышлений и употреблению их. Этот подвиг ума вводит в область созерцания.
После этого среднего, «просвещенного», состояния истинные подвижники покаяния достигают состояния созерцания, которое является уже не изобретением ума или результатом усилий, получаемым согласно собственной воле или предначертанию, но владычеством и господством Божественной благодати, которая всякий раз, когда пожелает, угодным ей образом сама приводит ум к созерцанию, в соответствии с его собственным просвещенным состоянием и необходимостью, когда обстоятельства требуют назидания, или его собственного, или всей Церкви, как передали нам наши отцы.
Это небольшое уклонение от своего предмета я счел необходимым, чтобы с большей ясностью разобрать вопрос о том, почему приснопамятный старец поместил прелесть на этой ступени как некоторую часть духовной лестницы.
Итак, неудивительно, что когда подвижник достигнет духовных дарований, то и враг наш использует соответствующие способы противодействия. Благодать утешает ум своим материнским промышлением. Но и враг пытается приблизиться к человеку посредством такого же обращения и таким образом обмануть его ум. Это явление по справедливости называется «прелестью». Согласно мудрому изречению, «не сыщешь чина среди бесчинных», а Моисей говорит: «Врази же наши неразумливи». [363] Однако в борьбе против нас лукавейшие бесы бывают последовательны, хотя беспорядочность и свойственна им. Мрачный лабиринт прелести непостижим, однако можно указать два основных пути, ведущих туда. Эти пути не обозначаются как первый и второй, поскольку здесь не существует последовательности. Выглядят они следующим образом. Подвизающиеся в умном делании, то есть преимущественно посредством ума и внутреннего сосредоточения, получают благодатное утешение в области созерцания. Для извещения их к ним приближается взыскуемая Божественная благодать — скорее всего во время молитвы, в состоянии тонкого сна или же каким?либо иным способом. Точно такого же момента поджидает и дух прелести. Этот последний, в особенности если ум не обладает достаточным опытом, чтобы точно определить качество явления, иногда приближается к человеку, находящемуся в
