понедельнику вернусь.
— Анджело никуда не выезжал из Бостона, — не сдавалась Минна. — Ему там не понравится.
— Ничего, привыкнет, — рявкнул Флинн. — Это лучше, чем на все четыре стороны.
— Селеста, а ты будешь туда приезжать? — спросил Анджело.
— Летом — по выходным. И в отпуск.
— А как называется то место? — спросил Анджело.
Он сел выше, уперся спиной в шкаф и провел рукой по волосам Селесты. Его восторженные, полные обожания глаза разглядывали ее густые черные волосы, лицо с крепкими скулами и широкий рот.
— У того места очень красивое название — Херонс-Нек,[62] — сказала Селеста. — Там очень дружелюбные люди. У тебя появится много друзей.
— Я тоже думаю, что ты там приживешься, — сказал Анджело Флинн.
— Мы поедем сегодня вечером, — повторила Селеста. — Выедем, как только ты соберешь свои вещи.
— Это невозможно, — сказала Минна. — Вы не можете уехать сегодня.
— Да она едет-то всего на один день! — не выдержал Флинн. — Минна, из-за чего ты упрямишься? Всего один день.
Минна провела рукой по лицу: слой пудры был влажным, а в уголках глаз даже слипся в комочки.
— Я не могу дать вам выходной, — сказала Минна, глядя на Селесту. — Сейчас такое напряженное время.
— Боже милостивый! — поморщился Флинн. — Селеста, иди прямо к миссис Элвуд и объясни ей, что к чему.
— За кухню отвечаю я! — взвилась Минна. — Я столько времени добивалась, чтобы мне нашли помощницу, и я решаю, когда давать ей выходной.
Флинн избегал встречаться с Минной глазами. В кухне стало совсем тихо.
— А если я все-таки уеду вечером с Анджело? — спросила Селеста.
— Тогда можете не возвращаться, — отрезала Минна.
— Посади Анджело на автобус и объясни, как ехать, — предложил Селесте Флинн.
— Я не хочу ехать туда один, — чуть не плача, крикнул Анджело. — Я там никого не знаю.
В кухне опять установилась тишина. Теперь Флинн старался не встречаться взглядом с Селестой. Селеста смотрела в пол, потом вскинула голову и провела рукой по влажным волосам Анджело.
— Мы с тобой поедем сейчас, — медленно произнесла она. — Собирайся.
— Вместе! — как ребенок, обрадовался Анджело. — Ты мне там все покажешь.
— Обязательно покажу, — пообещала она. — Так будет лучше.
— Надо бы попрощаться с миссис Элвуд, — неуверенно сказал Анджело.
— Думаю, не стоит. Она сердита на тебя. Лучше не показываться ей на глаза. Знаешь, ты ведь можешь послать ей красивую открытку, когда мы приедем в Херонс-Нек.
— Правильно, — подхватил Анджело. — Я пошлю оттуда открытки и Флинну с Минной. Флинн, тебе какую открытку прислать?
— Чтобы вода была и скалы, — ответил повар, словно его спрашивал маленький мальчик.
— А там есть скалы? — спросил Анджело.
— Сколько угодно, — ответила Селеста.
— Минна, а ты что хочешь?
Минна стояла к ним спиной и, нагибаясь, собирала разбросанные цветы.
— Все, что тебе понравится, — ответила она.
— Тогда идем собираться, — сказала Селеста.
— Выйдите через другую дверь, — предложил им повар. — Там глаз меньше.
Он открыл дверь во двор. Дождь прекратился. Пахло травой, еще не успевшей высохнуть.
Когда Анджело с Селестой ушли и Флинн закрыл за ними дверь, Минна сказала:
— Хлопотный денек будет у нас завтра. Но, думаю, мы справимся.
— Обязательно справимся, — ободрил ее Флинн. — М-да, погано все сегодня получилось.
— И я еще добавила, — призналась Минна.
Эти слова она произнесла тонким, срывающимся голосом. Потом ее взгляд упал на супницы и подносы с картофельным салатом. Сколько же времени прошло? Ведь в зале заждались!
Минна приоткрыла дверь и осторожно выглянула в щелку. Столовая была пуста. Наверное, миссис Элвуд всех вежливо выпроводила.
— В зале — никого, — сообщила Минна.
— А с этим что прикажешь делать? — спросил Флинн, кивая на супницы и подносы.
Минна сидит у себя в комнате и коротает время до новостей и фильма. Она ждет, когда за окнами окончательно стемнеет. На гравийную дорожку и вязы мягко опускаются сумерки. Минна прислушивается к звукам из комнаты Селесты и ждет, когда ее машина выедет на дорожку. Вяло тянутся минуты. Потом Минне в голову приходит мысль, что они с Анджело, должно быть, уже уехали. Вещи погрузили где-нибудь в другом месте. Селеста об этом позаботилась. Комнату Минны наполняют сумерки; в неясном свете поблескивают немногочисленные вещицы на столе, прикроватной тумбочке, комоде, телевизоре и кофейном столике. Ярче всего блестят этикетки на баночках с экзотической едой, которые она так и не открывала. Рядом лежит вилка, купленная в антикварном магазине. Взглянув на вилку, Минна сразу вспоминает удивительный день, проведенный с Молли. «Бедняжка Молли», — думает Минна. Как ужасно, что девушка вынуждена и дальше оставаться в колледже, зная, что все видели ее унижение. И вдруг Минну охватывает такая же жалость к самой себе. Но эта жалость более эфемерна, и вскоре Минна благодарит судьбу, что занятия в колледже почти закончились.
Зажигаются уличные фонари. Ряды светящихся точек окаймляют учебный городок, от их света блестит листва вязов и трава лужайки. Все — как вчера; в этом пейзаже не хватает лишь Селесты. Минна отходит от окна, включает настольную лампу, берет с полки первую попавшуюся книгу и усаживается в свое любимое кожаное кресло с бархатной спинкой. Она просто сидит, уже не вслушиваясь в уличные звуки. Она не читает и даже ни о чем не думает. Ее утомленный разум вдруг утратил все зацепки.
Глаза Минны замечают мотылька. Он появился неизвестно откуда, из какого-нибудь укромного уголка, и теперь неистово порхает вокруг единственного огонька в комнате. И какая дьявольская сила выманивает мотыльков из темноты, где им ничего не грозит, и влечет к опасному свету? У мотылька отчаянно трепещут крылышки, он бьется о горячую лампочку настольной лампы. Пусть это и не огонь, но обжечься можно. Какое упрямое, беспечное и бесцельное порхание. Может, встать и погасить свет? Но ей не хочется сидеть в темноте. Конечно, можно взять газету и прихлопнуть мотылька, но Минна не настроена это делать. Она продолжает сидеть, а за окном становится все темнее. Шелест крыльев мотылька становится приятным, баюкающим, и Минна засыпает.
Потом она просыпается и решает, что вовсе не проснулась, а продолжает видеть сон. Заметив мотылька, Минна понимает: она все-таки проснулась. За окном совсем стемнело, и из темноты доносится знакомый назойливый стрекот мотоцикла. Минна встает с кресла, подходит к окну и видит вчерашний мотоцикл с пронзительно-красным бензобаком. Мотоциклист остановился в самом начале гравийной дорожки. Значит, думает Минна, он приехал не за Молли. Тогда бы парень подкатил к дверям спального корпуса. Мотоциклист озирается по сторонам, несколько раз добавляет и уменьшает обороты двигателя, глядит на часы и елозит на сиденье. Минна знает: он приехал за Селестой. Она следит за парнем, уверенная, что в других окнах девчонки тоже следят за ним. Никто не выходит из дверей спального корпуса. Из окон доносится девичий шепот, вспыхивая то в одном, то в другом месте. Мотоциклист снова подбавляет газу, заставляя мотор громко рокотать, затем заглушает его до легкого тарахтенья, свойственного вхолостую работающим двигателям. Входная дверь по-прежнему не открывается. Парень растерянно ерзает в седле, в который уже раз смотрит на часы. «Интересно, девушки знают, что Селеста уехала?» — мысленно спрашивает себя Минна. Конечно, девушки знают все, и кто-то из них, наверное, знал, что этот парень приедет снова, но не за Молли. А он заметно нервничает: видимо, чувствует, что Селеста не выйдет. Жаль, что за окном слишком темно и Минне не разглядеть его лица. Только белесое пятно его волос и красный бензобак, ловящий отсветы фонарей. Потом парень поворачивает ручку газа, из-под заднего колеса
