— Тем не менее это так, Алан, — мягко сказал Дилон.
Сержант Мак стоял, прислонившись к дереву. Глаза его были закрыты.
— Повстанцы отрубили им головы, вырвали позвоночники и содрали кожу! Солдат ТАК не должен умирать!
Билли собрал две пригоршни автоматных гильз.
— Они палили во все стороны, как сумасшедшие… И ни в кого не попали!
Шефер взглянул на гильзы.
— Не верю я, что Хаппер мог попасть в засаду!
— Я тоже не верю, — тихо сказал индеец. — Я не нашел никаких следов.
Шефер не понял.
— А следы тех, кто их убил?
— Нет никаких следов, — по–прежнему тихо повторил индеец. — Если здесь были еще люди, то они не ушли, а исчезли. Растворились в воздухе!
Шефер скрипнул зубами.
— Тогда идем по следу повстанцев! Наша задача — освободить заложников!
И через секунду добавил обычным спокойным голосом:
— Приготовить оружие. Соблюдать осторожность. Сохранять тишину.
Залязгали затворы. Блэйн снял брезент со своего «роя», подсоединил к казеннику патронопровод, ладонью крутанул стволы. Они с щелканьем провернулись.
— Вот так–то лучше, — удовлетворенно сказал он, не подозревая, что группа «Зет» столкнулась с опасностью, против которой окажется бессильным даже сверхскорострельный шестиствольный пулемет «рой», равного которому не было в мире.
Соблюдая предельную осторожность, коммандос продолжили путь по джунглям. Они двигались бесшумно и были уверены, что никто не сможет их обнаружить до тех пор, пока они сами шквальным огнем не выдадут свое присутствие. Но они ошибались.
Сверху, с вершин деревьев, цепочка бойцов была видна как на ладони. Поскольку наблюдение велось в инфракрасных лучах, то цвет и его интенсивность выделяли в контуре тела пульсирующее сердце, печень, желудок…
Когда группа спускалась по крутому каменистому склону к руслу пересохшей речушки, Дилон оступился, упал на спину и с шумом скатился вниз. В тот же миг рядом с ним оказался сержант Мак.
— Тише ты, сука! — угрожающе прошипел он. — Я тебя убью, если ты еще раз так нас подведешь! Я выпущу из тебя кровь, и ты тихо умрешь! Тихо, ты понял?!
Сверху было видно, как сблизились две фигуры, как почти соприкоснулись красные, нервно бьющиеся сердца, и речевой анализатор воспроизвел фразу: «Я выпущу из тебя кровь, и ты тихо умрешь».
Через два часа пути джунгли стали редеть. Внезапно идущий впереди Билли остановился и поднял руку. Впереди был довольно крутой обрыв, а внизу виднелись деревянные домики и металлические вагончики армейского типа.
«База», — понял Шефер и поднял указательный палец, что означало: «Залечь, вести наблюдение».
Прижав к глазам окуляры бинокля, майор рассматривал территорию базы. Большой, крытый пальмовыми листьями навес, столы, люди что–то едят. Столовая. В ней человек двадцать. Дюралевый вагончик с верандой, похоже, командный пункт. Людей не видно. Небольшая хижина, возле нее часовой. Склад? Или арестантская? Скорее всего заложники именно там… А вот это именно склад. И сложенные штабелями ящики набиты оружием и боеприпасами. Наверняка там и запас взрывчатки. Вот к хижине идет человек, что–то говорит часовому. Тот открывает дверь, из хижины выходит американский солдат, человек что–то спрашивает и бьет его в висок. Солдат падает на колени. Человек прислоняет ствол к его голове, и солдат заваливается на бок. Выстрела на таком расстоянии не слышно.
— Черт! — Шефер отрывается от бинокля. — Они убили заложника, — тихо говорит он. Мак кивает и передает сообщение дальше. Так надо. Перед атакой бойцы должны быть злыми.
Майор поднимает два пальца и наклоняет их в сторону базы. Это означает: «Скрытно продвигаться вперед».
Группа «Зет» бесшумно спускается по склону, маскируясь за кустарником и россыпями камней.
Расстояние до базы повстанцев сокращается. Шефер встречается взглядом с Маком, крутит в воздухе пальцем и указывает на часового, дремлющего на невысокой вышке рядом с пулеметом. Потом дает такой же знак Билли, указывая на другого часового.
Билли первым подкрался к своему объекту, набросил ему на горло тонкую проволоку и утащил в кусты. Мак поступил проще: подобрался под самую вышку и тихо посвистел. Расслабленный зноем и бездельем часовой свесил голову и тут же получил удар ножом в шею. Что ж, путь свободен.
Но Шефер не давал сигнала атаки. Он обдумывал «ключ» предстоящей операции. На базе тридцать– сорок человек, на площадке стоит вертолет. Чтобы никого не упустить и не понести потерь, нужно найти ошеломляюще эффективный начальный ход. Правильно подобранный «ключ» всегда помогал Шеферу сохранить своих людей.
Максимальная концентрация противника в столовой. А вот напротив, на склоне, стоит грузовик со снятым кузовом. Задний мост его приподнят и опирается на деревянные пни, отчего задние колеса крутятся, не касаясь земли. Грузовик играет роль мотора: левое заднее колесо крутит широкую брезентовую ленту, та, в свою очередь, вращает шкив насоса, качающего из скважины питьевую воду.
Шефер вынул из рюкзака мощную радиоуправляемую мину, положил в карман пульт управления и осторожно подобрался к грузовику. Прикрепил мину к раме машины, полоснул ножом по брезентовой ленте, насос остановился, захлебнувшись, струя воды иссякла. Осталось самое главное…
Шефер взял грузовик за задний брус рамы, напряг все мышцы, чувствуя, как трещат связки, и, оторвав задний мост от подставленных обрубков дерева, толкнул машину вперед. Грузовик помчался по склону, набирая скорость. Как Шефер и рассчитывал, он ехал прямо в сторону столовой. Майор приготовил пульт управления.
Машина с шумом вылетела на площадку перед навесом–столовой, обедающие вскочили, но было поздно: грузовик протаранил первый ряд столов, а потом Шефер нажал кнопку, и чудовищный взрыв превратил все вокруг в огненный ад.
Одновременно майор дал пробную очередь из своей М–16 по ящикам с оружием. Ничего не произошло. Тогда он прицелился в соседний штабель и нажал спуск подствольного гранатомета. Винтовка сильно дернулась. На этот раз он попал правильно: еще один мощнейший взрыв потряс землю.
Группа «Зет» ринулась в атаку. У них была своя тактика: работать боевыми двойками, прикрывать друг друга, широко использовать ручные и ствольные гранаты, концентрировать массированный огонь на любом очаге сопротивления и еще два десятка правил и ухищрений, помогающих выжить в самом жестоком и неравном бою.
Противник был деморализован. Взрывы уничтожили несколько десятков человек, уцелевшие в горящей одежде метались по площадке между бараками, а коммандос смыкали круг, извергая сотни пуль и обрушивая на головы обороняющихся десятки гранат.
Но и в рядах разгромленной, агонизирующей армии всегда находятся люди, выполняющие свой долг до конца и старающиеся дорого продать свою жизнь.
С бревенчатой вышки неожиданно ударили пулемет и несколько автоматов, из–за угла штабного вагончика двое в полевой форме хладнокровно и расчетливо стреляли из пистолетов.
Одна пуля чиркнула Блэйна по руке, другая обожгла ухо Маку, Хэвкинса сбило с ног — хорошо, что свинец ударился о титановую пластину, прикрывающую сердце.
Коммандос залегли. Шефер, да и любой другой знали, что потеря темпа таит смертельную опасность: если противник опомнится, то горстка бойцов обречена на гибель. Поэтому огонь пяти стволов сосредоточился на стрелках–пистолетчиках, Хэвкинс из ручного гранатомета начал обстрел вышки, а Блэйн опер о землю своп «рой» и тоже развернул его в сторону пулеметного гнезда. Нажатие спуска автоматически включало электродвигатель, крутящий стволы и подачу патронов. Патроны поступали по два, и затвор досылал их в верхний и нижний стволы, которые стреляли одновременно, потом вступала в действие следующая пара стволов, потом еще одна. Работая поочередно, стволы не перегревались и
