Глава 6
1 января 1894 умер Генрих Герц. Ему было всего тридцать шесть лет от роду. Как писали в газетах — наука осиротела! С того дня здоровье Теслы стала главной темой в его общении с друзьями.[46]
Мартин, чья статья в «Сенчури» должна была служить взлету «мрачного венгра», в письме к Кэтрин Джонсон, обсуждая внушающую опасения ситуацию, был откровенен.
«Я не верю, что он прекратит работу, — писал Мартин. — Единственная надежда, что он будет бережнее относиться к своему здоровью, и, говоря в современной эмансипированной манере, вы могли бы оказать всем нам большую услугу. Несмотря на то, — продолжал Мартин, — что он будет жить с убеждением, что женщина — это всегда Далила, которая мечтает лишить его волос, только вам, думаю, удастся свести его с доктором, о котором мы как-то говорили. Это отличный план, если бы вы, миссис Джонсон, прочитали ему недельный курс лекций».
— Она прочитала, но от этого не стала менее Далилой. Даже во время лекций я продолжал работать. Привычка изводить себя до изнеможения в любом деле, за которое я брался, не помешала мне добиться потрясающих успехов в области изучения «холодного света».
Позже я писал Кэтрин: «Придет время, когда, переплывая океан на корабле, вы сможете прочитать на борту ежедневную газету с самыми важными новостями и с любого расстояния при помощи карманного прибора и провода в земле говорить с друзьями, у которых дома тоже будут такие же приспособления».
Такие прогнозы могли заворожить кого угодно, вплоть до корифеев науки и предусмотрительных бизнесменов, не говоря о восторженной женщине. В Штатах нарастала волна энтузиазма, многие горели желанием вкладывать средства в замаячившие на горизонте чудеса науки и техники. Цель проста — стать миллионерами.
Первым шагом к этой цели мог стать «холодный свет» Теслы.
— Не помню точно, когда вышло эссе Мартина, в любом случае этот материал еще больше раздул мою популярность. В нем наряду с описанием моих важнейших открытий была впервые опубликована моя биография. Это была добротная, умная книга, удостоившаяся похвал даже от моих конкурентов. Джонсон предложил написать продолжение, в котором можно сенсационно подать мою новую лабораторию, а также очередное чудо, свершенное «чародеем Запада». Он имел в виду «холодный свет». Для этого надо было пригласить в лабораторию известных людей и сделать снимки с помощью флуоресцентного освещения. Материал должен быть эксклюзивно убойным! Представьте, репортаж из моей лаборатории будет иллюстрирован фотографиями, сделанными в лучах неслыханного ранее источника света.
Отличный пиар! На этом можно было неплохо заработать.
В своем очерке Джонсон писал:
«Мы часто были свидетелями его экспериментов, которые включали среди прочего создание электрических вибраций невиданной доселе интенсивности. Похожие на молнии вспышки длиной до пятнадцати футов были обычным явлением… Он был первым человеком, который использовал фосфоресцирующий свет для фотографии — само по себе заметное изобретение. Я был среди группы, в которую входили Марк Твен, Джозеф Джефферсон, Марион Кроуфорд и другие. Нам выпал уникальный шанс сфотографироваться таким образом».
Естественно, в центре общественного внимания оказались фотографии Твена.
— С. Клеменс (так знаменитый писатель подписывался в посланиях к Тесле) приехал ко мне в лабораторию 4 марта 1894 года.
Потомки многозначительно переглянулись. Старик на всю жизнь запомнил эту дату. В такой восторженности было много наивного, нелепого, присущего только инопланетянину.
— До этого дня мы случайно встречались в «Клубе игроков» и в «Дельмонико», а также в художественной студии Роберта Рейда. Однажды ночью я присоединился к его гостям. Рейд представил меня как «известного во всем мире блистательного инженера». Мы весело проводили время, даже спели хором популярную в те дни песню на стихи Киплинга «Мандалай». Оказавшись рядом с Твеном, я признался, что в двенадцать лет заболел малярией и его «Том Сойер» и «Гекльберри Финн» вернули меня к жизни.
На глазах у Твена показались слезы.
Поплакав, писатель признался, что собирается в Европу, и спросил у меня — как поступить с партией высокочастотных приборов для электротерапии, случайно доставшейся ему по дешевке? Может, захватить приборы с собой и там продать богатым европейским вдовам?
Я подтвердил — это очень выгодное дельце, только не стоит спешить. У меня есть сюрприз — остроумное приспособление, способное значительно облегчить вдовам переваривание пищи. Я убедился в этом на собственном опыте. Изобретение представляет собой платформу, поддерживаемую эластичными подушками, которые колеблются под воздействием сжатого воздуха. Как-то раз я ступил на эту платформу, и колебания передались моему телу. Очевидно, эти повторяющиеся через равные промежутки быстрые сотрясения стимулируют перистальтику кишечника, что в свою очередь помогает проводить пищу по пищеварительному тракту.
Твен сразу заинтересовался:
— Хотите сказать, что они будут регулярно ходить в туалет?
— Точно. И без применения всяких эликсиров, специальных лекарств или внутренних вливаний.
Твен тут же напросился в гости. В лаборатории он тут же вскарабкался на высокую платформу. Мое внимание отвлекли хихикающие помощники, и я забыл предупредить гостя, что эффект будет почти мгновенный.
На следующий день, поведав Джонсонам о посещении Твена, я до слез насмешил их, показывая, как известный писатель моментально спрыгнул с платформы и помчался в туалет.
Вернувшись, он поделился со мной деловым соображением:
— Лучше начать с приборов для электротерапии. Не хочу, чтобы вдовы сразу выздоровели.
Качество фотографий, сделанных с помощью «холодного света», было выше всяких похвал. Тесла был в восторге и настаивал, чтобы Мартин и Джонсон немедленно опубликовали их, однако Т. К. решительно возразил против подобного безрассудства:
— Ни в коем случае! Публиковать снимки преждевременно! Самое большое, на что мы можем пойти, это намекнуть ежедневным газетам — мистеру Тесле удалось сделать снимки при помощи фосфоресцирующего света. Сначала нужно утвердить свои права.
Роберт поддержал его.
Друзья сумели убедить изобретателя. Фотографии Твена, а также других знаменитых гостей (Редьярда Киплинга, например) появились в прессе только через год, но, к разочарованию Мартина и Кэтрин Джонсон, новые осветительные приборы, разрекламированные в статье, так и остались чем-то вроде фокуса. Тесла, получив патент на изобретение, так и не удосужился довести его до промышленного образца.
Волокита и легкомыслие, с каким изобретатель относился к доработке своих фокусов, выводила компаньонов из себя. Как-то Мартин открыто упрекнул Теслу в пренебрежении интересами партнеров. Т. К. сослался на первое правило бизнеса. Оно гласит: обнародование открытия обязательно должно быть совмещено с его выходом на рынок. В этом деле зазор недопустим! Что компаньоны могут сказать потенциальным покупателям? Подождите, пока мистер Тесла соизволит сконструировать светильник, пригодный для повседневного использования? Это нелепость!
Мартин был прав, как бывает прав всякий здравомыслящий человек, с горечью наблюдающий, как
