народом безусловно признавалась роль «старшего брата» — ядра, скрепляющего все народы страны. С конца 1980-х годов, наоборот, прилагались огромные усилия, чтобы в нерусских народах разбудить «племенное» сознание — этнический национализм, обращенный вспять, в мифический «золотой век», который якобы был прерван присоединением к России. Это резко затрудняет восстановление испытанных веками форм межнациональных отношений, создает новые расколы, замедляет преодоление кризиса из-за нагромождения новых, необычных задач.
Во-вторых, «социальные инженеры», которые сумели настроить национальные элиты против союзного центра и добиться ликвидации СССР, взрастили червя
Наблюдается деградация не только общежития «большого народа» (СССР и России), но и крупных этнических общностей. Так, мордовское национальное движение раскололось на эрзянское и мокшанское. Поначалу, в середине 1990-х годов, это приняли как «политическое недоразумение». Но радикальные националисты заявили, что мордвы как этноса не существует и надо создать эрзяно-мокшанскую республику из двух округов. При переписях многие стали записывать свою национальную принадлежность посредством субэтнических названий.
Чуть позже похожие процессы начались среди марийцев: при переписи 2002 года 56 тыс. назвали себя «луговыми марийцами», а 19 тыс. — «горными». Горные были лояльны властям Республики Марий Эл, а остальные ушли в оппозицию. В том же году одно из движений призвало северных коми при переписи записаться не как «коми», а как «коми-ижемцы». Половина жителей Ижемского района последовала этому призыву.
Трещины пошли и по Российской Федерации в целом. Например, конституция Татарстана определила его как «суверенное государство, субъект международного права», а «Закон о недрах» объявил недра Татарстана исключительной собственностью республики. Проявились сепаратистские поползновения местных элит и в областях, населенных русскими. В октябре 1993 года Свердловская область приняла конституцию Уральской республики, такое же намерение высказывалось в Вологодской области. Это были пробные шары — поддержки населения эти маневры не получили, и о них предпочли забыть.
Огромный регресс в государственном строительстве постсоветских народов означало установление
Проявлением этнократических тенденций служат и территориальные претензии к соседним народам. Для этого используются исторические (часто «удревненные») источники, обвинения в адрес советской власти, даже риторика социального и этнического расизма. С этнократических позиций иногда выступают политические деятели национальных территорий, богатых нефтью и газом, пытаясь под лозунгами защиты народов Севера получить какие-то преимущества в своих групповых интересах. Этническая окраска часто лишь маскирует эти интересы, но при этом усиливает их деструктивный характер.
Связность России ослабевает в результате «лингвистического национализма» — этнократических манипуляций с языком. Политическая борьба, вызванная такими акциями, была важным средством дезинтеграции СССР. Так, объявление в 1989 году молдавского языка государственным привело к кровавым столкновениям и отделению приднестровской Молдавской Республики.
В некоторых республиках делались попытки перевести письменность с кириллицы на латинский алфавит или придать языку титульного народа статус государственного. По данным переписи 1989 года, в Хакасии на русском языке свободно говорило 91% населения, а на хакасском 9%. Тем не менее, в 1990-х годах была сделана попытка вести школьное обучение на хакасском языке. Попытка не увенчалась успехом, как и аналогичная попытка с коми-пермяцким языком. Все это может показаться мелкими проявлениями дискриминации, но эти мелочи подтачивают межнациональные связи.
Еще один механизм демонтажа народов (в том числе русского) — конструирование региональной этничности. Выше уже говорилось об этническом разделении «горных» и «луговых» марийцев, о попытках выделить из народа коми население одного района (коми-ижемцев). Усилия в этом направлении не прекращаются. Так, в октябре 2006 года в Ростове-на-Дону, в Ростовском государственном университете прошла международная конференция, посвященная проблеме «формирования южнороссийской идентичности». Она была организована Американским советом научных сообществ и Международной гуманитарной школой. Спонсорами выступали организации США. Докладчики с Украины и из Польши обсуждали способы расколоть единое русское сознание.
В данном случае объектом было население юга России, но «региональная идея» обсуждается и в других местах. В Российском статистическом ежегоднике 2007 года в списке национального состава России появилось два новых народа, отщепившихся от русских — поморы и казаки. Произошло этническое самоопределение части двух региональных общностей — достаточно большой, чтобы официально внести их в список народов и народностей.
Программы по изменению этнического самосознания региональных общностей обычно являются лишь прелюдией к действиям в плане того или иного сепаратизма. Так, в начале 2008 года казаки Нижне- Кубанского казачьего округа грозили отказом от российского гражданства. Они мотивировали это коррупцией в Ставропольском крае, однако для выбора столь необычной формы протеста надо было сначала разогреть «политизированную этничность».
В июне 2007 года лидер «Областнической Альтернативы Сибири» М. Кулехов, который считает себя «сибирским националистом», опубликовал на московском интернет-сайте обзор под заглавием: «Доживет ли Российская Федерация до 2014 года?» В разделе «Что такое “сибирская нация”?» автор пишет: «По данным социологических опросов, проведенных в Иркутске и Братске иркутским рейтинговым агентством «Кто есть кто», за автономию Сибири выступают около 60% опрошенных, за ее государственную независимость — около 25%. На вопрос «кем вы себя считаете — «россиянином», «русским» или «сибиряком» 80% ответили — «сибиряком», и лишь 12% — «русским». При этом от трети до половины иркутян имеет бурятские или тунгусские корни. Можно вспомнить, что когда-то Забайкальское казачье войско на 80% состояло из бурят, и в его составе были еще «конные тунгусы» [85].
Это — типичная конструктивистская программа «переформатирования» этнического сознания людей. Сибиряков, которые уже более полутора веков осознают себя русскими, побуждают искать «бурятские или тунгусские корни» их предков. Рядом такие же конструктивисты призывают бурят признать себя вовсе не бурятами, а потомками гуннов. В 2004 году в статье «Потомки гуннов — объединяйтесь!» сообщалось: «Гуннский международный фонд — общественно-культурная организация, действующая в Бурятии, выступила с инициативой создания Союза гуннских родов Забайкалья. Члены фонда… считают, что только в Бурятии насчитывается 24 рода, которые ведут свою историю с эпохи гуннского царства» (см. [5]). Все это — элементы большой культурнопсихологической операции по хаотизации этнического сознания населения нынешней России и демонтажа всей системы совместного проживания людей на ее территории. Это — большая война нового типа, к которой российское общество и государство не готовы и не готовятся.
Следует учесть, что все эти эпизоды возникают на фоне постоянного давления извне (со стороны США и Евросоюза) с требованием к России расширить права регионов и национальных меньшинств, снизить уровень централизации и «имперских» тенденций. Эти «геополитические партнеры» желают от России децентрализации и разрыхления, ослабления связности страны. Это — ползучая реализация доктрины Бжезинского, который заявлял о необходимости превращения России в «свободную конфедерацию, состоящую из европейской части, сибирской и дальневосточной республик».
Как мы видели со времен перестройки, все западные инициативы в отношении России быстро
