Родительского собрания и в нашей семилетке не получилось. Зато оно надоумило Рыгорулько не пустить в школу своего Костю. Возвращаясь с собрания, он всю дорогу уговаривал маму:
— Забери и ты своих хлопцев из школы! Посмотришь, испортят тебе паны их! Читать уже умеют, считать тоже, а дальше из-за денег учителя придумывают разную чушь и забивают ученикам головы! Малому что? Лишь бы коров не пасти, лишь бы компания! Разве твое дитя лучше выучат чужие люди?.. Черта с два, это еще мой тато говорили!..
На второй день после родительского собрания в нашей школе недосчитались не одного Кости — семнадцать родителей последовали примеру бельчан!
Теперь уже и городские педагоги потребовали от старосты, чтобы он дал распоряжение полиции — заняться пророком и распространением «нового учения ильинцев». Но такого распоряжения не последовало. Зато в Белостокской газете появилась выписка из правительственного указа:
А вскоре по почте пришла и орденская книжка с предложением пророку — в десятидневный срок выкупить орден стоимостью двадцать злотых в белостокском магазине регалий [23].
Глава IV
ИНСТРУКТАЖ ЛОМНИКОМ «ТРЕТЬИХ СВЯЩЕННИКОВ» И ЕГО РЕЗУЛЬТАТ
«Новое учение» переживало период бурного роста.
Находились все новые и новые фанатики, покинувшие свои семьи, отрекшиеся от земли и посвятившие себя служению пророку. И если вначале это были женщины, как натуры более эмоциональные и скорые на подъем, то теперь к Альяшу хлынули мужчины. Иной дядька переезжал в Грибово с женой и всем своим скарбом, а бабе объяснял:
— На всякий случай жить будем ближе к правде!
«Новое учение» разрасталось и нуждалось в новой организации. Наиболее рьяные из его последователей образовали сплоченную когорту «третьих священников», «святую троицу», «святую пятерку», «святую седмицу», «святую двенадцатку»: Яков, Енох, Петр, Павел и так далее. Все это были обычные дядьки из каких-нибудь Сыроежек, Гнойницы, Плетеницы, Глинян, Гончаров или Собакинцев с обычными именами — Олесь, Макар, Василь… Среди них нашлось десятка два выпускников Свислочской учительской семинарии. В свое время они работали педагогами. Правительство Пилсудского церковноприходские школы ликвидировало, а их учителям лет пятнадцать не давало покоя. Изнуренные долгим скитанием и безработицей, к старости они нашли себе приют в Грибове. Все эти люди взяли себе ветхозаветные имена, отпустили библейские бороды, выработали соответственную интонацию речи, движения головы и жесты рук. Каждый из них вел себя соответственно положению в системе общинной иерархии.
По закону противоположности к смирному, вообще-то непьющему Альяшу потянулись законченные алкоголики, аферисты, буйные фантазеры, талантливые пройдохи, бездарные поэты и всякие неудачники. Были и прирожденные певцы. Всех их объединяла непреодолимая лень. Почуяв, что средства здесь неограниченные и можно жить припеваючи, каждый из них оседал в «штабе» пророка, мигом находил занятие по душе — для этого надо было только проявить какую-нибудь инициативу. Были и такие, что просто кормились на Альяшов счет, вели независимый образ жизни, с пророком встречались от случая к случаю, когда им вздумается. Например, бас из хора Исаакиевского собора в Петербурге Николай Александрович Регис, — о нем речь впереди.
Пока одни слагали гимны и частушки в честь Альяша, другие встречали ходоков речами, полными галиматьи да церковной тарабарщины, третьи, набив карманы суточными и кормовыми деньгами, готовились идти проповедовать в православной Польше «новое учение». Руководство апостолами- агитаторами возложил на себя михаловский Ломник.
Лет сорок подряд Ломник возил сукно с михаловских фабрик на склады Белостока, пока грузовики не вытеснили многочисленное племя извозчиков. Свой жизненный опыт и несбывшиеся мечты Ломник принес в Грибовщину. Густым басом, которого боялись ломовые лошади, мудрый старик поучал «третьих священников» перед отправкой в деревню:
— Будьте осторожны; лишнего не болтайте. Веревка хороша длинная, а речь короткая!
Останавливайтесь на том, что заинтересовало вашего слушателя, и на вопросы отвечайте словом божьим, еще раз Библию почитайте, там сказано все!
В разговоре будьте вежливы, не обижайтесь из-за мелочей, не выходите из себя! Если вас и оскорблять станут, корона с головы не упадет, терять вам нечего!
Старайтесь говорить сердечно, не панибратствуйте и думайте, где вы ошиблись!
Не смущайтесь, духом не падайте, если разговор не удается: всех переубедить нельзя, даже самому Христу этого не удавалось!
Никаких смешочков и шуток! Наш народ не любит зубоскалов! Зато не стесняйтесь рассказывать небылицы. Чем меньше народ понимает, тем больше восхищается! Наши деды и прадеды не всегда говорили то, что думали, но то, что влагала в их уста необходимость! Мы ловцы душ, как говорится в евангелии от Матфея, не забывайте об этом!
Каждую беседу заканчивайте молитвой и подарком — давайте иконку, молитвенник, крестик. Не ленитесь брать их с собой!
Если вас прижмут цацалисты, не мечите бисера, прикидывайтесь глупыми и глухими!
Имейте лошадиную выдержку, собачье терпение, воловье упорство и ласковость ягненка. Аминь!
— Аминь! — гудел в ответ очередной отряд «третьих священников» и отправлялся в дорогу.
В иной глухой деревеньке, куда новости приходили с опозданием на год и в сильно искаженном виде, где еще не знали молотилки и снопы обмолачивали цепом, зерно веяли лопатами, мололи на жерновах вручную, а ячмень на крупу толкли в ступах, проповедник такой заменял сегодняшний телевизор. Услыхав, кто к ним пришел, бабы сбегались с прялками, веретенами, шитьем и вязаньем.
Долгими зимними вечерами неутомимые женские пальцы проворно теребили кудель, сучили нитку, вязали чулки, чесали лен, а их впечатлительные души, как губки, впитывали рассказы миссионеров из легендарного Грибова о пророке Альяше, который родился от обыкновенной крестьянки, а потом «открылся людям духовно». Рассказывали о житии святых, заваленных человеческими костями ямах, висельниках, мощах и прочей страшной белиберде, от которой у бедных слушателей дыбом вставали волосы и пробегала дрожь по коже.
— Еще расскажите, отец! — позванивая зубами, просил кто помоложе.
И апостолы не скупились, рассказывали про бога и дьявола, про панов-мироедов, про лютых коммунистов, которые продались черту и позакрывали церкви, и опять заводили разговор про доброго Альяша и его учении.
Бабы спешили принести услышанное мужьям.
— Слышь, Пилип, евреи уже принимают православную веру! Посланцы из Грибова только что рассказывали! Оба умные такие и из себя видные, у одного голова голая, как колено, а у другого только
