Девушки Анны Хелд — как утверждал продюсер, «самые красивые женщины, когда-либо собиравшиеся в одном театре», — танцевали в белых платьях с красными кушаками и белых шляпах и пели «Не могу на тебя наглядеться».
— Кое-кого из этих женщин привезли прямо из Парижа, — прошептал Эббот.
— Я не вижу Анны Хелд, — тоже шепотом ответил Белл, как и все американские мужчины моложе девяноста знакомый с выразительными глазами французской актрисы, ее восемнадцатидюймовой талией и приятно округлыми бедрами. По слухам, белизна ее кожи объяснялась ежедневными молочными ваннами. Белл бросил взгляд на восхищенно глядевшую Лилиан Хеннеси и неожиданно понял, что ее воспитательница, миссис Комден, сложена так же, как Анна Хелд. Неужто президент Хеннеси наливает ей молочные ванны?
Эббот громко зааплодировал, и публика подхватила.
— По какой-то причине, лучше известной мистеру Зигфельду, Анна Хелд не одна из девушек Анны Хелд. Хотя она его законная жена.
— Сомневаюсь, что даже «Агентство Ван Дорна» может в этом разобраться.
«Фоллиз-1907» продолжалось. Клоуны, как Вебер и Филдс, с немецким акцентом спорили о счете в баре, и внезапно Белл вспомнил о Маке и Уолли. Когда на сцену в черном купальном костюме, точно «Купальщица» Гибсона, вышла Аннабель Уитфорд, Эббот подтолкнул Белла и прошептал:
— Помнишь, в синематографе, когда мы были детьми? Она исполняла танец бабочки.
Белл слушал невнимательно, думая о плане Саботажника. Они перекрыли все возможные направления. Где же тот нападет сейчас? И что я упустил? Ответ был таков: то, что он упустил, Саботажник не упустит.
Оркестр громко заиграл «Я работал на железной дороге», и Эббот снова подтолкнул Белла:
— Смотри, они используют нашего клиента.
Клоуны позировали перед нарисованным задником: локомотив Южно-Тихоокеанской железной дороги несся на них, словно вот-вот раздавит. Даже если приглядеться, было ясно, что клоун в колониальном костюме на хромой лошади — Пол Ревир.[15] Его напарник в полосатой кепке машиниста и комбинезоне изображал президента Южно-Тихоокеанской железной дороги Осгуда Хеннеси.
Пол Ревир скакал, размахивая телеграммой.
— Телеграмма из сената Соединенных Штатов президенту Хеннеси.
— Давайте сюда, Пол Ревир!
Хеннеси выхватил у всадника телеграмму и прочел вслух:
— Пожалуйста, сэр, телеграфируйте инструкции. Вы забыли указать, как нам голосовать.
— Как им голосовать?
— Один, если по земле.
— Зажечь на колокольне один фонарь, если железная дорога пойдет по земле?
— Взятки! Глупец! Не фонари. Взятки!
— А сколько взяток по морю?
— Два лимона, если…
Исаак Белл вскочил.
Глава 24
В темном трюме парового лихтера «Лилиан-I» при свете велосипедного фонаря, который питался от трех сухих батареек «Д», Вонг Ли заканчивал сложную работу, подсоединяя провода. Вонг Ли был благодарен за такое освещение: он без тени печали вспоминал прежние дни, когда приходилось присоединять запальные шнуры при открытом огне. Спасибо Создателю за электричество, которое дает и освещение для работы и возможность с невероятной точностью воспламенять детонаторы.
Исаак Белл выскочил из «Жарден де Пари» за завесы, защищавшие театр от дождя, и сбежал по стальной лестнице, установленной снаружи театра Хаммерштейна. Оказавшись в переулке, он ринулся к Бродвею. До отеля «Никербокер» отсюда два квартала. Тротуары кишели людьми. Белл мчался по мостовой, уворачиваясь от транспорта, добежал до центра и ворвался в вестибюль «Никербокера». Поднялся в «Агентство Ван Дорна» мимо удивленного дежурного, нажал кнопку, открывающую внутреннюю дверь, и оказался в задней комнате.
— Мне нужно связаться с Эдди Эдвардсом на пороховом причале. Какой аппарат соединяет с Джерси-Сити?
— Номер один, сэр. Как вы приказали.
Белл схватил трубку, пощелкал рычагами и сказал:
— Соедините с Эдди Эдвардсом.
— Это вы, Исаак? Приглашаете на «Фоллиз», посмотреть на девушек?
— Слушайте меня, Эдди. Передвиньте «Виккерс», чтобы он прикрывал не только ворота, но и воду.
— Не могу.
— Почему?
— Пять вагонов с динамитом перекрывают линию огня. Могу прикрыть одно из двух, но ворота и воду одновременно нельзя.
— Тогда поставьте второй пулемет. На случай нападения с воды.
— Я пытаюсь получить у военных пулемет, но сегодня ничего не получится. Простите, Исаак. А что если поставить в конце причала пару людей с ружьями?
— Говорите, вагоны перекрывают линию огня? Поставьте пулемет на них.
— На верх вагона?
— Вы меня слышали. Разместите пулемет на верху вагона так, чтобы его можно было поворачивать в любом направлении. Так он сможет простреливать и пространство у ворот, и воду. Быстрей, Эдди. Немедленно.
Белл с огромным облегчением положил трубку. Вот о чем он забыл. Вода. Нападение с воды. Он улыбнулся остальным детективам, которые внимательно его слушали.
— Когда сидишь на вагоне с динамитом, есть очень сильный побудительный мотив не уснуть, — сказал он.
Обратно в театр он шел, беспокоясь гораздо меньше, и занял свое место в тот миг, когда завершилось первое действие.
— Что это было? — спросил Эббот.
— Если Саботажник решит напасть с воды, его встретит огонь «Виккерса».
— Отличная мысль, Исаак. Теперь можешь успокоиться и представить меня своим друзьям.
— Сенатору Кинкейду? — невинно спросил Белл. — Я бы не назвал его другом. Мы немного поиграли в дро, но…
— Ты знаешь, о ком я, сукин ты сын. Я Имею в виду Елену Троянскую из Южно-Тихоокеанской, чье замечательное имя украшает двенадцать пароходов.
— Мне она кажется слишком умной, чтобы увлечься выпускником Принстона.
— Она заходит в лифт. Идем, Исаак!
Толпы людей ждали лифтов. Белл провел Эббота за брезентовую завесу вниз по наружной лестнице, в просторный вестибюль на первом этаже, который обслуживал все три размещенных в здании театра.
— Где же она?
Лилиан Хеннеси и сенатор Кинкейд были окружены поклонниками. Женщины оспаривали друг у друга право пожать сенатору руку, а их мужья толкались, пытаясь познакомиться с Лилиан. Сомнительно, чтобы мужья заметили, кому отдано внимание их жен; впрочем, им было все равно. Белл видел, как две женщины незаметно сунули в карман Кинкейду свои карточки. Высокие, умеющие предотвращать драки в
