— Я существую… точно так же, как и ты. В этой комнате. В это мгновение. В это время. Этот кусочек небытия и есть самое главное. Ты не можешь уйти от этого, Гарри. И не должен. Сейчас ты, как никогда, близок к любви.
— Ты не знаешь, что такое…
— Любовь? Да как ты смеешь?! Я потеряла голову от любви. Я убивала — резала — ради любви. Я знаю о любви слишком много… знаю и то, что любовь, как и все остальное в жизни, может довести тебя до отчаяния, до самого края… И все равно в общей схеме жизни все сводится к одному-единственному мгновению… здесь и сейчас…когда в тебе вспыхивает искорка единения с другим человеком. Это и есть счастье, Гарри. И ничего больше.
— А как же любовь к ребенку?
Молчание. Потом она сказала:
— Это всё. И ты чувствуешь, что должен убить того, кто забирает у тебя это.
— Неужели месть помогает залечивать раны?
— Ты хочешь знать, испытываю ли я до сих пор ужас и скорбь от того, что произошло… или от того, что я совершила? Конечно. И никуда от этого не денешься. Это останется со мной навеки. Но я нашла освобождение… благодаря тебе.
— Это безумие.
— Когда действуешь во благо другого человека — это не безумие.
— Безумие — когда ты прибегаешь к жестокости и осуществлении своего правосудия.
— Но посмотри, как все удачно складывается для тебя. Робсон в тюрьме. Так же как и Сезер со своим подручным, а ты знаешь, что они оба охотились за тобой. Омар пытался тебя шантажировать. Его устранили. Муж Янны вообще не заслуживал ни дня жизни на этой земле. Так что не понимаю, как ты можешь жаловаться. А со временем ситуация сложится для тебя еще более удачно.
Я поднялся.
— Ты в самом деле считаешь, что я должен купиться на этот бред?
— Ты уже это сделал, Гарри. Ты участвуешь в этом с самого начала.
— Это все потому, что я увидел тебя — женщину-невидимку, — в то время как другие не видели?
— Но почему ты все-таки увидел меня? Потому что то тебе это было необходимо. Точно так же, как тебе была нужна именно я, чтобы воздать по заслугам тем, кто причинил тебе боль.
— Значит, ты всюду ходишь за мной по пятам, так тебя понимать?
— Возможно.
— Но почему за мной?
— Какой нелепый вопрос Мы же с тобой повязаны.
— Ты так это называешь? Для тебя это был послеполуденный секс два раза в неделю, не более того.
— А для тебя?
— Единственное в моей жизни, чего я ждал нетерпением.
— А тебе не приходило в голову, что я тоже ждала этого? Мы ведь не просто трахались в этой комнате, Гарри, и ты это знаешь. Мы разговаривали. Мы изливали друг другу душу. И находили в этом утешение. Я привыкла к этому… и для меня это стало потребностью. Может я не всегда это демонстрировала. Может, и не подпускала тебя слишком близко… но ты все равно подобрался. Я была нужна тебе — вот в чем дело, — так же как и ты был нужен мне.
— Если ты думаешь, что я и впредь буду приходить сюда, проскальзывая в узкую щель той реальности, которую ты здесь воссоздала…
— Ты не можешь сейчас уехать, — произнесла она тихим бесстрастным голосом.
— Нет, могу… и уеду. Потому что все умерло. И ты умерла.
— Нет, ты ошибаешься. Теперь, когда ты все обо мне знаешь… когда приходишь сюда вместе со мной дважды в неделю… когда я стала твоей тенью… это не может кончиться.
— Иди ты к черту, — сказал я, направляясь к двери.
— Глупая реакция, Гарри. Но в общем-то объяснимая. Тебе понадобится время, чтобы принять…
— Я ничего не собираюсь принимать. Поняла? Ничего. Ты больше никогда меня не увидишь.
— Увижу. И ты захочешь увидеть меня… Или, по крайней мере, захочешь позвать меня в тот момент, когда окажешься в ситуации, из которой тебе самому не выпутаться.
— Не рассчитывай на это. И держись от меня подальше.
— Нет, Гарри… на самом деле вопрос стоит по-другому: сможешь ли ты держаться от меня подальше?
— Это будет несложно, — сказал я и быстро зашагал к двери.
— Увидимся через три дня, — донеслось до меня, когда дверь уже захлопнулась.
Я бросился вниз по лестнице. Пересекая внутренний двор, я все-таки остановился у будки консьержа. Он по-прежнему сидел на своем месте, безучастный, как в трансе. Парадная дверь на этот раз открылась с характерным щелчком. На улице на меня обрушились привычные звуки городской жизни. Я огляделся по сторонам. Брели пешеходы… Старик в магазине на углу со скучающим видом сидел за своим прилавком…
