не успел дотянуться до него. Питер взял не ту ноту, оборвал игру и снова обернулся к Акселю.
— Очень трудно, — признался он и сделал еще одну попытку.
Снова неверный звук.
— Не получается. — Он опустил скрипку.
— Если поставить безымянный палец на струну «ля», то будет легче…
— Вы не могли бы показать?
Аксель взглянул на лежащий на столе телефон. Снаружи бродили солнечные зайчики, и Аксель повернулся к панорамному окну. Море было удивительно гладким и пустынным. Внизу гремели моторы — непрерывный шум, которого он раньше не замечал.
Питер передал ему инструмент. Аксель положил скрипку на плечо, немного подтянул смычок и заиграл произведение с начала. Текучее печальное вступление быстро полилось в пространство. Звук у скрипки был не густым, но удивительно мягким и чистым. Музыка Паганини кружилась все быстрее и выше, подгоняя сама себя.
— Боже, — прошептал Питер.
Теперь мелодия летела в головокружительном
Вся музыка была у Акселя в голове; теперь он просто выпускал ее наружу. Звуки не были совершенными, но пальцы находили правильное положение на грифе, летали по деревянным частям и струнам.
Рафаэль прокричал что-то, стоя на капитанском мостике, и что-то так ударило в пол, что зазвенела хрустальная люстра. Аксель продолжал играть. На воде, как солнце, искрилась светлая рябь.
Внезапно на лестнице послышались шаги; увидев потного Рафаэля с окровавленным ножом в руке, он опустил смычок. Рядом с Рафаэлем шел седой телохранитель с поднятым автоматом — бельгийской штурмовой винтовкой.
110
На борту
Йона стоял с биноклем, рядом смотрели в бинокли Паси Ранникко и светлобородый. Все трое рассматривали неподвижно стоящую огромную яхту. Ветер утих. Итальянский флаг висел неподвижно. На яхте, казалось, ничего не происходит, словно и экипаж, и пассажиры укололись веретеном и погрузились в волшебный сон. На Балтийском море был штиль, в воде отражалось высокое ясно-синее небо. Медленные волны все реже заставляли гладкую поверхность хоть немного всколыхнуться.
Вдруг у комиссара зазвонил телефон. Йона передал бинокль Нико и ответил.
— У нас есть свидетель! — завопила Сага ему в ухо. — Девочка все видела. Акселя Риссена похитили, прокурор уже выдал ордер. Можете подниматься на борт и искать Риссена!
— Молодец, — сосредоточенно похвалил Йона.
Паси Ранникко посмотрел на него.
— У нас есть решение прокурора о задержании Рафаэля Гуиди, — сказал комиссар. — Гуиди подозревают в похищении людей.
— Я свяжусь с «Ханко». — И Ранникко бросился к станции связи рядом с рулевой рубкой.
— Они будут здесь через двадцать минут! — возбужденно сказал Нико.
— Прошу подкрепления! — закричал Ранникко в микрофон. — У нас разрешение прокурора на обыск яхты Рафаэля Гуиди и на задержание самого Гуиди… Да, все верно… Да… Поторопитесь! Разворачивайтесь поживее!
Йона снова посмотрел в бинокль. Белые лестницы, ведущие с платформы на корму, мимо нижней палубы и вверх на кормовую часть палубы со сложенными зонтиками от солнца. Он пытался рассмотреть что-нибудь в темных окнах столовой, но там было черно. Из вентиляторов в потолке капитанского отсека лился дрожащий воздух. Йона нацелил бинокль на черные окна. Ему показалось, что за стеклами началось движение — у окна скользнуло что-то белое. Сначала ему померещилось гигантское крыло — изогнутые перья прижались к стеклу.
В следующую секунду за окном как будто начали складывать ткань или белый полиэтилен.
Йона проморгался, чтобы лучше видеть, и вдруг увидел лицо. Человек смотрел в бинокль прямо на него.
Стальная дверь, ведущая в капитанский отсек яхты, открылась, оттуда появился светловолосый мужчина в темном костюме, торопливо сбежал вниз по лестнице и пошел по носовой части палубы.
Это был первый человек, которого Йона увидел на борту яхты Гуиди.
Мужчина в черном поднялся на вертолетную площадку и побежал к вертолету; отвязав крепления, которые держали полозья, он открыл дверь в кабину.
— Они услышали наши переговоры, — сказал Йона.
— Меняем канал! — крикнул Ранникко.
— Теперь уже все равно. Они не останутся на яхте, они собираются улететь.
Комиссар передал бинокль Нико.
— Подкрепление будет через пятнадцать минут, — сказал Ранникко.
— Слишком поздно.
— Кто-то уже сидит в вертолете, — подтвердил Нико.
— Рафаэль узнал, что у нас есть разрешение прокурора подняться на его яхту, — пояснил Йона. — Вероятно, получил информацию вместе с нами.
— Ну что, поднимаемся на яхту? — спросил Нико.
— Похоже, что так. — Йона коротко глянул на него.
Нико загнал магазин в автомат — черный, как нефть, короткоствольный «хеклер-и-кох-416».
Паси Ранникко вынул пистолет из кобуры и протянул Йоне.
— Спасибо, — сказал Йона и быстро оценил пистолет. Полуавтоматический
Ничего больше не говоря, Ранникко направил катер к кормовому мостику яхты, расположенному прямо над ватерлинией. Вблизи яхта казалась гигантской, словно высотный дом. Катер дал задний ход, вокруг винта закипела пена. Нико перебросил кранец через поручень, корпуса кораблей столкнулись, раздался скрежет.
Йона перебрался на яхту, и суда начали расходиться, между ними заплескалась вода. Нико прыгнул, комиссар схватил его за руки. Автомат ударился о поручень. Оба быстро переглянулась и пошли к лестнице, протискиваясь мимо поломанных плетеных стульев и ящиков из-под вина.
Нико обернулся и помахал Паси Ранникко, который уводил катер от яхты.
111
Предатель
Рафаэль Гуиди стоял в капитанской рубке; рядом был телохранитель с коротко стриженными седыми волосами и солнечными очками в роговой оправе. Рулевой испуганно уставился на обоих и провел рукой по животу.
— Что там? — быстро спросил Гуиди.
— Я выходил прогреть вертолет, — сказал рулевой. — Я подумал…
— Где катер?
— Там. — Рулевой ткнул пальцем в сторону кормы.
Совсем рядом, позади палубы с бассейном и лебедками со спасательными шлюпками, виднелось
