— Так можно определить произведение или нет? — настаивал комиссар.
— Нет. Серьезно. — Роберт пожал плечами. — Если даже Аксель не сумел, то, думаю, это вообще невозможно.
— Аксель? Ваш брат?
— Разве вы не показывали ему фотографию? — удивился Роберт.
— Нет.
— Вы же говорили с ним.
— Не о музыке. Ведь музыкант — вы, — улыбнулся Йона.
— И все же поговорите с ним.
— Зачем?..
Йона замолчал — в дверь мастерской постучали. Вошла Сага Бауэр; в ее светлых волосах сияло солнце.
— Аксель здесь? — спросила она.
— Нет.
— Еще уголовные полицейские? — улыбаясь, осведомился Роберт.
— Служба безопасности, — холодно пояснила Сага.
Молчание начинало затягиваться, казалось, Роберт был не в силах отвести глаз от Саги. Он не мог наглядеться на нее, на ее большие, неправдоподобно синие глаза и очаровательный нежно-розовый рот.
— Я не знал, что в Службе безопасности есть отдел, где служат феи. — Его рот невольно растянулся в широкой улыбке, но в следующий момент Роберт попытался вести себя серьезнее: — Простите, я не то хотел сказать. Но вы так похожи на фею или принцессу Бауэра.
— Внешность обманчива, — сухо заметила Сага.
— Роберт Риссен, — и Роберт протянул руку.
— Сага.
70
Ощущение
Йона с Сагой вышли из дома Риссенов и сели в машину. У Саги зажужжал телефон; она взглянула на сообщение и улыбнулась.
— Обедать буду дома, — объявила она и тут же покраснела.
— Сколько сейчас?
— Половина двенадцатого. Ты останешься на работе?
— Нет, поеду с другом на «обеденный концерт» в «Сёдра Театерн».
— Ты не мог бы тогда подбросить меня до Сёдера? Я живу на Бастутатан.
— Если хочешь, могу довезти тебя прямо до дома.
…Йона направился к ателье младшего брата, Роберта Риссена, а Сага осталась с Акселем. Он как раз рассказывал о своей карьере в ООН, когда у него зазвонил телефон. Аксель взглянул на дисплей, извинился и вышел. Сага осталась сидеть и ждать, но через пятнадцать минут отправилась на поиски. Не найдя Акселя, она заглянула в ателье Роберта. Дальше они искали уже втроем и в конце концов констатировали, что Аксель покинул дом.
— А чего ты хотел от брата Акселя? — спросила Сага.
— У меня появилось ощущение… — начал Йона.
— Вау, — буркнула Сага. — Ощущение.
— Видишь ли… Мы показывали фотографию Сальману. Он узнал себя, без утайки рассказал о встрече во Франкфурте, о торговых переговорах с правительством Судана и о том, что все торговые связи были разорваны, когда Гаагский суд принял решение об аресте…
У комиссара проснулся телефон. Он взял трубку и, не отрывая взгляда от дороги, произнес:
— Быстро ты.
— Время сходится, — сообщила Анья. — Токийский струнный квартет играл в «Альте Опер», когда Понтус Сальман был во Франкфурте.
— Понятно.
Он слушал, кивал и отвечал, а Сага смотрела на него. Когда он закончил, она спросила:
— Значит, Сальман говорил правду?
— Не знаю.
— Но время подтвердилось?
— Подтвердилось только то, что Сальман ездил во Франкфурт и что Токийский квартет играл в «Альте Опер»… но Сальман был во Франкфурте не один раз, а квартет играет в «Альте Опер» не реже раза в год.
— Ты хочешь сказать, что он врал насчет времени, хотя ты только что получил подтверждение его слов?
— Нет, но… не знаю, я же сказал — это просто ощущение. Причина соврать была бы очень существенной, если он и Пальмкруна встречались с Агатой аль-Хайи уже после выдачи ордера на арест.
— Тогда это было бы преступление. Черт, это же все равно что продать оружие напрямую дарфурской милиции. Нарушение международных законов…
— Мы поверили Сальману, когда он показал на снимке себя, — продолжал Йона. — Но то, что он сказал правду, не означает, что он вообще говорил только правду.
— Это и есть твое «ощущение»?
— Нет. Что-то было в голосе Сальмана… когда он сказал, что единственный примечательный момент — это то, что Пальмкруна не отказался от шампанского.
— Потому что отмечать было нечего.
— Да, так он и говорил, но что-то мне подсказывает, что для праздника был повод. Они поднимали бокалы за то, что сумели договориться.
— Ни один факт не подтверждает твоих предположений.
— Ты только вспомни эту фотографию, — настойчиво продолжал Йона. — Настроение людей в ложе… их лица просто сияют — контракт подписан.
— Даже если и так, без Пенелопы Фернандес мы не сможем точно установить время.
— Что говорят ее врачи?
— Что мы очень скоро сможем побеседовать с ней, но что она все еще психически не восстановилась.
— Мы понятия не имеем, что ей известно.
— И как нам, черт возьми, продолжать расследование?
— Фотография, — быстро сказал Йона. — На заднем плане видны четыре музыканта. Если бы можно было по положению их рук понять, что они играют, мы смогли бы установить точное время.
— Йона, — вздохнула Сага. Комиссар в ответ улыбнулся. — Совершенно завиральная мысль, ты же сам понимаешь.
— Роберт сказал, что теоретически это возможно.
— Придется подождать, пока Пенелопе не станет лучше.
— Я позвоню. — Йона достал телефон, набрал номер в управлении полиции и попросил, чтобы его соединили с кабинетом
Сага смотрела на его безмятежное лицо.
— Меня зовут Йона Линна, я…
Он замолчал, потом по его лицу расплылась широкая улыбка.
— Конечно, я узнал и вас, и ваше красное пальто. — На том конце что-то ответили. — Да, но… Я подумал — может, вы предложите гипноз?
