вид, если его держать на всяких штуках. Отпустите узду и пустите его, — сказал барышник. — Он нужен нам.
— Но он так молод, Махбуб, ведь ему не больше шестнадцати, не так ли?
— Когда мне было пятнадцать, я убил одного человека и произвел на свет другого.
— Ах ты, нераскаянный старый язычник! — Крейтон повернулся к Лургану. Черная борода кивком подтвердила мудрость красной крашеной бороды афганца.
— Я давно бы воспользовался им, — сказал Лурган. — Чем моложе, тем лучше. Поэтому у меня действительно драгоценные вещи всегда охраняются детьми. Вы прислали мне его на испытание. Я испытывал его всячески: он единственный мальчик, которого я не мог заставить видеть предметы.
— В хрустале, в чернильной луже? — спросил Махбуб.
— Нет. Положив ему руку на затылок, как я рассказывал вам. Этого никогда не случалось прежде, и это показывает, что он достаточно силен, чтобы заставить других делать, что он пожелает. А это было три года тому назад. С тех пор я многому научил его, полковник Крейтон. Я думаю, вы напрасно заставляете его даром тратить время.
— Гм! Может быть, вы и правы. Но, как вам известно, в настоящее время у нас нет дела для него.
— Пустите его, пустите! — перебил его Махбуб. — Разве можно ожидать, чтобы жеребенок сразу начал таскать тяжести. Пусть он бегает с караванами, как наши белые верблюды-детеныши, на счастье. Я сам взял бы его, но…
— Есть дельце, где он мог бы быть полезен, — на юге, — сказал Лурган с особенной нежностью, опуская свои тяжелые веки с голубыми жилками.
— Это в руках Е. 23, — быстро проговорил Крейтон. — Ему не следует ехать туда. К тому же он не знает тамошнего языка.
— Опишите ему форму и запах нужных нам писем, и он принесет их нам, — настаивал Лурган.
— Нет. Это дело для взрослого, — сказал Крейтон.
То был щекотливый вопрос насчет недозволенной и зажигательной переписки между лицом, которое претендовало на авторитет во всех вопросах магометанской религии в целом мире, и младшим членом одного княжеского дома, замеченным в похищении женщин с британской территории. Мусульманское духовное лицо было слишком несдержанно и дерзко; молодой князь только недоволен ограничением его привилегий, но ему не следовало продолжать переписку, которая могла со временем скомпрометировать его. Одно письмо было добыто, но нашедший его был впоследствии убит у дороги в костюме арабского купца, как доносил ведший это дело Е. 23.
Эти факты и другие, не подлежавшие оглашению, заставили Махбуба и Крейтона покачать головами.
— Пустите его с красным ламой, — сказал барышник с видимым усилием. — Он любит старика. Он может измерять свои шаги четками.
— У меня были дела со стариком, по крайней мере письменные, — сказал полковник Крейтон, улыбаясь про себя. — Где бродит он?
— Вдоль и поперек страны, как все три последних года. Он ищет Реку Исцеления. Проклятье всем… — Махбуб остановился. — Он ночует в храме джайнов в Бенаресе или в Будд-Гайя, когда не ходит по дороге. Потом, как мы знаем, он приходит навестить мальчика в мадрисса, так как мальчик был несколько раз наказан за свидание с ламой. Он совсем сумасшедший, но мирный человек. Я встречал его. Хурри также имел дела с ним. Мы следили за ним три года. Красные ламы не так часто встречаются в Индии, чтобы потерять их след.
— Очень интересный народ эти бенгальцы, — задумчиво проговорил Лурган. — Знаете ли вы, чего собственно желает бенгалец Хурри? Он желает стать членом Королевского общества и делает для этого этнографические заметки. Видите ли, я передал ему про ламу все, что рассказали мне Махбуб и мальчик. Хурри отправляется в Бенарес, я думаю, за свой счет.
— А я не думаю этого, — коротко сказал Крейтон. Он оплатил путешествие Хурри, так как был заинтересован узнать, что представляет собой этот лама.
— И все эти последние годы он обращается к ламе за сведениями о буддистской религии. Пресвятая Дева! Я мог бы сообщить ему все это много лет тому назад. Мне кажется, что Хурри становится слишком старым для нашего дела. Он предпочитает собирать сведения о нравах и обычаях разных стран. Да, он желает стать членом Королевского общества.
— Хурри хорошего мнения о мальчике?
— О, очень хорошего. Мы провели несколько приятных вечеров в моем маленьком помещении. Но я считаю излишним отдавать его теперь же под руководство Хурри в наших этнологических делах.
— Да, но не сразу. Как ты думаешь, Махбуб? Пусть мальчик побегает с ламой полгода. Потом посмотрим. Он приобретет опыт.
— Опыт уже есть у него, сахиб, настолько, насколько он есть у рыбы, плавающей в воде. Но, во всяком случае, хорошо было бы освободить его от школы.
— Ну, хорошо, — сказал Крейтон, почти про себя. — Он может идти с ламой, а если Хурри захочет присмотреть за ними — тем лучше. Он не допустит, чтобы мальчик попал в беду, как это сделал бы Махбуб. Любопытно его желание попасть в члены Королевского общества, очень свойственное человеку. Я думаю, что ему — Хурри — лучше всего быть на этнологическом отделении.
Никакие деньги, никакое повышение по службе не могли бы отвлечь Крейтона от его работы по своему отделу, но глубоко в его сердце таилась честолюбивая надежда стать членом Королевского общества. Он знал, что известного рода почестей можно достигнуть ловкостью и при помощи друзей, но, по глубокому его убеждению, ничто, кроме работы — бумаг, доказывающих ее наличность, — не могло заставить принять в общество, которое он бомбардировал многие годы монографиями о странных азиатских культах и неведомых обычаях. Девять человек из десяти сбежало бы от скуки с вечера в Королевском обществе, Крейтон был десятым, и временами душа его рвалась в Лондон, в набитые комнаты, где убеленные сединой или лысые джентльмены, ничего не знающие об армии, топчутся среди спектроскопических приборов для производства опытов над самыми маленькими растениями промерзших тундр, среди электрических машин для измерения полетов и аппаратов для разрезания на дробные миллиметры левого глаза самки москита. По праву и разуму ему должно было бы нравиться Географическое общество, но выбор взрослых бывает таким же случайным, как выбор игрушек детьми. Поэтому Крейтон улыбнулся и стал лучшего мнения о Хурри-бабу, движимом одинаковым чувством с ним.
Он бросил заколдованный кинжал, который рассматривал, и взглянул на Махбуба.
— Как скоро мы можем вывести жеребенка из стойла? — спросил барышник, читая ответ в глазах у него.
— Гм!.. Если я возьму его по приказу, как ты думаешь, что он сделает? Я никогда еще не присутствовал при обучении такого мальчика.
— Он придет ко мне, — быстро проговорил Махбуб. — Лурган-сахиб и я приготовили его для дела.
— Пусть будет так. Полгода он будет делать все, что пожелает, но кто может поручиться за него?
Лурган слегка наклонил голову.
— Он ничего не расскажет, если вы боитесь этого, полковник Крейтон.
— Ведь все же он только мальчик.
— Да-а, но, во-первых, ему нечего рассказать, а во-вторых, он знает, что произошло бы в таком случае. И он очень любит Махбуба и немножко меня.
— Будет он получать жалованье? — спросил практичный барышник.
— Только на содержание, двадцать рупий в месяц.
Одним из преимуществ службы в тайной полиции является отсутствие скучных процедур отчетности. Служащим платят до смешного мало, но деньги выдаются несколькими людьми, которые не спрашивают поручительств или подробных отчетов. Глаза Махбуба вспыхнули от любви к деньгам. Даже бесстрастное лицо Лургана изменило свое выражение. Он подумал о тех годах, когда Ким поступит на службу и примет участие в Большой Игре, которая не прекращается ни днем, ни ночью в Индии. Он предвидел те почести и
