Террористическая война в России 1878-1881 гг.

кровавую ненависть ко всему, что хотело отделяться от братства с человечеством…” (в письме к Боткину).

А что делать с той частью человечества, с теми миллионами людей, которые имеют другое мнение и не поддерживают идеи масонского братства? Ответ на этот вопрос и соответственно следующий “прогресс” Белинского выглядел так:

“Я начинаю любить человечество по-маратовски, чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную”.

А это уже теория геноцида и фашизма в худшем его понимании. Это убеждение Белинского более известно в другом его знаменитом высказывании: “Люди так глупы, что их насильственно надо вести к счастью. Да и что кровь тысячей в сравнении с унижением и страданием миллионов”.

Поэтому Н. Бердяев в 20-м веке с полным правом сказал:

“В Белинском был уже потенциальный марксист..”, “Белинский предшественник большевистской морали…”, “Он уже утверждал большевистскую мораль”, “У Белинского в последний его период можно найти оправдание “чекизма””.

Да, - это было обоснование грядущего кровавого большевизма.

Можно образно отметить, что вышеназванные либеральные радикалы, ненавистники России были в центре этой негативной тенденции - как косточка в сливе, а вокруг было много либеральной мякоти - много сочувствующих, и это была не только либеральная молодежь или “прогрессивная” часть интеллигенции, на другую часть общества обратил внимание Ф. М. Достоевский:

“В детстве моем я видел раз на большой дороге фельдъегеря, в мундире с фалдочками, в трехуголке с пером, страшно тузившего в загорбок ямщика кулаком на всем лету, а тот исступленно стегал свою запаренную, скачущую во весь опор тройку. Этот фельдъегерь был, разумеется, по рождению русский, но до того ослепший и оторвавшийся от народа, что не мог иначе и объясняться с русским человеком, как своим огромным кулачищем вместо всякого разговора.

А, между тем, ведь он всю жизнь свою провел с ямщиками и с разным русским народом. Но фалдочки его мундира, шляпа с пером, его офицерский чин, его вычищенные петербургские сапоги ему были дороже, душевно и духовно, не только русского мужика, но, может быть, и всей России, которую он искрестил всю взад и вперед и в которой он, по всей вероятности, ровно ничего не нашел примечательного и достойного чего-нибудь иного, кроме как его кулака или пинка вычищенным его сапогом. Ему вся Россия представлялась лишь в его начальстве, а всё, что кроме начальства, почти недостойно было существовать. Как такой может понимать суть народа и душу его!

Это был хоть и русский, но уже и “европейский” русский, только начавший свой европеизм не с просвещения, а с разврата, как и многие, чрезвычайно многие начинали. Да-с, этот разврат не раз принимался у нас за самый верный способ переделать русских людей в европейцев. Ведь сын такого фельдъегеря будет, может быть, профессором, то есть патентованным уж европейцем. Итак, не говорите о понимании ими сути народной”.

Закончить тему “новых русских людей”, с остервенением бросившихся перегрызать национальные корни и культуру себе, и которые, по утверждению Ф. М. Достоевского, почти все были из барского, господского общества, можно меткой басней И. А. Крылова:

Свинья под Дубом вековым

Наелась желудей досыта, до отвала;

Наевшись, выспалась под ним;

Потом, глаза продравши, встала

И рылом подрывать у Дуба корни стала.

“Ведь это дереву вредит, -

Ей с Дубу Ворон говорит, -

Коль корни обнажишь, оно засохнуть может”.

- “Пусть сохнет, - говорит Свинья, -

Ничуть меня то не тревожит:

В нем проку мало вижу я;

Хоть век его не будь, ничуть не пожалею;

Лишь были б желуди: ведь я от них жирею”.

- “Неблагодарная! - примолвил Дуб ей тут:

Когда бы вверх могла поднять ты рыло,

Тебе бы видно было,

Что эти желуди на мне растут”.

Вот в этих сложных условиях Александр II принял власть над Россией; - не позавидуешь. К тому же в России продолжали тайно существовать масонские организации, члены которых занимали высокие посты -

“Великим наместным мастером Великой провинциальной ложи шведского обряда был не кто иной, как сам министр внутренних дел (1855-1861), старый масон С. С. Ланской”, - отметил в своём исследовании специалист по истории масонства В. Брачев.

Александр II получил прекрасное всестороннее образование, знал несколько языков, объехал почти всю Россию и европейские страны, и даже Римский папа Григорий 16-й после знакомства с ним в его честь иллюминировал купол собора Святого Петра. Правда Александр почему-то не мог найти в России достойную девушку и женился на Гессен- Дармштадтской принцессе.

В России упорно витала ошибочная идея, что если отменить крепостное право, то чудным образом решатся все проблемы и главное - снизится уровень недовольства в обществе, снизится уровень революционности. Весь ход российской истории после отмены крепостного права показал ошибочность, ложность этой идеи, этой надежды. Конечно, крепостное право необходимо было отменить, но ещё важнее было создать другую, новую эффективную форму организации жизни и сельскохозяйственного производства. А эту задачу взялся решать лишь в начале 20-го века Столыпин.

С воцарением на российский престол Александр II довольно быстро приступил к либеральным реформам. И уже в 1856 году он дал евреям много прав и снял много ограничений для них, подписал указ об отмене закона о еврейских кантонистах, и сам институт кантонистов упразднил. Более того, - Александр II благородно и щедро простил евреям накопившуюся огромную недоплату налогов. К этому вопросу императору приходилось возвращаться ещё не раз, ибо, как утверждает еврейский историк Ю. Гессен - в течение последующих пяти лет задолженность по налогам опять серьёзно возросла (на 22%). В этом же 1856 г. был образован очередной правительственный комитет по еврейским вопросам (седьмой по счету), потому проблем, связанных с еврейской общиной, в стране было ещё много. Например, как отметил в своей книге священник Ипполит Лютостанский:

“В 1855 г. 10 мая рассматривалось в петербургском сенате дело о Шапирах - Зусе Альперовиче и Давиде; оба еврея были осуждены на каторжные работы и наказаны шпицрутенами за умерщвление крестившегося еврея”.

Этот же И. Лютостанский фиксировал очередной факт экономической эспансии:

“Вследствие огромного наплыва евреев в последние годы в Петербурге усилилось естественным образом и барышничество… Евреи сразу оттерли петербургских местных барышников. Так, на аукционах в ссудной казне покупателями драгоценностей в настоящее время являются почти исключительно евреи, действуя нередко сообща, целым кагалом…

Что касается нового Александровского рынка в Петербурге, то здесь евреи завоевали себе положительно первое место, и туземные торгаши совсем его уступили евреям. Теперь ряды этого рынка названы еврейскими. Следовательно Петербург и Москва уже евреями забраны; биржи этих столиц открыто