• Начало прямое (с новости) и непрямое (с ассоциации).
• Максимально возможное расширение дистанции между противоречием и нормой.
• Установление новых взаимосвязей, продвижение от единичного к общему.
• Парадоксально звучащая призывная концовка.
Вот пример глоссы:
Я, разумеется, не верю в виновность никого из людей, осужденных по делу ЮКОСа, но давайте представим себе, что Светлана Бахмина действительно виновна во всем том, в чем признал ее виновной суд. Хорошо, пусть виновна. А дети-то ее в чем виновны?
Вспомните себя ребенком. Вы не боялись смерти, потому что не знали толком, что смерть существует. Вы не боялись болезней, потому что думали, будто здоровье - это естественное состояние человека, а про болезни вы не знали, что они бывают страшными, и воспринимали их скорее как развлечение. Вы не боялись потерять работу, потому что у вас не было работы, а была только игра. Вы не боялись бедности, потому что понятия не имели, откуда берется хлеб на столе и одежда в шкафу. Вы, может быть, с трудом выучили только, что не все игрушки можно купить сразу, если у вас было счастливое детство. (Начало с ассоциации.)
Полагаю, у детей Светланы Бахминой было счастливое детство. Полагаю, оно закончилось. (Противоречие.)
Вспомните себя ребенком. Вы боялись только потеряться, вы боялись, что мамы не будет рядом. И вот теперь судья, возможно, и в полном соответствии с законом, осудил детей Светланы Бахминой на самое страшное наказание, которое только и могут представить себе дети. (Углубление противоречия.)
Мне возразят, наверное, что счастливое детство у детей Светланы Бахминой было в ущерб другим детям. Что все эти их игрушки и комбинезончики приобретены были на средства, добытые неправедным путем и, стало быть, отобранные у сотен, предположим, детей по всей стране, которым не досталось игрушек и комбинезончиков. Возможно. Возможно, Светлана Бахмина и виновата в каких-то там махинациях. Но дети ее точно не совершали махинаций. За что же они наказаны на семь лет самым страшным из наказаний, которые только может представить себе ребенок? (Установление новых взаимосвязей.)
Если предположить, что Светлана Бахмина виновна, то - согласитесь - ситуация безвыходная. Нельзя наказать Светлану Бахмину так, чтобы не наказать ее детей. И в тысяче других случаев нельзя наказать преступника так, чтобы не наказать невинных детей преступника. Это неистребимый порок пенитенциарной системы - наказание порочно само по себе. (Переход от единичного к общему.)
У меня в мозгу (знаете, как в кипящей на огне каше набухают воздушные пузыри) набухает мысль. Я не сам это придумал, но все чаще ломаю голову над тем, что неизбежным следствием преступления должно быть не наказание, а искупление. «Око - за око и зуб - за зуб» не значит, что преступнику, выколовшему жертве глаз, тоже следует выколоть глаз. Ну, вот и будет двое кривых - кому от этого легче? «Око за око» значит, что преступник, выколовший жертве глаз, должен возместить жертве зрение: оплатить операцию плюс моральный ущерб, стать поводырем, если жертва согласна взять преступника в поводыри, или оплатить на всю оставшуюся жизнь поводыря. (Призыв в общем виде.)
У меня в голове набухает и лопается, как пузырь в кипящей каше, формулировка приговора Светлане Бахминой. Такого приговора, который показался бы мне справедливым:
«Гражданка Бахмина, вы признаны виновной по статьям такой-то, такой-то и такой-то. Уголовный кодекс предполагает за совершенные вами преступления наказание в виде лишения свободы сроком на семь лет. Но наказание невозможно. Суд не может лишить вас свободы на семь лет так, чтобы на семь лет не сделать ваших невинных детей сиротами. Поэтому вместо наказания вам предлагается искупление. По заключению экспертов А и Б совершавшиеся вами противоправные действия приносили несчастья тысяче человек на протяжении семи лет. И вот суд постановил, что теперь вы семь лет обязаны делать счастливыми две тысячи человек согласно плану экспертов А и Б».
Или двадцать лет. Или всю жизнь. Полагаю, Светлана Бахмина согласилась бы. Полагаю, тысячи здравомыслящих людей согласились бы получить по делу ЮКОСа нечто во искупление, нечто более полезное, чем сомнительное злорадное удовольствие знать, что Бахмина, Лебедев и Ходорковский парятся на нарах. Это невозможно, конечно. Но я бы аплодировал суду. (Призыв с переходом от общего к частному.)
(Панюшкин В. Искупление и наказание // Gazeta.ru. 2006. 20 апр.)
В комментариях различают три вида драматургии - линейную, нелинейную и ассоциативную. При линейной драматургии комментарий начинается с низкого захода, однако затем напряжение стремительно нарастает, и завершается такой комментарий на пике напряжения. Эта схема напоминает траекторию взлетающего самолета. Пример линейной драматургии - приведенный выше комментарий Маши Гессен «Срочные платежи», который начинается с нейтральной информации и завершается парадоксальным выводом.
При нелинейной драматургии комментарий, наоборот, начинается с высокого захода, за которым следует спад напряжения и новый подъем в конце комментария. Эта схема напоминает траекторию пикирующего бомбардировщика, когда он срывается вниз, а затем взмывает вверх. Пример нелинейной драматургии - комментарий Александра Малютина «Почему поиски справедливости обречены на провал». Начинается комментарий с нагнетания напряжения (везде конфликты, всем сложившееся положение дел кажется несправедливым). Затем напряжение снижается, и идут рассуждения о том, возможна ли справедливость вообще. Постепенно напряжение возрастает и достигает пика, когда читателю, если он выступает за справедливость, предлагается доплатить за квартиру, которая подорожала, пока он погашал взятый для ее покупки кредит.
При ассоциативной драматургии взлета и падения нет. Комментарий представляет собой движение от ассоциации к ассоциации, в завершение которого автор как будто бы без всяких намерений выходит к цели. Эта схема напоминает прыжки с льдины на льдину во время ледохода. Напряжение при ассоциативной драматургии достигается за счет неожиданных поворотов в рассуждении автора, когда читатели обманываются в своих ожиданиях. Ассоциативная драматургия обычно используется в глоссе, как в представленном выше тексте Валерия Панюшкина «Искупление и наказание».
Инструменты выражения мнения в комментарии - объяснение, оценка, критика и доказательство.
Объяснение бывает причинно-следственным, интенциональным и функциональным. В первом случае автор раскрывает причинно- следственные связи события, рассказывает, почему все произошло именно так. При этом не следует подменять причинную связь внешним порядком (после этого не значит вследствие этого), производить обобщение без достаточного основания (популярная индукция) и подменять условное безусловным (упускается зависимость от конкретных обстоятельств и относительное выдается за абсолютное).
При интенциональном объяснении автор раскрывает намерения действующих лиц, поясняет, почему кто-то поступил именно так, а не иначе. Такое объяснение требует очень хорошей осведомленности комментатора, глубокого понимания происходящего. Подобные комментарии очень востребованы читателями, так как позволяют посмотреть на происходящее глазами его участников, понять логику людей, принимающих решение.
При функциональном объяснении автор охватывает явление в целом, показывает его взаимосвязь с другими явлениями. Основной вопрос здесь - что означает происходящее для данной сферы и для всей организации жизни в целом. Этот вид объяснения исходит из структурно-функционального подхода,
