Методологические основы психологии

интеллектуальное поведение животных.

Интеллектуальное поведение в «снятом», опосредованном виде включает все предшествующие формы поведения.

Ответ на вопрос, чем отличается это поведение от более низших форм, пытался найти немецкий ученый В. Кёлер (1887-1967) в начале прошлого века в знаменитых опытах с обезьянами. Результаты экспериментов изложены в ставшей классической книге «Интеллект человекообразных обезьян» (1927).

Это классические эксперименты по доставанию шимпанзе банана. В них фиксируются некоторые черты поведения, которые не наблюдаются при научении, хотя процесс научения несомненно предшествует им. Правильное действие возникает внезапно , сразу , а не путем постепенного отбора случайных удачных движений и исследовательских проб. Вся операция осуществляется как целостный непрерывный акт, а не складывается постепенно по мере закрепления отдельных удачных движений. Однажды найденное правильное решение всегда используется в аналогичных ситуациях. Оно сразу закрепляется, «усваивается», и обезьяна в дальнейшем правильно решает такую задачу без предварительных проб.

А если в клетке не оказывается ящика, палки, то в этом случае обезьяна пытается использовать «в качестве инструмента» любые имеющиеся предметы. Например, отрывает намотанный на прутья кусок проволоки и пытается им достать приманку, хватает пучки соломы и скручивает, чтобы создать подобие палки, и т. д.

Иными словами, найденное решение задачи легко переносится обезьяной в другие условия. Причем ведущую роль играет не сходство раздражителей (палка), а сходство функций, которые они осуществляют (дотянуться, достать).

Значит, этот этап деятельности, на котором обезьяна берет палку, связан не с привлекательностью, а с отношением палки к плоду, с отношением этого предмета к другому предмету , составляющему конечную цель, конечный стимул деятельности. Поэтому в интеллектуальном поведении выделяются две фазы: подготовительная и собственно исполнительная.

Именно эта подготовительная фаза выглядит как целесообразная, «разумная» и «осмысленная». Действия, совершаемые животным на этом этапе, не приближают его непосредственно к пище. Они создают условия , при которых оно сможет добраться до пищи, подготавливают возможность совершить врожденные или усвоенные пищедобывательные действия. В этой фазе действия животного не непосредственно направлены на удовлетворение потребности, а носят опосредованный характер. Поведение определяется не биологическим «значением» предмета, а его практическим значением. Чем сложнее и обширнее эта подготовительная деятельность, тем «интеллектуальнее» выглядит поведение.

Итак, с внешней стороны интеллектуальное поведение характеризуется тем, что решение находится внезапно, без видимых практических проб; осуществляется как целостный непрерывный акт; раз найденное, оно используется во всех сходных ситуациях, и ошибки больше не повторяются; закрепляется сразу, и принцип решения переносится на другие подходящие средства.

По содержанию это поведение характеризуется наличием фазы подготовки, когда создаются условия для достижения цели; стимулом деятельности в этой фазе является не сам достигаемый эффект, а конечный результат всей деятельности; при этом организм реагирует не на сам предмет, а на его отношение к другому предмету, являющемуся конечной целью поведения.

На основании сказанного мы можем сформулировать правила интеллектуального поведения:

• решение достигается путем внутренней психической деятельности (ведь, с одной стороны, животное сначала не может решать задачу, а с другой – решение приходит сразу, без практических проб);

• это решение имеет опосредованный характер , т. е. основано на достижении одних вещей посредством использования их отношения к другим вещам.

Какие же компоненты можно выделить в интеллектуальном поведении животных?

Поведение характеризуется как интеллектуальное лишь тогда, когда эти действия найдены самим животным, а не заданы ему через врожденные программы или подражание. Иными словами, интеллект является орудием выработки новых для данной особи форм поведения.

Именно процесс эволюционного развития животных с необходимостью создает такой механизм, обеспечивающий подвижность взаимных отношений организма со средой, – механизм регуляции поведения на основе субъективного образа этой среды.

Вот эта регуляция на основе образа – сначала ориентировка в поле образа, а потом ориентировка самого действия, которое сначала намечается, а потом реализуется, – и составляет то, что по ее функции П. Я. Гальперин называет ориентировочной деятельностью, которая происходит на основе образа и действия в плане этого образа.

Такова, по-видимому, общая структура интеллектуального поведения у высших животных.

Рассмотрим теперь, каковы же ограничения и границы этого уровня адаптирующегося поведения.

Возможности интеллектуального поведения даже высших животных – приматов – ограничиваются непосредственно воспринимаемым полем пространственных отношений. Шимпанзе тоже «рабы своего зрительного поля». Они уже могут регулировать свое поведение отношениями вещей, обнаруженными в опыте, но только теми отношениями, которые «видят» в этот момент. Реальность, на которую они реагируют, для них существует только здесь и теперь с учетом их индивидуальных навыков и опыта.

Удержать или воспроизвести образ прошлого, пусть и недавнего, и руководствоваться им в своем поведении даже высшие обезьяны, по-видимому, не могут. Для них закрыт еще выход в четвертое, важнейшее измерение реальности – время. Они живут всегда лишь «текущим мгновением», т. е. той точкой потока времени, в которой находятся в данный момент. Поэтому действия их, хотя и основаны на прошлом опыте, управляются «данной минутой». Несмотря на видимую разумность, они остаются лишь поведением и не превращаются в деятельность [32, с. 99].

Эта неспособность психики к «движению по координате времени» закрывает даже высшим человекообразным путь к «усмотрению» отношений, развертывающихся во времени, т. е. к отражению динамических связей действительности, в частности абстрактнологических, причинно- следственных и функциональных [там же, с. 100].

Даже в самых эффектных опытах «создания орудия», где обезьяна соединяла две палки, чтобы получить одну длинную, фактически нет усмотрения причинно-следственных связей. Обезьяна, вообще говоря, тыкала тонкую палку в любое отверстие толстой. Она не получала удлинение палки, а оно случайно получалось. Так что никакого «для того чтобы» (т. е. опоры на функциональную связь) здесь не было. Но когда палка оказывалась удлиненной, обезьяна ее моментально использовала для доставания пищи (явление инсайта). И все же здесь имеет место простое пространственное отношение длины палки и расстояния до пищи, плюс опыт доставания палкой.

Принципиально иную картину мы обнаруживаем, когда обращаемся к индивидуальной деятельности человека.

...

Проделаем мысленно следующий опыт. Поставим любому человеку задачу, неразрешимую для обезьяны. Например, предложим достать через решетку банан, а палку положим за его спиной, так, чтобы ее нельзя было видеть одновременно вместе с бананом.

Что сделает человек? Он посмотрит на банан, прикинет расстояние и увидит, что рукой не достать. Тогда оглянется кругом, нет ли чего подходящего, чтобы подтянуть этим орудием плод. Увидит палку, возьмет ее, повернется и достанет ею банан. Вот и все!

Но в этот момент, когда он видит палку, человек стоит спиной к банану. Он его не видит. Почему же он все-таки берет палку? Да потому, что он «в уме» себе «представляет»: «вот этой палкой я сейчас его и достану». А что это значит для человека представить? Это значит, заменить банан, который человек видит, образом банана «в уме», заменить доставание представлением об этом действии. В психологии это называется идеомоторными представлениями, которые отсутствуют у животных [там же, с. 101 ].

Иначе говоря, человек решает задачу, непосильную для обезьяны, потому что он может сначала «в голове» проделать это действие, представить себе «в уме», как он достанет банан. Его психика может оперировать образами предметов, которые в данный момент отсутствуют в поле зрения. Его поведение может управляться отношением окружающих вещей к вещам, которых перед ним сейчас нет, образы которых извлечены им из его общественного опыта.

Эта способность составляет первое и решающее отличие человеческого интеллекта от интеллекта животных. За границу восприятия и индивидуального опыта животное выйти не может. В этом и заключается ограниченность адаптирующегося поведения.

Второе