— Я тэбя знаю! В турмэ видэл. Ты был аврытэтны… Клоп поганяла твой, да?
Леший кивнул, но вид держал строгий.
— Я Омара ищу. Он мне денег должен. Говорил: если что, ты за него отдашь.
— Кыто?! Я?! Откуда дэньги, да?
— Я не с тебя получать пришел. Мне Омар нужен.
Ворона быстро огляделся по сторонам.
— Какой Омар?! Убиль Омар! Все знают, вес Загон.
Леший удивленно вытаращил глаза.
— Кто убил? Когда? Где?
Ворона развел руками.
— На Карпэт дом налэтэли. Омар заступался, его и убиль… Карпэт, шакал, дажэ не благадарыл, рубл не дал!
Сзади резко вякнул клаксон. Из милицейской машины вышел толстый капитан-участковый, взял Лешего за рукав.
— Кто такой? Что здесь делаешь? Документы есть?
— Конечно есть, начальник, об чем базар? — гражданин Клищук вынул из внутреннего кармана самый настоящий российский паспорт. Капитан бегло просмотрел его и сунул в карман.
— Ты его знаешь? — недобро спросил у Вороны.
Тот кивнул.
— В турмэ вмэстэ сыдэль. Но мэня выпустиль. А так нэт. Нэ знай.
И покачал головой.
— Давай в машину! — приказал капитан.
Глаза у него были оловянные, и Леший вспомнил его фамилию — Теслюк. Раньше он крышевал «Загон». Значит, кое-что осталось здесь без изменений.
Не обыскав, его посадили на заднее сиденье патрульной «шестерки» и повезли. Леший рассматривал толстую шею Теслюка и худую — безымянного сержанта за рулем — и думал, что вполне мог бы заколоть обоих заточкой, если бы она у него была и он собирался это сделать. И еще он думал: как повести себя в такой ситуации? Много лет схема была одна: попроситься к оперу угрозыска, а того попросить позвонить Кореневу. И все самым чудесным образом быстро улаживалось.
Но теперь времена изменились, сам Лис эту схему и отменил.
— Сейчас, Петруччо, столько оборотней в погонах развелось, что непонятно — кого больше, — озабоченно сказал он, глядя в сторону. — Так что будь осторожней. Если с тобой честный мент работает, по чистому делу, то можешь ему меня объявить. А если видишь, что гнида продажная какое-то гнилье на тебя вешает, то лучше молчи. На самый крайняк — замначу по криминальной можешь на ухо шепнуть. Да и то… Сам понимаешь…
А чего тут понимать? Ясен перец: задавят в камере или вены располосуют — вроде сам руки на себя наложил… Сейчас менты есть пострашней бандюганов…
Про капитана Теслюка можно было сказать многое, даже с первого взгляда: только по оловянным глазам и толстой красной физиономии. Сразу было видно, что это плут, взяточник, бухнуть любит и ни одну юбку не пропускает, особливо если она в его власти. Но заподозрить капитана в честности было совершенно невозможно! На нем было написано, что он оборотень. Причем, крупными буквами.
Лешего, кстати, это первое время здорово удивляло. В его мире кармаш, катала[21], а особенно фармазон[22] должны иметь безупречную внешность порядочного человека. Располагающая улыбка, честный взгляд, внушающие доверие манеры для них то же самое, что для шнифера[23] его инструменты — «гусиная лапа», «балерина» или набор сверл. Например, явный проходимец Теслюк никогда бы не смог расположить к себе солидных попутчиков в вагоне «СВ» настолько, чтобы обыграть их до нитки. Тем более, что играть в сложные игры — преферанс, покер или штосс, он наверняка не умеет и никогда не научится. В очко и в буру, может, и выучится, но его самого разденет последний фраер… В мире блатных, где роль играют личные качества каждого, этот никчемный человечек умер бы от голода!
И предмет удивления Лешего состоял в том, что начальство почему-то не видело в Теслюке того, что обязательно видит любой простой непредвзятый гражданин. Оно, начальство, наделило его властью, выдало форму, удостоверение и пистолет, оно регулярно пишет на него хвалебные характеристики, присваивает новые звания и продвигает по службе… И таких теслюков с каждым годом все больше, причем не только в ментовке — и в следствии, и в прокуратуре, и во властных структурах… Иногда какого-нибудь оборотня ловят за руку, отдают под суд, а начальники и сослуживцы его хвалят и искренне удивляются, как будто и не подозревали, что негодяй у них на глазах творил свои черные дела! Леший не понимал: как такое может быть? Если кто-то крысячит «бабки» из общака, неужели братва его не раскусит и будет ждать, пока со стороны ревизор приедет? И неужели пацаны начнут удивляться и выгораживать, а сами не спросят с крысы, как с гада? И разве не ответит тот, кто крысу привел, и кто за него поручился? А бухгалтер, денежки общаковые считающий? А Хранитель общака? Все ответят, хотя и разной мерой! Вот и выходит, что у воров все честней и правильней, чем у государственных чиновников!
От возвышенных философских размышлений Лешего оторвал грубый факт прибытия в Нахичеванский райотдел. Теслюк не стал регистрировать его в дежурке, а сразу повел в какой-то кабинет. Опера так часто делают: им есть о чем поговорить с задержанным: скачать информацию, попробовать завербовать или прокачать на причастность к нераскрытым преступлениям. Но участковые не ведут оперативной работы, поэтому Теслюк должен был сразу записать его в журнал задержанных, составить протокол о правонарушении или написать рапорт о преступлении и передать в дознание. Почему капитан ничего этого не сделал? Оттого, что Клищук ничего не совершил? Но тогда зачем его вообще задерживать?
— Что ты делал в «Загоне»? Кто тебя туда послал? Что ты там вынюхивал? — начал наезжать Теслюк, буравя его своими, похожими на оловянные пуговицы, глазами. — Покажи руки! Ширяешься?
— Да ты что, начальник! Смотри, у меня «дорожки»[24] чистые! — Леший засучил рукава.
— Я кента искал, долг получить. А Ворона сказал — нету его. Вот и все, — не вдаваясь в излишние подробности, объяснил невинный, как слеза девственницы, гражданин Клищук, уверенный, что теперь-то его точно отпустят.
Но Теслюк смотрел с подозрением, продолжал расспрашивать, хитро переставляя вопросы, потом позвонил кому-то по короткому номеру:
— Товарищ подполковник, я тут подозрительного типа доставил. В «Загоне» что-то вынюхивал… Да нет, не УСБ, какой-то Клищук, ранее судимый… Нет при нем ничего. И следов уколов нет. Пургу гонит, что искал кого-то. Не нравится он мне… Да можно и оформить, дело не хитрое… Есть!
Леший понял, что столкнулся с могущественной «крышей» «Золотой мили», а значит, говорить про Лиса этим гнилым оборотням ни в коем случае нельзя. Значит, надо обходиться своими силами. Иначе они «найдут» у него дозу «дури», подставят лжесвидетелей и отправят на зону!
Теслюк достал несколько бланков и привычно стал что-то писать.
— Давай адвоката, начальник! — развалившись на неудобном стуле, потребовал Клищук. — Я на зоне столько раз чалился, что ты меня на фу-фу не возьмешь! У меня ходок больше, чем у тебя звездочек на погонах!
И для большей солидности уточнил:
— На двух погонах!
— Будет тебе адвокат, потерпи, — кряхтя от умственного напряжения, процедил Теслюк. — И судья будет, и срок будет!
— За что срок?! — во весь голос заорал Леший, разорвал на груди рубаху и ударил кулаком по столу. — Убивают!! Спасите!! На помощь!!
В коридоре было много людей — свидетелей, потерпевших, других посетителей. Поэтому крики обязательно привлекут внимание. А он не зарегистрирован, никаких материалов на него еще нет! На это и был расчет.
— Убивают!! Помогите!!
Раскрыв рот, он засунул туда не слишком чистые пальцы и ногтями разодрал десны, которые сильно
