окружающие, обратился Аполлон к Сержу. – Или вы предпочтете удрать с поджатым хвостом?
– Вы ошиблись адресом, любезный, – тронул Аполлона за плечо Штромберг. – Это я послал вам дичь. Кстати, от всей души.
Вексин бросил на него равнодушный взгляд:
– Cela, passe la plaisanterie[34]. Это касается только меня и этого господина.
Штромберг почувствовал себя оскорбленным и стал требовать удовлетворения от Вексина. Тогда Аполлон неожиданно для Сержа со всего размаха залепил ему хлесткую пощечину.
– Теперь мы квиты! – злорадно воскликнул Вексин.
Таким образом, новая дуэль между ними стала неизбежной. Но и этого Вексину показалось мало. Аполлон мгновенно выхватил из кармана маленький пистолетик. Эта штука совершенно игрушечного вида была довольно грозным оружием: даже самый искусный хирург не мог извлечь крошечную свинцовую пулю из тела человека, в которого выстрелили из этого пистолетика. Несчастный умирал через несколько суток от заражения крови и страшно мучился до самой смерти.
Обезумевший от ненависти Вексин направил дуло пистолета в живот ненавистного врага, но выстрелить не успел. Один из товарищей Сержа точным ударом выбил оружие из рук штабиста. Будущих дуэлянтов тут же развели их друзья.
– Учти, – говорил Сержу Штромберг по дороге на улицу, – я стреляюсь с мерзавцем сразу после тебя. Поэтому не вздумай убивать его. Оставь мне хоть что-нибудь на поживу. Если ты шлепнешь дурака, я тебя самого тогда вызову.
– Извини, дружище, но я вообще с ним второй раз стреляться не стану, – отвечал взбешенный Серж, – а просто заколю его, как свинью.
Глава 16
Неожиданно для себя Серж оказался за решеткой. Арест стал для него полной неожиданностью. За ним пришли ночью. Влюбленные проснулись от настойчивого стука в дверь. В ответ на свой недовольный окрик Серж неожиданно услышал:
– Откройте! Полиция.
Небольшая прихожая мгновенно заполнилась городовыми и околоточными полицейскими чинами, голубыми жандармскими шинелями, какими-то штатскими… Чинно вошел товарищ (заместитель) прокурора петербургского окружного суда, за ним – пристав с помощником. Оказались здесь и два гостиничных служителя.
Еще до конца не проснувшись, молодой человек растерялся. От этих внезапно ворвавшихся в его дом людей исходил сильный запах армейской кожи, табака, оружейной смазки. А еще от них веяло явной опасностью – враждебной силой. За спиной юноши, позвякивая амуницией, перешептывались квартальные. Серж чувствовал себя пленником, которого внезапно атаковавший противник оставил в живых лишь для допроса. Пока его мозг еще окончательно не пробудился, инстинкт запечатал его уста.
– Вы будете поручик лейб-гвардии гродненского гусарского полка Сергей Николаевич Карпович? – чрезвычайно официальным тоном обратился к полуодетому молодому человеку товарищ прокурора.
Это был тучный человек с полным бритым лицом и замедленными движениями – очень барственной наружности. Он казался даже сердитым, хотя давно перестал чувствовать что-либо на службе.
– Ну-с, отчего же вы молчите, сударь? Извольте отвечать, – проговорил усатый жандармский штабе- капитан весьма бравого вида.
Он получал явное удовольствие, созерцая испуганного молодого человека. Усачу особенно приятно было, что перед ним гвардеец, «белая кость». В обществе многие не любили жандармов, бранили их службу, а их самих называли доносчиками. Офицеры гвардии, напротив, были овеяны ореолом славы. Поэтому офицеры привилегированных полков обычно свысока поглядывали на коллег из жандармского корпуса. И уж совсем нечасто жандармам выпадал случай оказаться над кем-то из этих снобов. Да и вся эта история распыляла воображение штабс-капитана. Он не сомневался, что здесь замешана женщина.
– Да он это, он, вашбродь! – указывая на Сержа, заявил один из городовых. – Я в гостиничной книге уже сверился.
– Да, это я, – наконец взяв себя в руки, подтвердил Серж.
И тут товарищ прокурора огорошил его неожиданным сообщением:
– Вы подозреваетесь в убийстве вашего бывшего сослуживца Аполлона Вексина. Вы знаете такого человека?
Серж ошарашенно уставился на бросившего ему страшное обвинение прокурора. «Так вот из-за чего нагрянула полиция! И эти жандармы!» И все-таки Сержу пока трудно было поверить в суровую реальность происходящего.
Тут из соседней комнаты вышла одетая и причесанная Лиза.
– Сережа, что происходит? – тревожно спросила она. – Что им от тебя нужно?
Присутствие любимой девушки успокоило и подбодрило Сержа.
– Не беспокойся, родная. Это какая-то нелепая ошибка. Думаю, это проделки шута Вексина. Наверное, он совсем свихнулся от ненависти – разыграл свою смерть, а в прощальном письме указал на меня. Теперь сидит где-нибудь в укромном месте и радуется, представляя себе, как на меня наденут кандалы.
– Напрасно иронизируете, юноша, – с легким укором в голосе произнес товарищ прокурора. – Вам теперь не шутить надобно, а о собственном спасении думать. Персону, о которой вы говорите, нашли два часа назад в арке его дома. Некто всадил ему в живот вот это.
Один из судейских чиновников – рыжий мужчина с рябым острым лицом – аккуратно извлек из непроницаемого мешка кавказский кинжал, длинное лезвие которого было измазано засохшей кровью. Держа оружие за рукоять кончиками пальцев затянутой в перчатку руки, он поинтересовался:
– Узнаете?
У Сержа пересохло в горле. Время словно остановилось для него. Возникло странное ощущение, будто он наблюдает за происходящим со стороны. И все это происходит вовсе не с ним или же с ним, но только во сне.
– …Впервые вижу этот нож… Но почему вы пришли именно ко мне?
Теперь с подозреваемым говорил только судейский следователь:
– Мы нашли свидетелей, которые видели, как вы сильно повздорили с Вексиным за несколько часов до его убийства. Швейцар ресторана показал, что слышал, цитирую его слова: «Молодой шатен с усиками обещал заколоть как свинью господина, с которым только что поругался»… Вы действительно это говорили?
– Да, но у меня это вырвалось сгоряча.
– Понимаю, – охотно качнул головой рыжий следователь с лисьим лицом. – Кто-то может подтвердить ваше алиби?
– Я могу! – решительно заявила Лиза.
– Вы, простите, кто этому господину? – вежливо осведомился следователь.
– Это моя невеста, – ответил за Лизу Серж и вопросительно взглянул на девушку.
Она благодарно улыбнулась в ответ.
После тщательного обыска в гостиничном номере Сержа вывели на улицу к полицейскому фургону. Рядом с ним шла Лиза.
– Не беспокойся, это недоразумение, – сказал он ей на прощание. – Через два-три дня все выяснится, и мы уедем из этого города.
Даже в тюрьме Серж оставался привилегированной персоной. Режим его содержания был достаточно мягким. Арестованному гусару дозволялось иметь книги. К тюремной баланде за несколько месяцев заключения Серж даже не притронулся. Один из надзирателей за плату приносил ему еду из ближайшего трактира. Передачи от родственников разрешались без ограничений.
Таким образом узник был избавлен от физических страданий, но не от моральных. Для большинства бывших друзей он вне зависимости от будущего решения суда превратился в человека, вовлеченного в грязную историю. Штромберг оказался единственным, для кого дружба оказалась важнее репутации полка. Да и то корнет, скорее всего, решился на это лишь потому, что сам из-за намерения жениться на певичке должен был вскоре выйти в отставку.
