После того как Кнорозовым была установлена система письма и в «книгах Чилам Балам» найден сравнительно обширный запас слов древнего языка майя, на котором могли быть написаны рукописи, дешифровщику предстояло приступить к последнему и самому тяжелому этапу работы. Он должен был попытаться установить языковые эквиваленты, которые так тщательно скрывались от ученых за причудливыми знаками письма майя. Иными словами, нужно было правильно распределить три сотни знаков майя на три основные категории, из которых складывается любое иероглифическое письмо. Напомним их: это идеографические знаки, передающие корни слов; фонетические — передающие слог или один звук; и знаки-детерминативы, поясняющие смысл слова («лев» — животное; «Лев» — имя собственное).
Начиная изучение иероглифических текстов майя, Юрий Кнорозов, конечно, не мог пройти мимо так называемого «алфавита Ланды». Из многочисленных зарубежных публикаций о майя он знал, что «алфавит» достаточно изучен и не имеет практического значения для дешифровки, коль скоро так утверждали все авторитеты последних лет. Переводя на русский язык сообщение Ланды, Кнорозов подробно ознакомился со всеми комментариями к «алфавиту». И, к своему удивлению, обнаружил, что никто даже не попытался полностью прокомментировать «алфавит Ланды» как единый источник.
Чтобы понять, как могло сложиться столь нелепое положение, нам придется вернуться на целое столетие назад.
Когда в 1863 году Брассер де Бурбур нашел копию «Сообщения о делах в Юкатане», содержавшую «алфавит Ланды», он решил, что получил в свои руки надежный ключ к чтению текстов майя. Но после первых восторгов наступила пора горьких разочарований. Знаки майя из «алфавита» были настолько искажены переписчиками, что их никак не удавалось обнаружить (отождествить) среди знаков рукописей. Вполне естественно, что у исследователей невольно возник вопрос: а не является ли «алфавит» фальсификацией?
Американский ученый Валентини в 1880 году написал книгу под заглавием: «„Алфавит Ланды“ — испанская фабрикация». В ней он доказывал, что в рукописях Ланды приведены вовсе не знаки письма майя, а просто-напросто рисунки различных предметов, названия которых начинаются с той буквы алфавита, под которой они изображены в сообщении (так делают в современных детских азбуках). Например, под буквой «А» в рукописи изображена черепаха (на языке майя «ак»); под буквой «Б» — дорога (на языке майя «бэ») и т. д.
Аргументы Валентини казались настолько серьезными и обоснованными, что, хотя и не все ученые приняли их, они все же произвели достаточно сильное впечатление и ослабили интерес к «алфавиту Ланды». Вскоре попытки отождествить знаки из этого «алфавита» со знаками рукописей майя и вовсе прекратились.
Между тем Брассеру де Бурбуру все же удалось опознать около трети знаков из «алфавита Ланды». Например, знак под буквой «у» очень часто встречался в иероглифических рукописях и как будто мог иметь именно такое чтение. Зато чтение ряда других знаков явно не подходило: они не были опознаны, и при попытках подставить их чтение к иероглифическим текстам получались неразрешимые головоломки.
Было совершенно ясно, что Ланда привел в своем «алфавите» лишь небольшую часть знаков майя, о чем говорил и сам. Некоторые из них встречались в рукописях настолько редко, что ускользали от внимания исследователей, не располагавших в то время ни каталогами знаков, ни справочным аппаратом к иероглифическим рукописям. Во многих разделах рукописей действительно не было знаков из «алфавита Ланды», кроме знака под буквой «у». Сейчас, когда мы знаем, что Ланда привел в своем сообщении менее одной десятой части от общего количества знаков, этому не приходится особенно удивляться; тогда же отсутствие знаков Ланды в рукописях бросало тень на весь «алфавит».
Еще большую неразбериху и путаницу вносили три примера писания слов знаками майя, приводимых у Ланды, два из которых были совершенно непонятны. По словам Ланды выходило, что, для того чтобы написать слово «лэ» («петля»), майя писали «элэ-элэ» (?). Это выглядело настолько абсурдным, что никто даже и не пытался объяснить, что, собственно, Ланда мог иметь в виду, когда приводил этот «пример».
Лишь в 1928 году французский издатель «Сообщения о делах в Юкатане» Жан Жанэ взялся прокомментировать эту головоломку. Он высказал предположение, что у майя якобы было два способа написания слов — старый и новый, появившийся уже после испанского завоевания. По «старому способу» майя записывали одним знаком целое слово. Например, слово «лэ» записывалось одним знаком «лэ». По «новому способу» майя почему-то вместо самого слова «лэ» стали записывать названия букв, из которых оно состояло, — «эл» — «э». В примере у Ланды, по мнению Жанэ, слово «лэ» («петля») записано сначала «новым», а потом и «старым» способами. Поскольку Жанэ в своем объяснении пользовался французскими названиями букв, у него получилось, что индейцы майя сразу же после испанского завоевания должны были освоить… французский язык или по крайней мере изучить французский алфавит для своего «нового способа» письма. И хотя предположение Жанэ выглядело по меньшей мере забавным, именно он ближе всех подошел к разгадке тайны «алфавита Ланды».
Неудачи, преследовавшие исследователей «алфавита Ланды», в конечном итоге породили всеобщее недоверие к нему как к достоверному источнику; среди ученых a priori считалось, что «алфавит» не заслуживает серьезного внимания.
С такими же настроениями подошел к «алфавиту Ланды» и Юрий Кнорозов. Полагая, что «алфавит» бесполезен для дешифровки, он все же решил исследовать его, чтобы во вступительной статье и комментариях к переводу «Сообщения о делах в Юкатане» дать ему хотя бы удовлетворительное объяснение, поскольку иначе его собственная работа имела бы весьма существенный пробел. Правда, при этом Кнорозов рассчитывал, что всестороннее изучение «алфавита Ланды» как единого источника может выявить какие-либо новые дополнительные данные, возможно даже полезные и для дешифровки письменности майя.
В самом деле, знакомство с «алфавитом Ланды» невольно порождало целый ряд недоуменных вопросов. Почему Ланда, сведения которого всегда отличаются исключительной точностью, именно в этом случае допускает очевидную неразбериху — попросту говоря, чепуху? Ведь иероглифы месяцев он привел абсолютно точно, следовательно, Ланда располагал сведениями о письме, а алфавит фальсифицировал? Зачем? Ведь свою рукопись он предназначал францисканским монахам, а вводить их в заблуждение ему было совершенно незачем! Что означают абсурдные примеры написания слов? Быть может, индейский «консультант» умышленно мистифицировал самого Ланду? Если так, следовало бы разобраться в существе мистификации, ибо Ланда, как уже говорилось, имел представление о характере знаков майя и обмануть его можно было бы только очень умело и тонко. Между тем написание слова «петля» в виде «элээлэ» представляется не то чтобы тонкой, а грубейшей и даже абсурдной подделкой!
Словом, вопросов возникало множество, причем какого-либо вразумительного ответа на них не предвиделось. Объяснения Жанэ были невероятными хотя бы потому, что после испанского завоевания у майя заведомо не было никакого иероглифического письма — ни «старого», ни «нового». Об этом позаботились испанские миссионеры, возглавляемые провинциалом Диего де Ландой; когда же иероглифическое письмо было уничтожено, индейцы перешли на латиницу.
Бесконечные «зачем» и «почему» лишь усиливали убежденность в необходимости попытаться полностью прокомментировать «алфавит Ланды». Вопроса «с чего начинать?» не было: располагая обширными сводками вариантов написания знаков, взятых из рукописей и других надписей майя, Юрий Кнорозов приступил к работе по отождествлению знаков из «алфавита Ланды» со знаками иероглифических текстов. Тяжелый труд продвигался чрезвычайно медленно, зато результат его оказался невероятным: все знаки алфавита Ланды (наконец с него можно снять кавычки!) были найдены в рукописях!..
Такое положение в корне меняло отношение к алфавиту. Пожалуй, теперь следовало разобраться, по какому принципу он составлялся вообще. Ланда привел в своем списке двадцать семь знаков. Он писал, что они соответствуют буквам испанского алфавита. Над каждым из знаков он написал соответствующую букву. Все буквы идут в основном в порядке испанского алфавита, однако Ланда допустил ряд отклонений. Почему? Вот это и следовало изучить. Именно характер и причины отклонений могли объяснить ход рассуждений составителя алфавита.
(Для удобства читателя здесь и дальше звуки любого языка записываются буквами русского
