– И что это значит?
– А это значит, что направили ее на сдачу анализов, а они, как известно, с утра. Моча, кровь из пальца, из вены на сахар, на КУ. У вас брали когда-нибудь кровь на КУ?
– Нет вроде бы.
– А у беременных женщин три раза берут. Это реакция Вассермана, на сифилис.
– Ну и ну!
– Так вот, смотрим, пятого числа последняя увольнительная. Вы ее пятого с утра никуда не посылали?
– Да я вообще ее никуда не посылал!
– Значит, по личному делу она ходила. Теперь смотрите: анализы действительны десять дней. Если за это время к врачу не пойдешь и направление не получишь, сдавай все по новой. Пять плюс десять получается пятнадцатое число, а сегодня у нас тринадцатое, шестого она к врачу не могла пойти, анализ еще не готов, потом праздники. Дайте-ка мне справочник телефонный, у вас есть.
Он протянул ей справочник.
– Так, Марина жила на Охте, вот районная консультация, улица Стахановцев, дом 27.
Надежда схватила телефонную трубку.
– Ах нет, отсюда нельзя звонить. Вы вообще-то домой собираетесь?
– Да вот, сидел тут, думал, идти ли завтра на похороны и что в милиции говорить.
– На похороны обязательно идти, а в милиции ничего не говорить, лишнего то есть… ох, простите, что я с вами в таком тоне, – спохватилась Надежда.
– Что вы, спасибо, что со мной поговорили, а то я уже сам начал думать, что это я ее довел.
– Если бы вы подольше в нашем гадюшнике поварились, вы бы уверились, что сами ее с седьмого этажа столкнули… О Господи! Человек ведь умер, а мы так о ней…
В регистратуре женской консультации раздался телефонный звонок.
– Скажите, пожалуйста, Заневский, 22, какой врач принимает?
Регистраторша Зоя Семеновна посмотрела в расписание.
– Доктор Васильева, сегодня она была в утро, а завтра в вечер, с двух до восьми.
– Ой, не вешайте трубку, я вас очень попрошу, я сдавала анализы пятого, а после праздников заходила, они куда-то делись у вас, мне за направлением. Вы не посмотрите, нашлись ли они? Моя фамилия Киселева.
Зоя Семеновна нашла нужную папку.
– Киселева М. Е.?
– Да, Марина Евгеньевна.
– Тут ваши анализы и никуда они не терялись. Если хотите к врачу, то на завтра записи уже нет, запишу только на пятнадцатое в одиннадцать.
– Спасибо большое, я приду. Надежда повесила трубку.
– Вот видите, Сан Саныч, все правильно, была она там.
– Думаете, она из-за этого с крыши бросилась?
– Не знаю, не знаю… Не она первая, бывает всякое. Даже если и бросил ее парень, ну обругают, конечно, в консультации, а все равно направление на аборт обязаны дать, а в больнице страшно, противно, но все-таки не смертельно. А то, что она вовремя в консультацию пошла, говорит о том, что головы она не потеряла. Знаете что, Сан Саныч, поручите-ка мне Марину замещать. Я стол ее разберу и вообще…
– Хорошо, хотя использовать вас на такой работе нерационально.
– Ну, спасибо за комплимент. А теперь всего доброго, вон мой автобус.
Зоя Семеновна собралась домой, напоследок оглядела записи на столе под стеклом и ахнула.
– Батюшки, у Васильевой-то в пятницу диспансерный день, приема нет, а я к ней людей записываю! Так, ну тут народу немного, две беременные, еще раз придут, у них время есть, еще одна на больничном, а вот недавно записала женщину, как ее, Киселева, сказала, что она за направлением, а десять дней у нее пятнадцатого кончаются. Ой как нехорошо вышло! Как бы ей сообщить, чтобы пришла четырнадцатого, я бы ей дополнительный номерок дала.
Она нашла карточку, так, Киселева М. Е., домашний адрес, телефон. Какой год рождения, девятнадцать лет всего? А по голосу-то не скажешь. И, конечно, вот записано: не замужем. Попробовать позвонить, что ли?
Она набрала номер. Ответил мужской голос, отец, наверно.
– Можно Марину попросить?
– А кто ее спрашивает? – настороженный какой голос.
– А ее что, дома нет? Я тогда попозже позвоню. Она когда обычно приходит?
– Она уже никогда не придет, умерла она.
– Как умерла, – растерялась Зоя. – Сегодня?
