Он выдвинул ящик письменного стола, долго рылся в коробках с фотографиями и наконец нашел один черно-белый снимок, очень отчетливый. Марина стояла у окна, слегка прикрытая занавеской, так что видна была обнаженная грудь. Рядом с ней сквозь занавеску просвечивал силуэт мужчины, который кинулся к ней, наверное, просто, чтобы оттащить от окна, а казалось – чтобы причинить какое-то зло.
– Очень удачный снимок, Сергей Юрьевич. Наверное, вы много кадров отсняли, чтобы получился такой удачный?
– Да, конечно, чуть не половину пленки отщелкал. Хороший снимок – это дело случая, здесь удача нужна, момент поймать, да чтобы освещение было подходящим.
– А вы не могли бы дать мне негативы?
– Берите. Только уж не обессудьте, а я у вас расписочку попрошу – а то потом обратно не получишь.
– Пожалуйста, пожалуйста.
Инвалид еще порылся в своем бездонном столе и нашел нужную кассету. В это время в комнату вошла его сестра, неся на подносе чашки и вазочку с вареньем.
– Вот, прошу вас, чай!
– Ой, Наталья Юрьевна, извините меня, пожалуйста, но мне уже пора. Я чаю с вами в следующий раз с удовольствием выпью!
Наталья Юрьевна изумленно смотрела ему вслед. Непонятный молодой человек: то ему чаю, то вдруг срывается и убегает.
А непонятный молодой человек не мог усидеть на месте: он спешил в лабораторию с замечательными негативами.
Второй чистяковский мальчик отправился в 139-ю поликлинику, познакомился там с хорошенькими сестричками, угостил их конфетами, поболтал, пошутил и между делом выяснил, что действительно, дежурство Ирины Липкиной приходилось со среды на четверг именно в ту ночь, когда был убит Володя Тихонов. Дежурила Ирина не одна, а с медицинской сестрой Светочкой. Опер переключился на кареглазую Светочку.
– Да, действительно, сначала было много народу, а потом, после часа, у нас всегда затишье, мы даже дремлем по очереди.
– А вы как-нибудь регистрируете больных?
– Конечно, вот в этом журнале я все записываю.
– А вот у вас записано: Рубцов А. С, 00.40, вы этого больного помните?
– Вы знаете, я, наверное, в это время поспала немножко, меня Ирина Анатольевна отпустила, это ее рукой записано. А только это было не без двадцати час, а позже, потому что я точно помню, около часа мы чаю попили, а потом я прикорнула.
– И долго вы спали?
– Часов до двух, когда проснулась в третьем часу, в приемной никого не было, я Ирину Анатольевну поспать отпустила.
– Значит, до часу его точно не было?
– Точно, совершенно точно, я спать ушла в час пятнадцать.
Так, значит, он алиби себе сделал таким образом: пришел позже и попросил Ирину записать себя пораньше, да еще сказал дома небось, что целый час она его лечила, а сам в это время спокойно мог смотаться туда, через мост, где Тихонов жил.
– А скажите, Света, тогда, когда Ирину убили, вы тоже с ней вместе дежурить должны были?
– Да, конечно, мы всегда вместе. Она обычно к десяти приходила, муж ее провожал, потому что страшно одной сейчас по улицам ходить, а в тот раз они из-за чего-то поссорились, так он потом очень переживал.
– Что же она, женщина вроде была неглупая, а проходным двором пошла, так рисковала?
– Вот проходными дворами мы никогда не ходим, это я вам с уверенностью скажу, там такой двор жуткий. Мы уж тут думали с девочками, может быть, ее кто-то туда затащил?
Чистяков сидел у себя в кабинете и с нетерпением ждал новостей из фотолаборатории. Эксперты долго просматривали негативы, вертели пленку так и этак, долго увеличивали, применяли различные фильтры и, наконец, отпечатали несколько фотографий. На одной из них в глубине комнаты довольно четко рядом с Мариной просматривался профиль мужчины. Сравнив этот профиль с фотографией Рубцова, которую один из чистяковских ребят принес из института из личного дела, эксперты дали точное заключение, что на фотографии рядом с Мариной изображен Андрей Рубцов. Чистяков довольно потирал руки.
– Все, Николай Степанович, все, дорогой, скажи зятьку спасибо, дело твое швах.
Он снял трубку телефона.
– Николай Степанович? Узнал меня? Есть для тебя новости. Нет, ты уж будь добр, сам ко мне подъезжай, у меня как-то поспокойнее поговорить можно.
Его кабинет не прослушивали, это Чистяков знал точно, проверял неоднократно.
Купцов приехал через полчаса, ишь как всполошился старик, чувствует, что не так все идет.
– Ну что там? Кто этот Лебедев?
– Вот что, Николай Степанович, время позднее, ходить вокруг да около мы не будем. Лебедев этот – так, ерунда, случайный тут человек. Ни тебя, ни меня он не интересует. Ты ведь про зятя хотел узнать, зять тебя беспокоит.
