Дима отыскал ручку тут же, на подоконнике, под пачкой старых номеров «Авизо».
Валя уселась ровненько, по-школьному. И принялась заполнять анкету. Дима молча наблюдал за ней.
Она вписала себя и Диму, написала ровненьким, старательным почерком дату и место рождения, нынешнее место работы и домашний адрес. И остановилась. Подняла взгляд на мужа.
– Дим, тут про родственников в России. У нас есть?
– Ну, брат мой там потерялся, – пожал плечами он. – Тетка в Тюмени, но адреса у меня нет…
– Лучше напишем, что нет родственников. А то бог его знает, вдруг им что-нибудь не понравится!
Она вписала жирное «нет» в графу о родственниках.
– Есть ли среди родственников госслужащие, депутаты, политические деятели, проживающие на Украине? – посмотрела вопросительно на Диму.
– Конечно, нет, – проговорил он.
– Вероисповедание, партийная принадлежность?
– Пиши «православные», «беспартийные».
– Есть ли среди родственников члены религиозных сект или представители сексуальных меньшинств? – прочитала она следующий вопрос.
– Пиши «нет»!
– А муж твоей сестры? – Валя бросила на Диму напряженный взгляд.
– Если они будут заполнять анкету, то точно об этом не напишут! Что они – дураки?!
Валя кивнула. Чиркнула ручкой слово из трех букв и перешла глазами на следующий вопрос.
– Родственники в США, Канаде, Грузии, Западной Европе и странах Прибалтики?
– Знаешь же, что нет!
– А ты говорил, что твой двоюродный дядя в Америке живет?
– Ты что? Хочешь проблемы? Пиши «нет», да и все. А то они тебе скажут – пусть ваш американский дядя вам за переезд в Саратов и платит!
Валя вздохнула. Написала в очередную графу очередное «нет».
– Тут написано, что за сообщение о себе неверных данных заявитель несет уголовную ответственность, – робко произнесла Валя.
– Расписывайся! Не бойся! – Дима махнул рукой. – Никто эти данные проверять не будет. Сейчас не советское время!
Валя поставила аккуратную подпись. Дима тоже подписал анкету.
– Ой, я так устала, – вздохнула она и опустила ручку на стол.
– Ты уже иди, ложись, – нежно произнес Дима. – А я еще посижу. Подумаю…
Валя ушла. В коридоре погас свет, а потом погас и неяркий отсвет горящей в комнате люстры.
«Заснула», – подумал Дима.
Он тоже ощущал усталость. Да и любое заполнение анкеты еще с юности вызывало в нем раздражение и нервозность. Вот и сейчас, как послевкусие от заполнения этой «саратовской» анкеты, ощутил он в животе нервное брожение. Посмотрел на Мурика. Тот, оставив на блюдце капустную обертку голубца и съев все мясо и рис, тихо спал под батареей.
Дима зашел на цыпочках в гостиную. Взял купленную сегодня вечером газету объявлений и вернулся с ней на кухню.
Раскрыл на рубрике «Предлагаем работу». Вспомнил, что его вызывал начальник в аэропорт. «Ничего, – подумал. – Подождут! Может, я себе тут что-нибудь получше найду на пару месяцев. А потом плевал я на них с холмов Саратова!»
Но газетные вакансии оказались однообразными и не интересными. Кому-то требовались бухгалтеры, готовые на гибкий рабочий график, водители такси и автобусов, продавцы сэконд-хэнда, автомеханики.
Взгляд Димы медленно скользил по скучным строчкам. Скользил, пока не уперся в объявление, которое хоть и не могло заинтересовать Диму, но зато искренне удивило его.
Перечитав объявление несколько раз, Дима вспомнил об отце Онуфрии. Вспомнил и подумал: а не подсказать ли батюшке о том, что есть возможность подзаработать?! Ведь ему явно денег на жизнь не хватает!
Отыскал Дима визитку священника. Позвонил. Прочитал ему вслух объявление.
Батюшку информация заинтересовала. Он попросил повторить номер телефона. Записал его и искренне поблагодарил Диму.
Забравшись под одеяло и прильнув спиной к горячему спящему телу жены, Дима успел перед погружением в глубокий сон подумать о прошедшем дне с благодарностью. С благодарностью к Господу Богу. Вспомнилось мельком, как они с Валей о себе в «саратовской» анкете написали: «православные», «беспартийные». «Видимо, так в конце концов и будет!» – успел еще подумать Дима перед тем, как темный шелк сна мягко обволок его сознание.
103
Позади, за спиной, в Киеве осталась сухая спокойная ночь, и даже сдача дежурства прошла на удивление тихо и по-деловому. Только одно замечание Егор от нового начальника услышал, да и то было сказано негромко и негру-бо. «По рації треба говорити тільки державною мовою!» – сказал он.
Егор на это даже не ответил. В душе он сомневался, что останется здесь надолго. Тем более что после трех собеседований с сотрудниками СБУ его оставили в покое со словами: «До лета можете работать. Если с вами будут входить в контакт российские спецслужбы – сразу докладывайте начальнику!»
«До лета еще два месяца, а там видно будет», – подумал Егор, глядя на бесконечные автопоезда, везущие в сторону Киева новенькие иномарки.
Дорога на Житомир удивляла Егора своей сегодняшней разгруженностью. Словно никто и не хотел ехать на Запад. Даже просто на запад от Киева. Все стремились в столицу.
За двадцать минут пролетел он на «мазде» до поворота на Макаров, а еще через четверть часа – там уже дорога была похуже – остановился в Липовке на улице Щорса, у дома Ирины.
Александра Васильевна сразу картошки поджарила с салом. Лука несколько кружочков нарезала, положила на блюдечко и солью посыпала. Она в последние дни одеваться стала тщательнее. Повытаскивала из полотняных пронафталиненных мешочков три свои добротные кофточки. Проветрила их на веревке во дворе, но дух нафталина из них полностью не выветрился, и теперь на кухне нет-нет да и выплывал этот запах, если не забивали его более сочные ароматы жареного сала или резаного лука.
Завтракали они вдвоем с Ириной, которая этим утром удивительно свежо выглядела. Щечки румяные. Волосы вымытые, расчесанные, пусть и простенькие, без особой прически. И халат фланелевый салатовый ей к лицу был.
Александра-батьковна завтракала давно, после того, как кур покормила. Но за стол она тоже присела с чашкой чая. Ей уже день, как хотелось серьезно поговорить.
Подождав, пока Егор съест полтарелки тушеной капусты с жареным салом, она прокашлялась, привлекая к себе внимание.
– Время года пока раннее, – сказала она, как бы вслух размышляя. – Свое даже не сеяли еще!.. Может, потерпите до июня? До молодой картошки?
