волноваться, – отрезал он.
– Нет, за исключением того, что мой брат внезапно превратился в деспота! – воскликнула Калли.
Рошфор со вздохом провел рукой по своим темным волосам.
– Черт подери, Калли, тебе отлично известно, что я не таков. Когда это я вел себя деспотично?
– Никогда вплоть до настоящего момента, – язвительно заметила она, смаргивая навернувшиеся на глаза слезы.
Рошфор всегда относился к сестре с заботой и добротой, поэтому ей было невыносимо тяжело смириться с его нынешним поведением. Он всегда был любящим и во всем ей потакающим братом, поэтому Калли очень ценила их отношения, особенно наслушавшись рассказов других девушек о братьях и отцах, отдающих им приказы и требующих беспрекословного подчинения.
– Мне очень жаль, Калли, если я обидел тебя сегодня вечером, – чопорно произнес он, терпеливо- благоразумным тоном лишь больше распаляя сестру. – Прошу прощения, если мое поведение показалось тебе чересчур резким.
– Резким? – У нее вырвался горький смешок. – Вот как ты, значит, определяешь свое поведение? Как резкое? Я бы назвала его скорее повелительным. Или, возможно, деспотичным.
При этих словах черты лица герцога исказила гримаса.
– Как я вижу, ты все неправильно поняла, но, смею напомнить тебе, мой долг – оберегать тебя. Я твой брат, и моя обязанность – заботиться о тебе.
– Я уже давно не ребенок! – вскричала Каландра. – Я и сама в состоянии позаботиться о себе.
– Насколько я могу судить, ты преувеличиваешь собственные силы, – парировал он, – принимая во внимание, что я обнаружил тебя в саду наедине с незнакомцем.
Заслышав подобное замечание, герцогиня ахнула.
– Нет! Калли!
Девушка залилась румянцем:
– Я не была в саду. Мы находились на террасе и не делали ничего плохого. Бромвель повел себя как истинный джентльмен. Он помог мне, если хотите знать. Он спас меня от другого мужчины, который, напротив, оказался совсем не джентльменом.
– Ох! – Бабушка Калли прижала руку к сердцу и раскрыла рот от удивления. – Калли! Ты была наедине с двумя незнакомыми мужчинами в саду?
– Дело происходило на террасе, а не в саду.
– Это не имеет значения, – возразил Рошфор.
– Я сейчас упаду в обморок, – слабым голосом объявила герцогиня, но конечно же не привела угрозу в исполнение. Вместо этого она сделала несколько шагов вперед и встала между Каландрой и ее братом. – Ушам своим не верю, – сказала она внучке. – Как ты могла поступить столь скандальным образом? Ты совсем обо мне не думаешь! И о семье тоже. Сенклер прав. Конечно же он в ответе за тебя. Он твой брат и глава семьи, поэтому имеет право говорить тебе, что делать, а ты обязана повиноваться. Что заставило тебя оказаться на террасе поздно вечером с мужчиной? Тебя же могли увидеть! Тебе следует быть благодарной, что твой брат поспешил тебе на выручку. С ужасом думаю о том, что могло случиться, не окажись его рядом.
– Ничего бы не произошло. Повторяю тебе, я вела себя благоразумно и не ввязалась в скандальную историю, – ответила Калли, чувствуя, как горят огнем ее щеки.
– Ты находишься под опекой брата до тех пор, пока не выйдешь замуж и не обзаведешься собственным домом, – отрезала герцогиня.
– А потом я попаду под опеку мужа! – пылко воскликнула девушка.
– Ты говоришь, как Ирен Вайнгейт.
– Что ты имеешь против Ирен? – возразила Калли. – Я бы очень хотела быть похожей на нее. В отличие от большинства знакомых мне женщин Ирен, по крайней мере, цельная личность с убеждениями.
– Бабушка, пожалуйста… – начал Рошфор, прекрасно понимая, что вмешательство бабушки не поможет ему урегулировать разногласия с сестрой.
– Как бы то ни было, это не имеет значения, потому что мой брат обращается с моими поклонниками как с преступниками! – гневно воскликнула Калли.
Герцог недобро рассмеялся:
– Бромвель никогда не будет твоим поклонником.
– Уж точно нет, – ответила девушка, – ты же унизил меня на его глазах.
– Бромвель? – удивленно переспросила герцогиня. – Граф Бромвель?
– Он самый.
В глазах пожилой дамы зажглась искорка интереса, но не успела она ничего добавить, как Калли продолжила:
– Что плохого в лорде Бромвеле? Что такого ужасного в том, что я была с ним?
– Ты не должна оставаться на террасе наедине с каким бы то ни было мужчиной, – отрезал Рошфор.
– А почему ты заявляешь, что он никогда не будет моим поклонником? – не сдавалась девушка. – Почему ты вскричал «Ты!», когда заметил его со мной? Почему его кандидатура кажется тебе особенно неподходящей?
Долгое время герцог хранил молчание, потом, пожав плечами, заявил:
– Этот человек мне не друг.
– Что? – Калли удивленно вскинула брови. – Он тебе не друг? Значит, я не могу выйти замуж за кого-то, кто не имеет счастья быть твоим другом? Так за кого бы ты хотел выдать меня? За одного из твоих напыщенных старых приятелей-ученых? За мистера Стретвика, может быть? Или за сэра Оливера?
– Проклятье! Калли, тебе отлично известно, что я не это имел в виду, – вымученно ответил Рошфор. – Тебе вовсе не обязательно выходить замуж за одного из моих друзей, и тебе об этом отлично известно.
– Нет, не известно! – запротестовала она. – Я вообще чувствую, что совсем тебя не знаю. Никогда бы не подумала, что ты можешь повести себя столь деспотично и неуважительно к моим чувствам.
– Неуважительно? – в изумлении повторил он. – Как раз наоборот! Я очень о тебе беспокоюсь.
– Тогда почему ты называешь этого мужчину неподходящим? – настаивала девушка. – Он из неблагополучной семьи? Или его титул недостаточно высок?
– Нет, конечно нет. Он же граф.
– Может, ты считаешь, что он всего лишь охотится за моими деньгами?
– Нет. Он довольно состоятелен, насколько я могу судить. – Губы Рошфора сжались в тонкую линию.
– Граф Бромвель считается завидным женихом, – вмешалась герцогиня. – Он, разумеется, не герцог, но их так мало осталось в наши дни. Никто же не заставляет тебя выходить замуж непременно за члена королевской семьи. Граф вполне подходит на роль твоего мужа, к тому же он из древнего уважаемого рода. – Пожилая дама повернулась к внуку: – Разве он не приходится родственником леди Оделии?
– Да, дальним, – вынужден был согласиться Рошфор. – Проблема не в его генеалогическом древе.
– А в чем же тогда? – воскликнула Калли.
Герцог переводил взгляд с бабушки на сестру и обратно. Наконец он пояснил:
– Это старая история. И совсем не имеющая значения. – Он сжал челюсти. – Я действовал исключительно в твоих интересах, Калли, когда приказал ему держаться от тебя подальше.
– Ты в самом деле так поступил? – в ужасе вскричала девушка.
Он кивнул.
– Да как ты мог? – Она чувствовала, что задыхается, словно получила удар под дых. – Поверить не могу, что ты посмел так меня унизить! Сказать графу, чтобы он не смел приближаться ко мне, будто я неразумный ребенок! Или… или страдаю умственным расстройством. Словно мне недостает здравого смысла, чтобы делать собственные суждения.
– Я этого не говорил! – вскричал герцог.
– Тебе и не надо было, – язвительно заметила Калли. – Это умозаключение неизбежно вытекает из твоего приказа, с кем мне можно, а с кем нельзя общаться. – На глаза ее снова навернулись слезы, но она смахнула их нетерпеливым движением.
– Я действовал из соображения того, что лучше для тебя!
– И поэтому счел возможным решить мою судьбу за меня! – Калли кипела от негодования, сжимая руки в кулаки. Она была взбешена настолько, что едва могла говорить.
Стремительно развернувшись, она стала быстро подниматься по лестнице.
– Калли! – закричал Рошфор, устремляясь было за ней, но остановился на первой ступеньке и с досадой посмотрел ей вслед. Потом он обратился к бабушке, словно ожидая объяснений.
Герцогиня воззрилась на него непроницаемым взглядом, скрестив руки на груди.
– Ты виноват в том, что она ведет себя подобным образом. Потому что ты во всем ей потакал и позволял делать что заблагорассудится. Ты ужасно избаловал сестру, и теперь пожинаешь плоды.
Герцог раздосадованно вздохнул и, отвернувшись от лестницы, направился в свой кабинет.
– Я быстро разберусь с делами в Лондоне, – сообщил он бабушке. – Пожалуйста, распорядись упаковать вещи, чтобы уже послезавтра мы могли вернуться в деревню.Калли, все еще пребывающая в бешенстве, ураганом ворвалась в свою комнату. Ее горничная Белинда ожидала хозяйку, чтобы помочь раздеться, но была отослана прочь. Каландра слишком сердилась и поэтому не смогла бы стоять, терпеливо ожидая, пока Белинда расстегнет пуговицы ее платья. В любом случае, она не чувствовала себя способной лечь в постель и заснуть.
Горничная озадаченно посмотрела на свою госпожу и выскользнула за дверь, не сказав ни слова. Каландра же принялась расхаживать по комнате, будучи не в силах успокоиться. Через какое-то время за дверью раздались медленные шаги бабушки, а вот более тяжелой поступи брата она так и не услышала. Без сомнения, он укрылся в своей любимой комнате – в кабинете. Возможно, сейчас он спокойно читает книгу или письмо или просматривает отчет, готовясь к завтрашней встрече со своим торговым агентом. Рошфор уж точно не будет стискивать зубы от бессильной злобы или кипеть от праведного гнева. Он-то считал вопрос решенным.
Калли состроила гримасу и бросилась в кресло, стоящее подле кровати. Она не позволит распоряжаться собственной жизнью. Она привыкла считать себя молодой дамой, живущей по своему усмотрению, придерживаясь, разумеется,
