— Конечно, — эхом отозвался Фрэнсис.
— Главный распорядитель личных покоев короля — маркиз Экзстерский, и вы будете подчиняться непосредственно ему. Главное правило, Фрэнсис, — мы не распускаем слухи о Его Светлости. Ложится ли он спать рано или поздно или не ложится вовсе — это не наше дело. Мы не болтаем ни о его друзьях, ни о том, что он делает. Короче говоря, ничего из того, что мы видим или слышим, не должно выходить за эти стены. Вы можете держать язык за зубами?
— Думаю, да, сэр.
— Это важно, если вы хотите оставаться на этом посту.
У Фрэнсиса перехватило дыхание. Всего три дня назад он покинул свой дом и только вчера днем прибыл в Гринвич. Его отец, ненадолго приехавший из Кале, прискакал верхом вместе с ним, но, поспав несколько часов, отправился обратно. Фрэнсис со смешанными чувствами смотрел вслед знакомой фигуре на коне. Он впервые оказался вдали от родителей и начинал свою карьеру на одном из самых трудных и в то же время престижных постов при дворе. Служить в личных покоях короля означало — плохо это или хорошо — всегда находиться на глазах у короля. Большое значение здесь играли такт и благоразумие. Когда сэр Ричард исчез из виду, Фрэнсиса охватили странно смешавшиеся чувства страха и удовлетворения. Радость от того, что он теперь мужчина в мужском мире, опасения из-за того, что рядом нет семьи, к которой он мог бы обратиться, если что-нибудь случится.
В этот вечер он в весьма подавленном состоянии поужинал в одиночку и уже спал, когда пришли четыре камер-лакея после затянувшейся допоздна игры в карты с королем. Он поселился вместе с ними в большой, приятно обставленной комнате на первом этаже дворца с видом на Темзу. В шесть утра общая суматоха подъема разбудила его, но у него не нашлось времени перекинуться с ними и парой слов, так как они поспешно удалились убирать апартаменты короля.
Несмотря на столь ранний час, во дворце царила суета, но это оказалось кстати для Фрэнсиса, идущего в сторону апартаментов королевы Екатерины и в прямом смысле заблудившегося.
— Что вы здесь делаете, молодой человек?
Фрэнсис вежливо поклонился:
— Простите, мадам, я только вчера прибыл ко двору и должен признаться, что дворец пока является для меня лабиринтом. Я пытаюсь найти старшего гардеробщика.
— Ну, ну, вы, должно быть, юный Вестон.
Он поднял взор и увидел довольно привлекательную с изумительными волосами девушку лет двадцати, весьма дерзко разглядывающую его.
— До нас дошли слухи о вашем приезде и о том, что вы — самый красивый мужчина в королевстве. Говорят, вы получили пост в личных покоях короля только потому, что Его Светлость решил, что вы их чудесно украсите.
Фрэнсис покраснел. За исключением единственного поцелуя, который ему удалось украдкой получить у Энн Пиккеринг перед ее отъездом в Кумберленд, он еще никогда не сталкивался так близко с женщиной.
— Вы смущены? — удивилась девушка. — Клянусь, здесь это не надолго. Во всяком случае, я из свиты Ее Светлости. Как ее фрейлина, я должна заботиться об утренней одежде королевы. Я буду ждать вас возле солнечных часов в саду в два часа. Не опаздывайте.
Она повернулась и ушла, не назвав ему даже своего имени.
— Вы понимаете, в чем заключаются ваши обязанности?
Голос Гарри Норриса вернул его к реальности от приятных мыслей о назначенной днем встрече.
— Да, сэр. И какие у меня задания на сегодня?
Он затаил дыхание: а вдруг Норрис заставит его делать что-то после полудня.
— Его Светлость поедет кататься верхом, так что вы будете свободны до шести. Затем вам надлежит находиться в покоях в ожидании его возвращения. Я бы посоветовал вам ознакомиться с расположением комнат во дворце. Узнать, что где находится, чтобы вы могли быстро ориентироваться.
— Я обязательно займусь этим! — воскликнул Фрэнсис.
«Давно пора, — подумал он про себя, — изучить расположение не только дворца, но и его окрестностей. А то меня поднимут на смех… Но она назвала меня самым красивым мужчиной в королевстве…»
Ему больше польстило слово «мужчина», а не ссылка на его красивую внешность. Однако после обеда он провел массу времени перед зеркалом в лакейской, причесываясь и придирчиво разглядывая пушок на подбородке, размышляя, не стоит ли ему побриться.
Он пришел в назначенное место ровно в два, но прошло полчаса, а девушка все не являлась, и Фрэнсис, весьма утомленный любопытными взглядами своих напарников-придворных, испытывал неловкость, слоняясь без дела, и уже был готов уйти, когда, к своему ужасу, увидел самого Гарри Норриса, приближавшегося к нему.
По мере его приближения Фрэнсис краснел все больше и больше, а Норрис подумал, что он и сам, хотя старше юного Вестона более чем вдвое, вдовец, не занимающийся придворными интригами, еще способен смущаться так же легко, как этот юноша, стоящий перед ним. В прошлом месяце, увидев Анну Болейн в Геверском замке, он сознательно и благоразумно попытался сбросить с себя ее чары; он старался даже не смотреть на нее. Отводя глаза, он нарочито взирал на потолок, на пол, за окно — куда угодно, только бы не видеть ее лица. И тем не менее ее сладкий, чарующий запах бил ему в ноздри, мелодичный голос звенел у него в ушах, а завораживающий смех эхом звучал в каждой комнате дворца.
Ночью, лежа в нескольких футах от короля — еще одного человека, любившего ее до безумия, — он мечтал об Анне. Ему в голову пришла нелепая мысль о том, что во сне они оба могут произнести ее имя. А случайно встретившись с ней в саду Гевероз, он — тридцатилетий вдовец! — покраснел, совсем как сейчас юный Вестон. Он намеревался подразнить Фрэнсиса, но воспоминание об Анне Болейн остановило его.
— Разглядываете сады, Фрэнсис? — спросил он вместо этого.
— Д-да, сэр. Они так хорошо ухожены, не правда ли?
— У Его Светлости множество садовников, — отозвался Гарри. Краешком глаза он приметил Люси — одну из дочерей графини Шрусберийской, — поспешно приближающуюся к ним. Он вовсе не удивился, увидев именно ее. Вряд ли ее можно было назвать застенчивой молодой женщиной, и до него дошли слухи, что среди молодых и настойчивых дам Екатерины уже было заключено пари, кому из них первой удастся привлечь внимание юного Вестона. Известие о красивой внешности мальчика долетело до двора еще до его прибытия туда, скорей всего, невинно высказанное самой королевой.
— Желаю хорошо провести время, — сказал Гарри, слегка подмигнув. — И помните, что в шесть вам надо приступить к своим обязанностям.
— О да, сэр Генри, — поспешно ответил Фрэнсис. Он также заметил приближающуюся фрейлину и ужасно смутился.
«Моя помолвка с Энн Пиккеринг запрещает это», — одернул он себя.
Но уже через мгновение он совершенно забыл об Энн, когда фрейлина присела перед ним в реверансе и сказала:
— Я не представилась сегодня утром. Я — Люси Талбот, дочь графини Шрусберийской.
— А я — Фрэнсис, сын Ричарда Вестона. Но это вы уже знаете.
— О да. При здешнем дворе слухи распространяются очень быстро. Как вы вскоре поймете сами, это — настоящая галерея шепотов.
Она отступила на шаг назад и внимательно оглядела его с головы до ног. Сознавая, что зеленая с белым ливрея Тюдоров прекрасно идет ему, Фрэнсис изящно поправил свою шляпу и спросил:
— Вы одобряете мой вид, миледи?
— Да, вы чудесно выглядите. Вы можете прогуляться со мной по саду.
Он предложил ей руку и, положив на нее свою ручку, Люси повела его на экскурсию. До этого момента Фрэнсис до конца не осознавал величия и протяженности Гринвичского дворца Он был примерно втрое больше поместья Саттон, с тремя внутренними дворами, имеющими разные названия, соединяющимися между собой. Последний из них — Теннисный двор — совсем очаровал его.
— Его Светлость играет в теннис?
