дочь, и знахарка попросила меня найти и освободить девушку. Я поклялся перед лицом самого Одина, господин. И мне пришлось исполнять обещание. Двоебород не собирался помогать мне в поисках простой крестьянской дочки. Вот почему я прибыл в твои владения на том судне, какое сумел раздобыть. Я ищу девушку.
— В таком случае отправляйся домой. Клятвы, произнесенные перед идолами и ложными богами, ничего не значат, — заявил священник.
Он говорил с очень сильным и нелепым акцентом.
Хемминг вскинул руку.
— Нет, отец, для нас важны даже клятвы, произнесенные перед козой или уткой. И мужчина только тогда мужчина, когда умеет держать слово.
Священник застыл неподвижно, а Хемминг в размышлении потер рот.
— Но это ведь не вся история?
— Господин?
— Ты бежишь за девчонкой или от Двоеборода?
Вали улыбнулся.
— И то и другое, князь.
— Да поможет мне бог мудрости! — воскликнул Хемминг, обращаясь к потолочным балкам.
Священник неуверенно улыбнулся.
Хемминг помотал головой, после чего внимательно оглядел Вали с головы до ног.
— И что же мне с тобой делать?
Вали ничего не ответил.
— Нет, не молчи, я в самом деле хочу услышать от тебя совет. Говори. Это ты заварил кашу, посмотрим, как ты собираешься ее расхлебывать. Что мне с тобой делать?
— Помоги мне найти девушку.
Хемминг засмеялся и махнул на Вали рукой, словно отметая в сторону его слова.
— Она военный трофей Хаарика. Кроме того, я сомневаюсь, что она сейчас в городе.
— Ее уже продали?
Конунг ничего не ответил, а откинулся на спинку трона и снова внимательно оглядел Вали.
— Что ты знаешь о ворожбе, князь?
— Очень немного.
— Не скромничай. У Одина есть соглядатаи, но и у меня они имеются. Хочешь, перескажу тебе, что нашептали мне мои вороны?
Священник снова заволновался.
— Для меня большая честь выслушать любые слова конунга.
— Ты сражаешься с врагами без копья и меча. Могучие воины отступают перед твоим отрядом из мальчишек и стариков. Ты спрашиваешь совета богов на болоте. Ты чудесным образом бежишь из надежной темницы, якшаешься с дикарями и оборотнями. Провидцы и колдуны во всех частях света смотрят в свои озера или подвешивают себя на деревьях, и все они видят одно и то же: сын волка пожирает мир. Один мальчишка, спасшийся от северных ведьм из ваших краев, умирая, рассказал о каком- то великом заклятии, наложенном на сына волка. А разве не ты, князь, известный всем сын волка?
— Все эти слухи сильно преувеличены. Могу признаться откровенно: я сильно разочаровал своего отца.
— Это я тоже слышал, — подтвердил Хемминг. — И если бы я верил хотя бы половине той чепухи, которую болтают провидцы, я бы повесил тебя немедленно, на свой страх и риск. — Конунг замолк и призадумался, а затем поглядел Вали в глаза. — Пойми, в чем состоит сложность. Твой отец сильно болен.
Вали постарался ничем не выдать своего замешательства. У него не получилось.
— Да, я знаю и это. Вместо него правит твоя мать. Поэтому в данный момент ты особенно важная персона. Однако, если кто-то из твоих кузенов или дядюшек захватит престол, ты сделаешься, с одной стороны, менее значимым, а с другой — более. Ты важен примерно как гири на весах купца, однако я не сомневаюсь, что новый конунг хорошо заплатит за то, чтобы тебя вернули домой, живого или мертвого. С другой стороны, если я дам тебе несколько кораблей для возвращения твоих собственных земель, тогда большинство твоих сородичей пойдет за тобой, и я, если удача улыбнется, получу еще одного конунга за морем, который будет платить мне дань, принеся, конечно, клятвы верности. Говорят, что я люблю в делах быстрый результат. А Двоебород очень хотел бы повстречаться с тобой снова. Значит, ты все-таки ценная персона.
Вали раскрыл рот, собираясь заговорить, однако Хемминг вскинул руку, призывая его к молчанию.
— Что я собираюсь делать? У меня и без тебя хватает забот. — Он покачал головой. — Я ищу предлог, чтобы тебя отпустить, но не нахожу.
— Я много ем, и оставлять меня здесь накладно, — подсказал Вали.
Он старался держаться непринужденно. Пусть он никак не может повлиять на конунга, зато может быть самим собой.
Хемминг улыбнулся. Священник встал и зашептал что-то конунгу на ухо. Конунг слушал с бесстрастным лицом, а королева тем временем спросила, понравился ли Вали мед.
Священник снова опустился на колени.
— Ты важная фигура, — проговорил Хемминг. — Это я понимаю и без слов провидцев и колдунов. Это подсказывает здравый смысл. Сын и наследник прославленного воина — хорды, конечно, захотят видеть на престоле тебя, если в тебе имеется хотя бы капля боевой удали старика. Мой священник советует тебя убить. — Конунг указал на человека в мешковатой рясе, который тут же зарделся от смущения. — Его религия считает всех, кто практикует искусство сейдра, опасными. По удивительному совпадению, с запада до меня доходят слухи, которые также подталкивают меня к мысли, что тебя необходимо убить. Хаарик хочет принести тебя в дар северным шаманам. Ради этого он и приходил за тобой.
— Он приходил за золотом, — возразил Вали.
— Это вряд ли. Он наверняка знал, что Двоебород надежно припрятал свои богатства, в особенности уезжая из дому. К чему устраивать набег, рискуя развязать войну с ригирами, когда имеются западные племена, неспособные добраться по воде даже до соседей, не говоря уже о том, чтобы пускаться в недельное плавание?
— Я…
— И почему на трех кораблях? У Хаарика их, между прочим, шестьдесят. Ну, ладно, пятьдесят восемь, раз уж вы захватили парочку. Но что можно сделать с тремя кораблями? Ударить и бежать, больше ничего. Если Хаарик решил, что Двоебород настолько глуп, чтобы оставить свои сокровища на берегу, тогда это не тот Хаарик, которого я знаю. Он ехал за людьми, если не за тобой, то за тем, кто тебе дорог. Именно по этой причине он забрал девушку.
— Как он узнал о ней?
— Откуда мне это может быть известно? — Хемминг пожал плечами. — У Хаарика не так много лазутчиков, но у него, без сомнения, имеются свои способы.
— Ни один ригир не опозорит своего господина, шпионя в пользу врага.
— Еще как опозорит, — ответил Хемминг. — Или проболтается по пьяному делу на рынке, или сболтнет ненароком купцам. А некоторые из тех, кто вынашивает собственные планы, могут зайти еще дальше.
— Назови имя предателя, и он умрет, как только повстречается мне.
Хемминг покачал головой.
— Согласись, что никто на моем месте не ответил бы тебе. Но факты таковы: Хаарику нужен ты. Это я сам слышал. Именно ты. Вот почему ты снова становишься важной персоной. Если подумать, я вполне мог бы позволить тебе воспользоваться его гостеприимством. С другой стороны, допустим, я так и сделаю, но ведь всем известно, что и у конунга Аудуна имеются свои вороны, а уж у твоей матушки Ирсы их целая стая. Если я отдам тебя Хаарику, то разгневаю твоего отца. И пусть я уверен, что со своей дружиной сумею раздавить хордов, если начнется война, я также нисколько не сомневаюсь, что твой отец заставит нас
