– Как – не могут?!!Что значит – не могут?!!!
– Вместе с ней пропали еще пять хрангелов, – растерянно сказал Клаус.
– Что значит «пропали»? – спросил Генимыслей уже более спокойно. – Хрангелы – не вещи, и даже не люди. Они не могут «пропасть». Мы все чувствуем друг друга, у нас постоянная мысленная связь. Если мы не чувствуем мысли одного из нас, значит, этот хрангел не думает. Если хрангел не думает, значит, он не живет. А если хрангел перестаёт жить, то где-то был колоссальный выброс энергии. Разве мы фиксировали такой выброс?
– Нет... – ответил Клаус.
– А дети, которых они охраняют? Что с ними? С ними всё в порядке?
– Сейчас выясним, господин Глава Совета. (В критических ситуациях Клаус всегда переходил на официальный тон.)
Ума помчалась выяснять, что с детьми пропавших хрангелов. Старейшины молчали. Такое происходило в первый раз! Чтобы шесть хрангелов бесследно исчезли! Невероятно...
Через восемь минут вернулась Ума:
– Их дети на острове.
***
В лагере закончился завтрак, прошёл обед, наступало время ужина, а никакое «обнаружение» не происходило. За день старшие дети расчистили завалы, убрали мусор и обломки... Лагерь приобрел почти прежний вид. Сейчас, в лучах заходящего солнца, практически не заметно, что ещё на рассвете вовсю бушевала стихия. Днём, когда все были заняты, тревога по поводу того, что на остров так никто и не прибыл, отошла куда-то на задний план, а сейчас, когда приближался вечер, становилось все тревожнее. Девочки и малыши
все чаще поглядывали в сторону океана, все более отрывистыми становились разговоры – прислушивались, не приближается ли вертолет или катер.
– Антон, давай, поговорим, – шепнул Ник и подмигнул Френку, Марио и Дино. – Пойдемте к Питеру, там Грег, посоветуемся.
– Вы куда? – спросила Маша. До этого момента все старались держаться поближе друг к другу.
– Минут на десять к Питеру сходим, может, он Интернет наладил, – стараясь казаться абсолютно спокойным, ответил Ник. – Вы пока всё подготовьте, мы быстро вернемся, разведем костер, еще на берегу побудем, хорошо?
– Ладно.
Маше было как-то спокойнее, когда она говорила с Ником. Казалось, он точно знает, что нужно делать, и всё будет хорошо.
– Только вы всё-таки побыстрее, ладно?
– Ага, – широко улыбнувшись, ответил Ник, – уже почти вернулись!
Питер Интернет не наладил. Телефоны не работали. Рация – тоже. Единственной хорошей новостью было то, что каким-то чудесным образом рука у Наташи абсолютно не болела, она даже сняла шину.
– Не болит? – удивился Френк.
– Не болит.
– Чудеса! Может, ты – мутант? На тебе все заживает с тысячекратной скоростью?
– Может, и мутант, – она рассмеялась, – только как тут проверишь? Разве что ещё что-нибудь сломать!
«Как же всё-таки здорово она смеётся!», – подумал Питер. За то время, пока они общались, Наташа не раз улыбалась или заливалась серебристым смехом. И это не было глупым девчоночьим хихиканьем, с ней можно было говорить обо всём на свете, даже о языках программирования. Ещё она не замечала его инвалидного кресла. Не делала вид, что не замечает, не кидалась помогать при каждом движении, а действительно не замечала – будто кресло было частью
его одежды. Питеру так легко рядом с Наткой... Хорошо, что рука у нее в порядке – знать, что этому светлячку больно, было просто невыносимо...
– Ну, как Интернет? – спросил Ник.
– Да никак, – Питер недовольно мотнул головой. – Не могу понять, что происходит... Похоже, сигнал чем-то глушится.
– Плохо... Мы, вообще-то, посоветоваться пришли. С самого утра никакого движения со стороны материка. Никого это не удивляет?
– По-моему, – ответил Френк, – даже малышня понимает, что это ненормально. Ну и что теперь делать?
– Ждать, – сказал Марио, – устраиваться на ночлег, оставить на берегу дежурных и ждать.
– Ничего не делая, ждать очень трудно, – резонно заметил Антон, – мы ведь каждую секунду прислушиваемся. Как заснуть?
– Если не можешь заснуть, пойдешь дежурить первым, – сказал Ник. – Надо палатку поставить на пляже.
– Я не против, всё равно спать не смогу.
– Возьмешь ручку с тетрадкой, и будешь терзать свои формулы, – улыбнулась Наташа.
В лагере уже привыкли, что Антон в самом разгаре беседы или какого-нибудь мероприятия может внезапно выпасть из действительности и начать что-то записывать в свою тетрадь.
– Мысли у меня сейчас не только о математике, а еще о маме, о доме, о том, что случилось. Может, утром был какой-то конец света, и мы – единственные на земле выжившие? Затерянные в океане!
– Поменьше реалити-шоу смотри! – рассмеялся Френк. – «Затерянные в океане»! Пошли на берег, нас ждут.
***
На берегу, у костра просидели почти до полуночи, потом постепенно разошлись. Решили дежурить по четыре часа, первым остался Антон.
– Хочешь, я – с тобой? – спросила Маша. – Тебе одному не будет
страшно? То есть, я хотела сказать – скучно, – тут же спохватилась она.
Разве мальчишка признается когда-нибудь, что ему страшно? Ни за что!
У Ника слегка кольнуло сердце. Эй, ты чего, одернул он себя, они же из одной страны, даже из одного города... конечно, Машке неудобно уйти.
– Не надо... Не надо со мной никому оставаться, у меня есть задачка как раз на время дежурства.
– Ну, как хочешь, – она пожала плечами и ушла.
День был такой длинный! Маша думала, что уснет как только опустит голову на подушку. Не тут-то было! Сон не шел, зато притопала целая толпа мыслей. Они в какой-то хаотической последовательности наползали друг на дружку и уже через десять минут окончательно замучили ее.
– Эй, Наташ, ты спишь?
– Не-а, – моментально отозвалась та, – заснуть вообще не могу! От мыслей голова гудит!
– И у меня... Пойдем к океану?
– Пойдем, – обрадовалась Наташа.
– И я с вами,– раздался шепот с кровати напротив.
– Салма, а ты почему не спишь?
– Угадайте! – ехидно ответила Салма.
– Ну да, – вздохнула Маша, – глупый вопрос...
Втроем они побрели к берегу. Терпко пахли какие-то ночные цветы, оглушительно стрекотали цикады, темное небо сверкало алмазной россыпью звезд, земля наслаждалась свежестью ночного ветра...
– Как вы думаете, Антон спит?
– Судя по тому, что костер не горит, думаю – да, – сказала Салма, вглядываясь в темноту, – или нет. Или – да. Или нет...
– Ты чего? – одновременно спросили Маша с Натой. – Что с тобой?
– Со мной ничего, – протянула она, – с костром что-то непонятное.
Посмотрите сами.
Девочки посмотрели. Очертания палатки все ещё невозможно было разглядеть, но уже был виден свет
