– Караулят, сволочи, – пожаловался он. – Видите, возле здания диспетчера скопление тягачей? Так вот, их тут не было.
Шейх потер колючий подбородок и прохрипел:
– Я бы на их месте вертолеты испортил. Так что, считай, нам не на чем возвращаться.
Литовец развеял его опасения:
– Сюда послали лучших из лучших, тех, кто может управлять вертолетами, чтобы одновременно с операцией пригнать несколько машин в штаб. Если присмотреться, то в небе кружит восемь «стрекоз», они ждут сигнала и пока не видны. Остались старые и практически негодные машины. Так что не нервничайте, полковник, а лучше хлебните воды. Вот вам бутылка минералки.
– Грамотно разработанная операция, – оценил Шейх, приложился к горлышку полуторалитровой бутылки и передал ее Якушеву.
– Спасибо, – от уха до уха улыбнулся литовец. – Хочется верить, что вся эта суета не напрасна.
Ваня принялся поить пса, тот чавкал и разбрызгивал воду. Литовец три раза включил-выключил фары. Ослепляя, вспыхнули прожекторы вертолетов, и Шейх разглядел в небе вертушки.
Тягачи тоже зажгли фары. Вздрогнули, как звери, готовящиеся к атаке, и тотчас на месте первой фуры расцвел огненный цветок взрыва. Измененных, стоявших неподалеку, посекло осколками. Вторая ракета попала в бензовоз. Цистерну разворотило, бензин вспыхнул, по асфальту потянулись огненные дорожки.
– Молодцы! – воскликнул литовец, сдал назад и вплотную припарковался к вертолету, стоящему обособленно, это тоже был «крокодил». – Ну, что товарищи, наш транспорт невредим, нелюди проглотили дезинформацию!
Вертолет заработал лопастями и опустил трап.
Всю дорогу Росс смотрел в иллюминатор на огни поселков. Вроде бы мирная картина, если бы не опустевшие трассы и пламя пожаров. Огонь никто не тушил, и к небу тянулся дым. Чем ближе к Питеру, тем больше военной техники на дорогах: бронетранспортеры и КРАЗы двигались к периферии, машины уцелевших гражданских – к столице. Видимо, командование решило, что измененные сперва попытаются прорваться в Питер, а если не получится, ударят по городу ракетами.
Яна спала в обнимку с братом, профессор Гинзбург рассматривал носки ботинок, которыми он разжился в Тосно, торчащие из-под цветастой юбки. Росс глянул на окровавленные руки. Отступали в спешке, и тело старшего следователя Кошкина бросили в БТРе. Если сначала Росс обещал себе похоронить боевого товарища, то теперь понимал: в этом нет смысла. Некому будет приходить к нему на могилу.
По сути, путешествие в Питер – лишь отсрочка. Остается надежда, что в цивилизованном мире люди удержались, и захватчики не захотят портить Землю ядерными ударами. Если так, будет затяжная война.
Питер, раскинувшийся внизу, напоминал блокадный город: огней мало, фонари выключены, улицы патрулируются бронетехникой и полицейскими. Росс заметил несколько вертолетов, обшаривающих улицы прожекторами. Вот бегут солдаты – мелкие, будто игрушечные, стреляют по силуэтам, юркнувшим во мрак. Как в Москве зомби гоняли людей, так здесь люди охотятся на зомби.
Судя по пустырям и небольшому количеству высоток, летели над окраинами. Росс плохо знал столицу, ему Москвы хватало, к тому же там не так серьезно щемили оружейников.
А может, и не над окраинами. Что-то эти районы на поселки похожи.
– Мы куда летим? – прокричал он чуть ли не на ухо Гинзбургу, тот встрепенулся и ответил:
– Подозреваю, что в Красное Село. Там планировалось сделать штаб в случае ЧП. От столицы недалеко, в глаза не бросается. Рядом НИИ сывороток и вакцин, что очень удобно.
Летели с полчаса. Снижаться начали над ничем не примечательным поселком. Сделали круг над высотками, и внизу блеснули отраженным светом белые тарелки огромных антенн. Значит, это территория военно-космической воинской части. За антеннами было два длинных здания, а между ними – стоянка БТРов. Миновали стоянку КРАзов с брезентовыми кузовами, несколько казарм и спикировали в колодец двора, зажатого четырьмя зданиями. Опустились ниже, и Росс насчитал четыре этажа у каждого дома.
Вертолет уже встречали – и военные, и люди по гражданке, все с автоматами; было их человек двадцать, по площадке метались их длинные тени.
Легкий толчок – вертолет приземлился, рев мотора стих. Остался свист лопастей, рассекающих воздух.
– На выход! – скомандовал пилот и откинул трап.
Потянуло влажной вечерней свежестью, примятой травой и машинным маслом. Первым вышел ряженый профессор с чемоданом под мышкой, следом – Росс, подал руку Яне. Растрепанная девушка зевнула и оперлась о нее. Последним вертолет покинул Цыпленок.
Направились к зданию, что на севере (если Росс правильно сориентировался на местности). На пороге бдило двое часовых в черных шлемах и кевларовых жилетах.
Яна взяла Росса за руку и сжала ладонь. Она не трусила, когда стреляла в зомби и жизнь ее была под угрозой, сейчас же лицо девушки перекосило от ужаса.
Отворилась дверь, и, минуя пропускной пункт и стенды с чертежами, вслед за пилотом поднялись на второй этаж, где густо пахло табаком. В конце сумеречного коридора была распахнутая дверь в ярко освещенный кабинет.
Это оказался просторный конференц-зал с откидными стульями красного бархата, фикусами в углах и клеткой, где вниз головой висел белый хохлатый попугай с курицу размером. За столом восседал мужчина совершенно негероической наружности: круглолицый, розовощекий, с прищуренными глазками и носом- пуговкой. На его погонах золотились огромные звезды. С фотографии на стене Президент грозно обозревал окрестности. На трибуне с государственным гербом стоял передатчик.
Завидев гостей, генерал поднялся, настроил передатчик, сел и уставился на гостей.
– Генерал Баранников, – проговорил он густым басом. – Представьтесь, пожалуйста, берите стулья и присаживайтесь к столу. Красницкий, выдайте профессору приличную одежду, развели безобразие! Понимаю, что спешка, но маскарад нам сейчас ни к чему.
Пилот (судя по звездочкам на погонах – полковник) увел Гинзбурга. Росс поставил к столу напротив генерала четыре стула: себе, Яне, Цыпленку и профессору. Яна и Цыпленок сели, вытянувшись по струнке. Росс покосился на микрофоны. Один был направлен на Баранникова, второй Росс подвинул к себе. Накрыв микрофон рукой, он сказал:
– Генерал, можно вопрос?
Баранников проигнорировал его, поерзал в кресле и пробасил в микрофон:
– Еще раз здравствуйте. Маленькое отступление для наших гостей. Все, что мы здесь скажем, услышат мои коллеги, которые не могут тут присутствовать. Итак, в штаб по моему приказу доставлены спасители профессора Гинзбурга. Благодаря им сыворотка будет поставлена на поток, и мы сможем оставаться людьми до самой нашей смерти, надеюсь, не скорой. Благодаря деятельности моих коллег и сотрудников НИИ сывороток и вакцин, в производимых ими продуктах биотина не было, и большая часть питерцев спасена. Пока мы ждем профессора, предоставляю пару слов гостям. Представьтесь.
Росс мысленно выругался, но не стал лезть на рожон и спрашивать, что творится в мире.
– Ростислав Савельев. Подследственный. Проходил по сфабрикованному делу о хранении и распространении огнестрельного оружия. Государство меня подставило, а следователь Кошкин пытался посадить и допрашивал как раз, когда началось… Пришлось с ним прорываться и сражаться бок о бок. Мы не раз спасали друг другу жизнь. Он погиб, вечная ему память. Что я хочу сказать. У всех нас есть враги, мы кому-то мешаем, кто-то мешает нам… Я вообще мизантроп и терпеть не могу… Терпеть не мог человечество. Теперь же я готов сражаться за каждого выжившего. Сила врага в том, что он – сообщность. Давайте забудем все обиды и станем единым целым. Только так мы сможем победить.
Говоря, Росс поглядывал на генерала, тот кивал, и его розовые щеки вздрагивали, а глазки блестели. На подставке в углу стола хранилась трубка, генерал закурил, выпустил кольцо дыма и шепнул:
– Молодец, какое красноречие!
В микрофон же сказал:
– Я вижу прекрасную девушку. Дама?
Яна вспыхнула, приложила руки к щекам и замотала головой:
