Вот и все. Что теперь? Сожгут на костре? Съедят? Желтоглазые обступили ее, лучась благоговением, оттеснили от Рэмбо, он не шелохнулся, лишь злобно глянул на Лукавого. Тот пожал плечами и сказал по- русски:
– Все хорошо, Марина, они не причинят тебе вреда. Шейх, успокойся, они нам нужны, они – звено цепочки.
Марина всхлипнула и закрыла лицо руками, а потом кто-то коснулся ее сознания и успокоил – сразу стало все равно, и она пошла за лысыми аборигенами, будто на поводке.
Глава 2
Вождь вывел Данилу к берегу реки, медленно несущей по равнине ржавые воды. Здесь и расположились. В зарослях мелколистных растений было тихо. Местный гнус не донимал, птицы не пели, не плескалась вода, и ветра по-прежнему не было. Липкая духота так и толкала искупаться, но зайти в реку Данила не рискнул – мало ли, что там обитает.
Разложили костер, Лиана достала из заплечного мешка снедь: полоски вяленого мяса, домашний сыр, лепешки. Данила не был уверен, что есть это безопасно, но выхода не было.
Ел же он чупакабру и жив остался…
Маугли что-то изучал в воде, ихтиолог Картограф присоединился к мальчишке.
Что это за место, все-таки? Точно не Земля, не бывает на Земле такого. Параллельный мир? Другая планета? Но почему такой необычный ландшафт? Будто замкнутый, хотя «стен» не видно, но кажется, что они прячутся где-то в серой дымке. И небо – ну что это за небо?! Оно светится само по себе, безо всякого намека на солнце! Память Момента выдала – Массаракш, мир наизнанку, другая планета…
– Мы – последние из людей, – говорил Вождь, пока Данила, призвав на помощь армейский опыт, перематывал его повязку из синтетической ткани, порванной на лоскуты. – Издревле люди враждуют со змееглазыми.
Данила слышал его, но больше – видел. И был благодарен чужому языку за бесплатное кино.
– …Сначала людей было много. Боги, живущие в джунглях, и боги, обитающие на небе, создали их, чтобы заселить мир. Боги дали людям поля и научили пахать, боги дали людям копья и остроги и научили охоте. Люди плодились и размножались, и стало много деревень, и стада были тучны, а пашни – обильны.
Это было так давно, что самые старые старики не помнили. Так давно, что сохранились только песни и сказки, но люди верили им.
А потом (тоже так давно, что много поколений успело уйти) пришли Змееглазые… – В сознании Данилы это по-прежнему были змееголовые создания на человеческих ногах. – Они не стали пахать землю рядом с людьми, ушли в другую долину, – Вождь указал рукой на стену джунглей вдали, – за лесом. Та долина – меньше. Я сам никогда там не был, но разведчики и сбежавшие из плена змееголовых рассказывали, что там нет пахотных земель, кругом – камень, а еще там – Тени. И змееголовые обозлились.
Они решили, что хотят долину людей, где нет хотя бы Теней.
Сперва люди решили, что змееглазые – такие же, как они, но вскоре осознали свою ошибку. Если людей создали боги, то змееглазых – гады подземные. И поклонялись змееглазые не богам, а демонам. Там, в своей долине.
Змеи требовали крови, змееглазые тоже любили кровь.
Особенно – кровь людей.
Тут кулаки Вождя сжались, и он надолго замолчал. Лиана подошла к отцу, положила ладонь ему на плечо.
– А что за Тени? – поинтересовался Данила, предполагая, что это какие-то местные твари.
Но оказалось – не твари, а самая страшная тайна Глуби, или как теперь называть место, этот странный мир, где они очутились. То ли люди, то ли нелюди, они появляются внезапно и убивают тех, кто к ним приближается, а потом исчезают. Где они живут и прячутся, никто не знает, возможно, в плохих местах, коих тут в изобилии.
Потом Вождь говорил, что война людей и змееглазых длилась много поколений. Когда он был маленьким, людей оставалось совсем немного – две деревни. Когда шаман надел на его голову шапку Вождя и отнял детское родовое имя, осталась всего одна.
И вот уничтожили почти всех. Вождь с дочерью и еще несколько воинов спаслись, и для гордого мужчины это было позором – пережить свой народ.
Они хотели бы отомстить, но не было сил. Тогда Вождь решил прорваться в долину змееглазых и умереть там с честью. И тут пришли другие люди. Видимо, боги сжалились над его народом. Их было четверо – трое мужчин и женщина. Женщина с волосами цвета травы (рыжая, перевел Данила), один мужчина – старец, другой – вождь, третий – воин.
Это было не так давно. Вождь не считал дни, но меньше четырех рук назад.
Но боги наказали Вождя за то, что он выжил, и люди эти ушли к змееглазым, посмеявшись над Вождем.
А потом змееглазые вернулись и убили воинов. Вождь принес богам жертву и взмолился не о помощи – об отмщении. Тогда боги послали еще людей – Данилу и троих воинов.
– Скажи, Вождь, – уточнил Данила, – те люди, что ушли к змееглазым… Один из них – высокий, с длинными волосами. Второй обрит налысо, но на лице растут волосы, а третий – седой старец? Женщина молода и красива?
– Да, – согласился Вождь.
И Данила как наяву увидел отца, Шейха и наемника, ведущего Марину к змееглазым.
Отец не бросил «отмычку»? Что это – человеколюбие или умысел? Судя по рассказу Вождя, профессор Астрахан знал, куда идти и что делать.
– Я хотел нагнать людей, ушедших к змееглазым, – продолжил Вождь. – Ведь скоро, и мой народ знает об этом, у змееглазых праздник. В это время они всегда чествуют Змея…
Алан Мансуров по прозвищу Шейх проснулся незадолго до рассвета – ему было трудно дышать. Воздух, густой, жаркий, липкий, напоминал кисель. Каждый вдох требовал дополнительного усилия. Во рту оставался привкус гнили и тления. И постоянно испарина на коже, все время хочется хотя бы обтереться влажным полотенцем, а лучше – залезть под ледяной душ.
Душ!
Эх, вспомнить бы, когда последний раз довелось мыться. Тут, у змееглазых, вода слишком дорого ценится, чтобы расходовать ее на такие бессмысленные (с их точки зрения) надобности, как гигиена.
А вот Мансуров всю жизнь старался содержать себя в чистоте. Как шутили еще в военном училище: умом ты можешь не блистать, а сапогом блистать обязан. Сапогом не сапогом, но, благодаря чистоплотности, за долгие годы службы полковник не подхватил ни дизентерию в Уганде, ни гепатит в Афганистане, ни даже триппер в Таиланде.
Но в этих проклятых джунглях – джунглях ли? Вроде бы и джунгли, но какие-то ненастоящие, даже пахнут не так! – наверняка и болезни были местные, экзотические…
Небо за окном сменило цвет с фиолетового на темно-бордовый, постепенно наливающийся багрянцем. Так греется нить накаливания в огромной лампочке – медленно, но неумолимо.
Утро. Точно по расписанию. Можно даже не смотреть на часы: толку от верного «Люминокса» здесь, где сутки длятся двадцать восемь часов, а смена дня и ночи происходит всегда в одно и то же время, секунда в секунду?
Алан откинул влажную от пота простыню, приподнялся на локте и выглянул в окно.
Ни стекол в оконных проемах, ни дверей в комнатах не было. У змееглазых отсутствовало само понятие «воровство». Или, если уж на то пошло, «личная жизнь». По идее, толстые стены из каменных блоков да пустые проемы должны были обеспечивать хотя бы ночью прохладу и вентиляцию, но они не обеспечивали. Ни ветерка, ни сквознячка, а каменные блоки за день прогревались так, что всю ночь отдавали накопленное тепло.
Чешуйчатые барельефы на них были горячими, как батареи центрального отопления…
– Доброе утро, Шейх, – поздоровался Рэмбо на соседней койке. – Как спалось?
– Спасибо, паршиво, – проворчал Мансуров.
Он встал, потянулся, хрустнув спиной, и начал нехотя натягивать на себя заскорузлые от пота и грязи
