Мой рецепт был прост: масло, ваниль и сахар. Едва я смешала все это, появилась Эмма. Она стояла в дверях кухни так, словно это была не ее квартира. На футболке красовалась надпись «НАСТОЯЩАЯ СУЧКА». Вся в мамочку.
— Поможешь мне с глазурыо?
— Ладно.
Стало быть, не так уж сильно ненавидит меня, чтобы испортить удовольствие от украшения кексов.
— Вот нож. Садись за стол.
Мы уселись напротив друг друга и принялись за дело. Глазурь получилась что надо. Не слишком жидкая, хорошо держит форму, но и не такая жесткая, чтобы разорвать корочку кексов. Мы впервые по- настоящему общались. Я боялась все испортить, поэтому молчала.
Она облизала палец.
— Мммм.
Я облизала свой.
— Мммм.
Меня так и подмывало сказать что-нибудь об отце, спросить, что это такое — жить с ним. Почувствовать, что он совсем не бывает дома. Поделиться, как горько быть выброшенной из его жизни. Но я заставила себя молчать. Ради того, чтобы приходить сюда почаще, потому что мне нравилось, что он во мне нуждается. Конечно, мне хотелось поддержать Эмму, но в гораздо меньшей степени. Я не знала, как она отнесется к моим откровениям. Не исключено, что встретит их в штыки, и все мы окажемся у разбитого корыта. Так что лучше пока держать рот на замке.
— Есть один парень… — сказала она.
Я молчала в надежде, что она продолжит.
— В моем классе…
— Да?
— Я его ненавижу.
— За что?
— Он все время меня обзывает.
— Например?
— Говорит, что я похожа на Келли Осборн.
Она действительно слегка напоминала Келли Осборн, но была тощей.
— Ты на нее не похожа.
— А он говорит, что похожа.
— Ну, если и похожа, то ты ее сильно похудевшая версия. А лицо у нее очень приятное. Может, он таким образом пытается сделать тебе комплимент? Кто знает. Парни — просто идиоты. Они не могут выразить свои чувства.
— Я так не считаю.
Мы украсили еще несколько кексов. Я подумала о Томе. Он так откровенно восхищался своей матерью, не испытывая никаких комплексов по этому поводу. Возможно, не все парни идиоты.
— Есть еще другой парень… Евгений… — сказала Эмма. — По-моему, он похож на Ника Лэчи.
— Симпатичный.
— Да уж. — Она сунула нож в миску. — Ой, слишком много! — Отложила назад часть глазури и вздохнула.
— Он тебе нравится?
— Пожалуй, да.
Это должно было означать, что она смертельно влюблена.
— А ты ему нравишься?
— Он даже не знает о моем существовании.
— Ну и… ты собираешься что-нибудь предпринять в связи с этим?
— В связи с чем?
— Может, отнести ему кекс?
— Да он раскрошится, пока я донесу его до школы.
— Он и не заметит. Посыплем сверху украшения?
— А у нас разве есть?
— Ага. — Я вытащила маленькую баночку из сумки с покупками.
— Ой, а можно я сама это сделаю?
— Конечно.
Я позволила ей высыпать крошки поверх глазури на кексах. Когда она закончила, мы полюбовались своей работой. Кексы словно улыбались нам. Как тут не почувствовать себя на седьмом небе?
— Они прекрасны, — оценила Эмма.
— Приступим? — спросила я.
— Само собой.
Мы с Эммой взяли по кексу, одновременно откусили, проглотили по кусочку и улыбнулись друг другу.
— Так же хороши на вкус, — одобрила я, как и на вид.
— Сюда бы большой стакан молока.
— Будет сделано.
Я направилась к холодильнику, ощущая внутри тепло. Мы стали ближе. Она приняла меня! И хочет, чтобы я здесь бывала! Было так приятно сознавать это, что внутри меня все ликовало. Я налила два стакана молока. Вот как, наверное, чувствуют себя люди, помогающие другим постоянно. Нянечки, медсестры, работники социальных служб и даже стриптизерши. Ведь они делают мужчин счастливыми, дарят им радость жизни, хотя это ощущение мимолетно и связано с особым видом удовольствия. Я знала, что моей мамочке очень нравится ее работа. Я поставила стаканы на стол. А мне нравилось делать пирожные и сладости, хотя я прекрасно осознавала, что они не слишком полезны. Жан-Поль заставлял нас щедро добавлять в блюда масло, сливки или соль, совершенно не думая о завтрашнем дне. Я подняла свой кекс. Если бы люди понимали, какие смертельно опасные элементы содержатся в еде, они бы не баловали себя ресторанной пищей. Я откусила еще один вкусненький кусочек.
Глава пятнадцатая
— Убедитесь, что ваш нож достаточно острый. Сделайте надрез на кожице между бедрышком и грудкой. Возьмитесь за ножки. — Жан-Поль показывал, как правильно вынимать кости из куриной тушки. У каждого из нас было по курице, и мы выполняли его указания. — Разведите ножки в стороны, пока не услышите характерный хруст и не почувствуете, что кость свободно двигается внугри.
Говорят, что мясники — самые счастливые люди, и теперь я понимаю, почему. Вонзаюсь в плоть, нож скользит по кости, рассекаю связки, отрезаю оба бедрышка.
— Теперь займемся грудками. Положите птицу на спинку так, чтобы грудка смотрела на вас.
Мы с Ральфом обменялись взглядами — очень сексуально с точки зрения любого садомазохиста. Резать эту мягкую, холодную тушку цыпленка на аккуратные маленькие кусочки.
— Сделайте сквозной разрез и отделите мясо от центральной косточки на грудке. Короткими точными движениями сделайте разрезы как можно ближе к кости, пальцами отделите мясо от скелета…
После того, как мы жестоко расправились с куриными тушками, Жан-Поль велел студентам приготовить пикатту из цыпленка. Мне он приказал нарезать морковку. Очень увлекательно!
Отложив свой тесак, я заметила, что Том и Тара стоят рядышком у своих разделанных грудок. Он смеялся над тем, что она сказала. Что там происходит? Это плохо. Ужасно, что Том смеялся вместе с Тарой. Если он влюбился в нее, то у меня нет никаких шансов. Мы с Тарой такие же разные, как сахар и перец. И я ничего не смогу с этим сделать. Сражение проиграно.
