неловким… после того как мы согласились быть просто друзьями.
Он остановился. И вздохнул.
— Что? — Что-то пошло не так?
— Ты просто восхитительна.
— Я?
— Ты. — И он снова начал меня целовать.
Но я отстранилась. Нам следовало объясниться.
— Ты считаешь, что я восхитительная?
— Ты классная. И уверенная в себе. Я никогда раньше не встречал таких, как ты.
Мне потребовалось собрать волю в кулак, чтобы не рассмеяться.
— Ты думаешь, я уверенная в себе?
— Да. Ты не знала? Это очень привлекает. Я же обычный парень из провинции, — сказал он, лишь отчасти иронизируя. — А ты девушка из большого города. В сравнении с тем, к чему я привык, ты очень экзотичная.
Я экзотичная. Мне понравилось это определение. Я почему-то подумала, что стриптизерш иногда называют экзотическими танцовщицами, ведь раньше они приезжали из далеких стран, а их движения, их одежда (или ее отсутствие) были частью чужой культуры. То есть я могла нравиться ему сама по себе и не прикладывать к этому каких-либо усилий.
— Я хотел поцеловать тебя в первую же неделю занятий в школе.
— Ну… э… поднимемся к тебе? — спросил он. — Если ты не против.
— Конечно, я не против.
Еще бы.
Мы поднялись вверх по лестнице. Я боялась, что Коко окажется дома, хотя ее там не могло быть физически. Я открыла дверь. И мы вошли. Я сбросила свои туфли. Том отправился в ванную. Я дважды проверила, не возлежит ли где-нибудь Коко в чем мать родила.
Слава богу, нет.
Послышался звук сливающейся воды. Я уселась на диван. Потом вскочила, потому что мне тоже нужно было сходить в уборную.
— Сейчас вернусь.
С каким же облегчением я наконец-то поправила свои трусики! Сидя на унитазе, я всерьез задумалась о том, чтобы вернуться в комнату в джинсах и футболке. Может, так ему будет проще воспринимать меня? Нет, это мне так будет проще воспринимать себя. Но я устояла перед искушением и вышла из ванной.
— Хочешь чего-нибудь выпить?
Он устроился на диване.
— Если только воды.
Я налила ему стакан. И себе тоже. Мы сидели рядом и молча пили.
Утолив жажду, мы поставили стаканы на кофейный столик и повернулись друг к другу. Он придвинулся ко мне поближе и приобнял меня одной рукой.
— Итак… — начал он.
Я просто оцепенела. Не могла даже смотреть на него. Единственное движение, которое мне удалось произвести — это почесать заднюю часть своей шеи.
— Ты сегодня так здорово выглядишь, — сказал он. — Я не ожидал. Только пойми меня правильно. Все отлично, но не стоило так стараться ради меня.
— Правда? — Уж не хотел ли он, чтобы мы остались друзьями? Нет, погодите-ка. Он же обнимал меня. — А что стринги?
— Что стринги?
— Они тебя возбуждают?
Он пожал плечами.
— Если честно, мне больше нравятся обычные хлопковые трусики.
— Серьезно? — Это звучало по меньшей мере странно.
— А груди?
— А что груди?
— Ты считаешь женщин с силиконовыми имплантантами более сексуальными?
— Как Памелла Андерсон? Они выглядят неестественно. Ты не против, — спросил он вдруг, — если я прилягу на диван? Я сегодня сильно устал.
— Конечно. Если ты позволишь мне лечь рядом с тобой.
Мы растянулись на диване. Я лежала к нему спиной, потому что мне было страшно оказаться с ним лицом к лицу.
— Так почему же этого не делал?
— Не был уверен, хочешь ли ты этого. Я много раз пытался набиться к тебе в гости, но ты все время мне отказывала.
— Ты просил меня об этом только дважды.
— И дважды ты мне отказала. Я уже боялся спрашивать сегодня. Не хотел, чтобы ты опять меня отвергла.
— Но все же…
— И я признаю, что не люблю торопить события.
Мы снова поцеловались. Его рука отправилась исследовать мое тело, путешествуя по бедру, охватывая попку, и наконец оказалась между моих ног. Мои трусики снова начали мне мешать, и я надеялась, что скоро он их снимет, потому что мне было неудобно, но не собиралась озвучивать свое желание. Если бы он только мог читать мои мысли. «Сними их, сними их, сними!» Но его рука теперь гладила мою ногу, и это лишний раз доказывало, что телепатии на бытовом уровне не существует. Между тем я начала заводиться, и трусики только способствовали этому. Наши губы сомкнулись в страстном влажном поцелуе, и я закинула ногу ему на бедро. Я обнаружила, что с наслаждением трусь о бугорок на его брюках, и мне показалось, что я испытаю оргазм уже сейчас, и это не шло ни в какое сравнение с моими трусиками.
Он отвел свои руки, и я восприняла это как жест отчаяния и нетерпения — мое платье определенно мешало нашей близости. Вот и настал момент отбросить все комплексы и полностью раскрепоститься. И пошло все к черту! С моим телом все было в порядке, мне это убедительно доказали его страстные руки.
Я села и начала стягивать платье через голову. Слишком быстро, как сказала бы Коко. Но я не хотела прерываться надолго, так что у меня было оправдание. Однако платье не спешило расставаться с моим телом и застряло на уровне плеч, плотно облепив лицо. Черт, я не могла выпутаться! Я чувствовала свое жаркое дыхание на туго натянутой на уровне носа ткани. Мне стало не хватать воздуха.
— Хм… Джинджер?
— Что? — спросила я через платье. Я словно видела разочарованное лицо моей матери.
— Может, нам следует остановиться.
Я снова влезла в платье.
— Ты хочешь остановиться?
— Да… я думаю, нам нужно чуть притормозить.
Я оправила платье на талии, насколько это было возможно.
— Не потому, что мне не хочется, — объяснил он. — Просто, думаю, нам не следует торопиться.
— Ладно, — сказала я, призывая на помощь все внутренние силы и стараясь, чтобы голос не выдал мое разочарование.
— Может, это покажется странным или старомодным, но ласки не обязательно должны переходить в секс. Просто я не хотел бы совершать необдуманных поступков, предпочел проверить свои чувства и не сводить все к физической близости. Я говорю сейчас о эмоциях. И мне бы хотелось, чтобы это случилось как-то особенно.
Особенно? Он рассуждал, как девчонка. Из прошлого века.
