Как мы принимаем решения

три возможных ответа, и в среднем эксперты выбирали правильный ответ менее чем в 33 % случаев. Другими словами, гадающая на бобах шимпанзе обыграла бы подавляющее большинство профессионалов. Тетлок также узнал, что наиболее известные эксперты из его исследования были наименее точны в своих предсказаниях, регулярно выдавая претенциозные и самонадеянные прогнозы. Известность оказалось помехой.

Почему же эти эксперты (в особенности известные) так плохо предсказывали будущее? Главная ошибка, выявленная Тетлоком, — грех уверенности, который заставлял «экспертов» ошибочно применять нисходящие решения к своим мыслительным процессам. Во второй главе мы видели примеры истинной компетенции, которая появляется, когда опыт усвоен дофаминовой системой. Это приводит к тому, что у человека появляется набор инстинктов, которые быстро реагируют на рассматриваемую ситуацию вне зависимости от того, идет ли речь об игре в нарды или об экране радара. Однако эксперты в исследовании Тетлока исказили вердикты собственного эмоционального мозга, избирательно акцентируя только те чувства, которым они хотели следовать. Вместо того чтобы довериться своей интуиции, они нашли способы не принимать во внимание интуитивные догадки, которые противоречили их идеологии. Когда эксперты были убеждены в том, что правы, они игнорировали все области мозга, которые предполагали, что они могут ошибаться. Это говорит о том, что один из лучших способов отличить подлинную компетенцию от фальшивой — посмотреть, как человек будет реагировать на противоречивые данные. Он отвергает неподходящую информацию? Занимается сложной мысленной гимнастикой, чтобы не признавать свою ошибку?

Ошибки совершают все, главная задача — учиться на этих ошибках.

Тетлок отмечает, что лучшие эксперты склонны выражать свои мнения в «поддающейся проверке форме», так что они могут «непрестанно следить за своими предсказаниями». Он утверждает, что такой подход делает экспертов не только более ответственными — им придется объяснять свои ошибки, — но также и менее склонными к высокопарным утверждениям, важному признаку, что к словам этого эксперта прислушиваться не стоит. (Другими словами, не обращайте внимания на комментаторов, которые кажутся слишком самоуверенными и самонадеянными. Те выступающие по телевидению люди, которые уверены в своих словах больше всего, почти наверняка ошибутся.) Как пишет Тетлок, «главной опасностью [для экспертов] остается высокомерие, порок предубежденности, отбрасывания противных вариантов слишком быстро». Хотя почти все профессионалы в исследовании Тетлока заявляли, что они беспристрастно анализировали доказательства, — всем хотелось быть рациональными, — на деле многие из них предавались любовно взращенному невежеству. Вместо того чтобы поощрять споры в своей голове, эти эксперты находили ответы, а затем придумывали причины эти ответы оправдать. Они были, как выразился Тетлок, «рабами собственных предрассудков».

2

Приятно чувствовать уверенность. Убежденность утешительна. Желание всегда быть правым — опасный побочный эффект наличия такого количества конкурирующих участков мозга внутри одной головы. Несмотря на то что нейронный плюрализм является важным достоинством — человеческий мозг может анализировать любую проблему с множества различных точек зрения, — он также лишает нас уверенности. Вы никогда не знаете, какого участка мозга послушаться. Нелегко принимать решения, когда ваш мозг состоит из такого количества соперничающих между собой частей.

Вот почему уверенность в чем-то может приносить такое облегчение. Нормальное состояние мозга — бесконечные разногласия, в ходе которых различные ментальные области отстаивают собственную правоту. Уверенность вносит в эту внутреннюю какофонию согласие. Она позволяет вам сделать вид, будто весь мозг согласен с вашим поведением. Теперь можно не обращать внимания на надоедливые страхи и ворчливые подозрения, на статистические выкладки и неудобные истины. Уверенность означает, что вы не беспокоитесь о том, что не правы.

Притягательность уверенности встроена в мозг на очень базовом уровне. Это лучше всего видно на примере пациентов с расщепленным мозгом. (Это пациенты, перенесшие хирургическое вмешательство в области мозолистого тела — нервной ткани, соединяющей два мозговых полушария. Эта операция проводится редко — чаще всего для лечения неустранимых судорог.) Типичный эксперимент проходит следующим образом: с помощью специального аппарата разные наборы картинок мелькают в каждом из полей зрения пациента. (Наша нервная система устроена так, что вся информация о левом поле зрения посылается в правое полушарие, а вся информация о правом поле зрения — в левое.) Например, правое поле зрения видит картинку с куриной лапкой, а левое поле зрения — картинку с заснеженной дорожкой. Затем пациенту показывают множество картинок и просят выбрать ту, которая ближе всего связана с тем, что он только что увидел. Проявляя трагикомическую нерешительность, руки пациента с расщепленным мозгом показывают на два разных предмета. Правая рука показывает на курицу (это совпадает с куриной лапкой, которую видело левое полушарие), а левая рука показывает на лопату (правое полушарие хочет разгрести снег). Противоречивые реакции пациента выявляют внутренние противоречия в каждом из нас. Один и тот же мозг выдал два совершенно разных ответа.

Однако когда ученые просят пациента с расщепленным мозгом объяснить его странный ответ, происходит кое-что интересное: пациент умудряется придумать объяснение. «О, это просто, — заявил один пациент. — Куриная лапка подходит курице, и вам нужна лопата, чтобы вычистить курятник». Вместо того чтобы признать, что его мозг безнадежно запутался, пациент превращает свое замешательство в правдоподобную историю. Более того, ученые обнаружили, что, когда пациенты делали особенно нелепые заявления, они казались даже более уверенными, чем обычно. Это был классический случай гиперкомпенсации.

Конечно, самоуверенность пациента с расщепленным мозгом ошибочна. Ни на одной из картинок не было курятника, для которого пригодилась бы лопата. Однако столь сильная необходимость подавить внутренние противоречия — фундаментальная характеристика человеческого мышления. Даже несмотря на то, что человеческий мозг определяется всеми его функциональными элементами и разногласиями между ними, мы всегда испытываем необходимость отстаивать его целостность. В результате каждый из нас делает вид, что мозг находится в полном согласии с самим собой, даже если это не так. Хитростью мы добываем себе чувство уверенности.

В последнюю неделю сентября 1973 года египетские и сирийские армии начали концентрироваться вблизи израильской границы. Сообщения, перехваченные Моссадом, главным разведывательным органом Израиля, были зловещими. Артиллерия заняла наступательные позиции. Через пустыню прокладывались дороги. Тысячам сирийских резервистов было приказано явиться к месту прохождения службы. С Иерусалимских холмов люди могли видеть черный дым дизельных двигателей на горизонте, ядовитые выхлопные газы от тысяч сделанных в СССР танков. Дым приближался.

Официальным объяснением этой безумной военной активности были панарабские учебные маневры. Хотя президент Египта Анвар Садат за несколько месяцев до этого открыто заявил, что его страна «всерьез мобилизуется для возобновления военных действий», и объявил, что ради разрушения Израиля он готов «принести в жертву миллион египетских солдат», израильское разведывательное сообщество настаивало на том, что на самом деле египтяне не планируют нападение. Генерал-майор Эли Зейра, директор АМАНа, военной разведки Израиля, публично опроверг возможность египетского вторжения. «Я не верю в возможность арабской агрессии, — сказал Зейра. — Нам следует тщательно доискиваться их настоящих намерений, поскольку все, что можно получить от самих арабов, — лишь риторика. Слишком многие арабские лидеры хотят того, что далеко выходит за пределы их возможностей». Зейра был уверен, что скопление египетских войск было просто блефом, обманным маневром, цель которого состояла в том, чтобы повысить популярность Садата в стране. Он убедительно доказывал, что сирийское развертывание войск было лишь ответом на сентябрьские стычки между сирийскими и израильскими истребителями.

3 октября премьер-министр Израиля Голда Меир проводила очередное заседание кабинета, на котором присутство-

вали также главы израильской разведки. Во время этой встречи ей сообщили о масштабах арабской подготовки к войне. Она узнала, что сирийцы разместили на границе свои зенитные ракеты — раньше такого никогда не происходило. Кроме того, несколько бронетанковых дивизий Ирака были переведены в