Олссон знал, что поддельные предсмертные записки можно распознать по чрезмерному использованию эмоционально окрашенных самоуничижительных слов, таких как «сумасшествие», «трусость», «эгоистичность». Подобные слова почти никогда не встречаются в настоящих записках. Если следовать этой логике, записка Сандры выглядела подлинной, так как в ней не было ничего подобного, но Уэдделл, муж Сандры, был опытным полицейским и обладал достаточно развитым чутьем на такие вещи. Олссон продолжил свои исследования. В предыдущих делах он довольно часто мог составить мнение об авторстве того или иного письма, основываясь на индивидуальной стилистике написания. Но он не нашел чего-то более-менее заслуживающего внимания в этой записке. В итоге он углубился в изучение пунктуационных особенностей и неожиданно для самого себя совершил настоящий прорыв.
Олссон обратил свое внимание на длину предложений, в частности на индивидуальные особенности размещения точек, первая из которых появилась сразу после того, как Сандра (предположительно Сандра) написала имя мужа:
«Гарри. Я решила напечатать это письмо, потому что знаю, если я напишу его от руки и оставлю для тебя, ты точно не станешь читать. Прости меня за ту душевную боль, которую ты испытывал из-за меня, Гарри. Я никогда не хотела тебя ранить или причинить тебе боль…»
Сама по себе записка была не очень большой, но в ней было превеликое множество точек, что понятно даже по приведенному маленькому отрывку. Сандра не могла написать это письмо. Она любила длинные, сложные предложения, наполненные запятыми, тире и точками с запятой. В ее записях обнаружилась фраза, состоявшая из более чем ста тридцати слов, в то время как средняя длина предложений из записки не превышала двенадцати слов. По стилю предсмертная записка больше напоминала манеру Гарри, так как он обычно писал короткими, рваными предложениями, примерно по девять слов. Именно этот факт, в числе ряда других доказательств, натолкнул полицию на мысль о том, кто на самом деле был убийцей. Уэддел был задержан[16].
До сих пор я преимущественно рассматривал такой обман, который совершается, как говорится, глаза в глаза, то есть когда лжецы сплетают историю, тесно увязанную с конкретной ситуацией и при этом неплохо сочетающуюся с их личными качествами. Чем больше ложь соответствует образу человека, тем лучше. Тем не менее есть и другая разновидность лжи, при которой обманщик остается за кадром. Пример такого обмана относится совсем к другой области судебного расследования. Я имею в виду проверку результатов выборов. После скандальных президентских выборов в США в 2000 году это направление более чем актуально[17]. Реалии политической борьбы таковы, что специалисты вынуждены все чаще проводить статистический анализ результатов на предмет обнаружения признаков фальсификации.
Казалось бы, нет ничего проще, чем подделать результаты выборов. Нужно всего-навсего придумать цифру, более-менее приемлемую, и, естественно, засчитать самый большой результат тому участнику, который должен победить. Правильно?
На самом деле это гораздо сложнее, чем вы полагаете. Проблема в том, что люди на удивление плохо придумывают «случайные» числа. Когда участников эксперимента просят написать первое, что придет им в голову, они, как правило, чаще всего выбирают вполне определенные цифры. Задача судебных экспертов — проверить, являются ли результаты действительно случайными, какими они и должны быть, или же у них есть вполне конкретный автор.
Бернд Бебер и Александра Скакко, политологи из Университета штата Колумбии, взялись проанализировать спорные результаты выборов в Иране в 2009 году, впоследствии породившие иранское «Зеленое движение». Они внимательно просмотрели официальные данные о количестве голосов, полученных каждым кандидатом в каждой провинции, концентрируя внимание на последней и предпоследней цифрах. То есть если кандидат получил 14 579 голосов в той или иной провинции, исследователи в первую очередь обращали внимание на цифры 7 и 9. Эти цифры, при условии, что выборы честные, ничего не могут нам рассказать ни о самом кандидате, ни о его электорате, ни о процессе выборов. То есть они, по словам статистиков, не более чем произвольная погрешность. Однако именно эти цифры могут лечь в основу проверки на фальсификацию. Например, если во время выборов почти все результаты будут оканчиваться на 5, то это, скорее всего, вызовет серьезные подозрения.
Когда Бебер и Скакко просмотрели результаты, опубликованные Министерством внутренних дел Ирана, они обнаружили небольшую странность. Цифра 7 фигурировала в них неестественно часто для
Ученые дважды проверили данные и каждый раз исследования показывали, что результаты выборов, скорее всего, были кем-то продиктованы. Тем не менее осталась самая маленькая крупица сомнения в этом. Хотите знать какая? В соответствии с проведенным анализом, вероятность того, что иранские выборы были честными, равна примерно одному к двумстам.
Глава 5
Мечта о «машине правды»
Девятнадцатого апреля 1921 года молодой полицейский из Беркли пригласил восемнадцатилетнюю девушку по имени Маргарет Тэйлор пройти в небольшую комнатку, в которой находился стол со странной аппаратурой.
Тэйлор, голубоглазая блондинка из Калифорнии, не имела ни малейшего представления, о том, что ее ждет. За несколько недель до этого она сообщила в полицию, что из ее комнаты в общежитии было похищено кольцо за четыреста долларов. Теперь же девушку попросили изложить эту историю еще раз, но при условии, что ее подключат к этому непонятному приспособлению, которое, по словам полицейского — какая чушь! — может читать мысли.
Маргарет была не единственной, кто заметил пропажу принадлежавшей ей вещи. В течение последних месяцев студентки из того же кампуса — юные леди из благополучных семей — стали часто жаловаться, что в их отсутствие в комнатах бывает кто-то посторонний. К примеру, они находили свои ночные сорочки, обычно хранившиеся под подушками, на полу и в таком состоянии, будто их кто-то примерял. Одна второкурсница сказала, что из ее книги исчезли сорок пять долларов. Прочие жалобы были во многом схожи: пропадали украшения, личных вещи и даже шелковое белье. Отчаявшись добиться добровольного признания от живущих в кампусе студенток, заведующая общежитием обратилась в полицию. После краткосрочного и совершенно невразумительного расследования дело передали Джону Ларсону, тому самому полицейскому, который попросил Маргарет Тэйлор пройти в странную комнату.
Мисс Тэйлор не относилась к числу подозреваемых, но Ларсону не терпелось проверить изобретение в действии. (В коридорчике возле комнаты ждали своей очереди еще несколько студенток.) Прежде всего Ларсон надел на руку девушки что-то напоминающее манжетку для измерения давления. Затем тугими резиновыми жгутами перетянул ей грудь, объяснив, что это поможет измерить глубину дыхания. Также он попросил девушку по возможности не шевелиться, поскольку малейшее движение могло привести к ошибке. И только после этого он включил свой аппарат.
