пристально наблюдала девушка лет восемнадцати. Сильвия встретилась взглядом с Энни и весело подмигнула.
— А ты обратил внимание на Кена? — вдруг сказала Дот. — От него остались кожа да кости. Я с ним потом поговорю, скажу, чтобы он сходил к доктору. Налей им пунша, Энни. Алан принес новую партию.
— Ну разве она не прелестна? — сказал отец, когда к нему подошла Энни. — Разве моя Роза не загляденье?
— Боже мой, папа, ты что, пил? — У него был довольно глупый вид, а по впалым щекам текли слезы.
— Только пунш, твоя мама его очень любит.
— Тут все почему-то плачут, — пожаловалась Энни. — Дот, мама Доны, а теперь вот и ты!
Энни танцевала с лучшим мужчиной, Колином Донелли, когда Сильвия тронула ее за плечо.
— Идем скорей. У твоего кузена истерика!
— У какого кузена? — раздраженно спросила Энни, с большой неохотой покидая объятия Колина. Она поймала себя на мысли, что впервые в жизни флиртовала с мужчиной.
— Майк. Он намерен покончить с собой, потому что я не хочу выходить за него замуж. — Сильвия вдруг расхохоталась. — Я, конечно, не думаю, что он говорит серьезно, но все же, что нам делать?
— Я присмотрю за ним, — сказал Колин. — Где он?
Майк, обычно такой веселый и озорной, сидел на кухне, жалобно всхлипывая.
— Я люблю ее, Энни, — плача, сказал он, когда они подошли, — а она не хочет выходить за меня замуж.
— Он что, пьян?
Сильвия отрицательно покачала головой.
— Он, как и я, пил только пунш.
— Ну же, старина, возьми себя в руки. — Колин ударил Майка по спине. — Будь мужчиной!
Он украдкой посмотрел на девочек, чтобы увидеть, какое впечатление произвел. Энни с Сильвией прыснули от смеха.
Было видно, что самолюбие Колина задето.
— Что тут смешного?
— Ума не приложу, — хихикнула Сильвия.
Они с Энни побежали обратно в зал и стали наблюдать за гостями. Спустя некоторое время к ним присоединился Майк. Сев возле Сильвии, он не спускал с нее печального взгляда и то и дело умилительно шмыгал носом, а девочки изо всех сил старались не рассмеяться. Получившая отставку Памела ушла домой вся в слезах.
Вскоре вернулся Колин и, окинув Энни и Сильвию холодным взглядом, пригласил на танец Мари.
Во время вальса «Дунайские волны» свет погасили, и Энни с изумлением наблюдала за тем, как мимо них проплывают в танце мама с папой. Глаза Розы были закрыты, однако она улыбалась, склонив голову набок. Отец смотрел на нее каким-то безумным взглядом, приоткрыв от удивления рот.
К своему ужасу, Энни вдруг почувствовала желание расхохотаться. Да что с ней такое? Она поднесла руку к губам, всеми силами стараясь сохранять хладнокровие. И тут она заметила, что стоящая рядом с ней Сильвия тихонько плачет.
— Да что с тобой? — резко спросила она.
— Твои мама и папа!.. Какая прекрасная пара! Это так печально, Энни.
Майк обнял ее за плечи, и она прижалась к его груди. Майк тоже заплакал.
— Черт подери! — с отвращением сказала Энни.
Она пошла в кухню и обнаружила там Алана, который выливал бутылку водки в чашу с пуншем.
— Ах ты, негодник! — закричала она. — Неудивительно, что все кругом плачут. Они просто пьяны!
Алан оставался невозмутимым.
— Мне показалось, что получится премилая шуточка. Я раздобыл водку у товарища по колледжу — целый ящик.
— Всем жителям Бутла, включая меня, гарантирована головная боль!
Неудивительно, что она заигрывала с Колином и смеялась над своими бедными родителями.
Мари ворвалась в кухню, обливаясь потом.
— Эй, Энни, с нашим отцом только что случился нервный припадок, — сказала она, тяжело дыша.
— Но ведь несколько минут назад он танцевал с мамой! — изумленно сказала Энни. Ей вдруг показалось, что мир сошел с ума.
— Знаю, но внезапно он сполз на пол и заревел белугой. Дот и Берт приглядывают за ним в одной из спальных комнат.
— Пожалуй, я присмотрю за мамой.
— В этом нет необходимости. Она танцует румбу с каким-то мужчиной.
— Иисус, Мария и Иосиф! Это какой-то сумасшедший дом, а не свадьба. И все из-за тебя! — набросилась Энни на Алана. — Ничего бы этого не случилось, если бы ты не добавил водку в этот чертов пунш.
— Но ведь никого же не заставляли его пить! — И с этими словами Алан с очередной чашей направился к выходу.
Мари повернулась к Энни спиной.
— Расстегни, пожалуйста, сестричка, мне трудно дышать.
Она неловко передернула плечами, когда Энни принялась тянуть «молнию» вниз.
— Ничего не пойму. Ведь еще совсем недавно это платье сидело на мне просто идеально. Даже моя грудь, похоже, стала больше.
— О Мари! — Энни охватило тревожное предчувствие. — А ты случайно не… — Она не решилась закончить фразу.
— Беременна? — спокойно сказала Мари. Затем ее милое личико исказилось от ужаса. — О боже, Энни, это все объясняет!
Уставившись друг на друга, сестры несколько секунд не произносили ни слова, а затем разрыдались.
— И что же нам теперь делать? — спросила Энни в воскресенье, на следующий после свадьбы день.
Сестры в ванной комнате обсуждали щекотливое положение, в которое попала Мари.
— Понятия не имею, — угрюмо сказала Мари.
— И какой у тебя срок?
— Понятия не имею, — снова ответила Мари. — У меня месячные идут не так регулярно, как у тебя. Вот почему мне даже в голову не пришла мысль о беременности.
— И вы, как это называется, не предохранялись?
Энни до сих пор не оправилась от потрясения. Мари с детства встречалась с мальчиками, однако даже после того как Энни увидела ее в отеле, она и подумать не могла, что ее сестра занимается чем- нибудь подобным.
— Не пори чушь! — Глаза Мари вспыхнули от гнева. — Если бы я предохранялась, то не оказалась бы в интересном положении, не так ли? Да и потом, где бы я достала противозачаточные средства?
— Я лишь хочу тебе помочь, — обиженно сказала Энни.
— Прости, — пробормотала Мари.
Какой же это был ужасный день! На дворе по-прежнему стояла жара, но небо заволокло черными тучами. Надвигалась буря.
И тут Мари, словно прочитав мысли сестры, сказала:
— Я ненавижу эту комнату, терпеть не могу этот дом и эту улицу. Недавно я была в гостях у подруги, и там стены увешаны плакатами с изображением звезд экрана: Фрэнка Синатры, Джина Келли, Монтгомери
