как. Единственное средство — фляжка. А ведь уж двое суток ничего не ел, это как минимум. Только пил, причем крепкие напитки, а если добавить к тому еще и наркотическое отравление… Или что там было в логове Королевы Стрекоз… Повело меня сильно, не по детски. Ноги слушаться стали, но в голове зашумело. Вот такой вот «острый мувинг». Кто бы раньше рассказал, что я двое суток дармовое пойло, выпущенное еще до катастрофы жрать буду и за котом ученым ходить, его сказки слушая.
Глотнул я, в общем, собрался и сал медленно корявки свои представлять в сторону рухнувших павильонов, а потом глядь, сбоку справа чуть до руин не доходя ровная площадка. Газончик так аккуратно выстрижен, посреди него стол стоит. Хороший такой стол, старинный, письменный с зеленым сукном. На столе какибе-то бумаги разложены, ноутбук опять-таки. Рядом с ним, прямо на траве конторка. За столом в огромном офисном кресле черной кожи сидел мужчина в строгом черном костюме и галстуке. Вытянутое лицо выбритая голова и чуть припухлые губы придавали ему серьезный, официальный вид. Зрелище было столь невероятным, что в первый момент я решил, что меня посетила русская народная «белочка» — логичный результат продолжительных возлияний.
Когда я появился, незнакомец оторвался от какой-то бумаги, отложил ее в сторону, повернулся ко мне и знаком предложил присаживаться. Только сейчас я заметил, что боком вплотную к его сторону стоял конторский стул.
— Присаживайтесь, а то в ногах правды нет.
Я подошел к письменному столу, осторожно коснулся стула, на который мне предложили присесть. Если честно, то не верил я всей этой картинке. Вот так посреди СПб человек сидит и работает на компьютере! Бред какой-то! Я обернулся, чтобы поинтересоваться о происходящем у кота, только его как всегда рядом не оказалось. Уж такой он, этот Рыжик. Я даже не стал мысленно пытаться обратиться к нему. Все равно, раз захотел слинять, так теперь фиг отзовется.
— Да вы не смущайтесь, — продолжал незнакомец. — Не смущайтесь.
Я осторожно опустился на краешек стула, и только тут почувствовал насколько устал.
— Я не очень понимаю… — начал было я, пытаясь понять, что же все таки я хочу спросить.
— Ладно… — задумчиво протянул незнакомец. — Перейдем прямо к делу. Вам не надоело скитаться, шариться по помойкам и прятаться от представителей закона?
Я только плечами пожал. Вот чего-чего такого вопроса я определенно не ждал. Да и что на него я мог ответить. Да, надоело. Нет. Не надоело… Нет, здесь так не выйдет. С одной стороны вся эта походная жизнь у меня уже давно в печенках сидела. С другой…
— Тогда подойдем к делу с другой стороны, — начал незнакомец, заметим мои колебания. Нет, он определенно не нравился мне. Веяло от него за милю официозом. Чиновник, идеальный чиновник. — Вы, Угрюмый, как и многие, хотите заработать, хотите найти в СПб нечто вам не принадлежащее, что можно потом выгодно продать?
Я кивнул.
— Но ведь это по сути своей мародерство. Ваши предки совершили непоправимую ошибку, погрузив этот мир в пучину хаоса, войне и неразберихи, а вы, вместо того, чтобы помочь разгрести это дерьмо, пытаетесь на этом нажиться.
— Интересно, как я могу помочь это дерьмо разгрести! — фыркнул я. — Что заделаться в штукатуры ремонтники и начать здания в СПб восстанавливать? Или в Гриппис записаться и чудиков вроде вашей Королевы Стрекоз охранять? Да и вообще, кто ты такой чтобы меня стыдить?
Незнакомец и глазом не повел.
— Тем не менее, вы, как и все обитатели этого мира в ответе за то, что сотвори ли ваши предки, так как навредили они не только себе, но и всем остальным мирам, так или иначе связанных с вашим. Посему вам будет дан уникальный шанс: попытаться хоть отчасти уменьшить вред, который нанесли этому миру ваши предки.
— Почему именно я?..
— Потому что именно вы — единственный толератный боевик, которому удалось добраться до нас за последние десять лет. К сожалению ни профессиональные военные, ни отдельные искатели приключений, которые попадали к нам не обладали должными качествами…
Над морем полыхал закат. Солнце уже утонуло за горизонтом, но небо на западе все еще оставалось багровым.
Питер сидел на берегу, над одной из бетонных плит, искрошенных временем. Рядом с ним сидел Тимур, но в его позе был нечто странное, нечеловеческое. Полюбовавшись бескрайнюю гладью Финского залива я подсел рядом с Питером. Бетонная плита показалась мне не просто горячей, а раскаленной. Я вынул из рюкзака полупустую флягу, глотнул, а потом протянул мутанту.
— Как ты?
— Нормально. К утру вернусь к отцу и попробую… Попробую не попасться. Чтобы не было всего этого похода.
Я тяжело вздохнул:
— Тогда это будет другое прошлое.
— Пусть так. Зато отец будет жив. И всего этого, он повел рукой вокруг не будет. Ни похода, ни крысюков, ни караванщиков, ни; Королевы Стрекоз, ни… — тут он оборвал речь, глотнул водки и передал флягу Тимуру.
— А ты? — спросил я чуть косясь на бывшего «зверька». В тусклых лучах заката я никак не мог толком рассмотреть его, а может, просто не хотел видеть то, во что он превратился.
— Вернусь назад лет на десять… — задумчиво заговорил он. — Не сюда, туда, на родину, в предгорья Кавказа… И никогда не за что ни поеду в Россию, ни на заработки, ни чтобы посмотреть… Так они мне обещали. И я закажу не только себе, но и тем, кто так рвется в Россию. Нам здесь делать нечего. Нам нужно бороться за свой мир! Делать так, чтобы у нас на родине стало пусть не хорошо, но не хуже, чем у вас… К тому же они обещали, что когда я вернусь, я снова стану нормальным человеком. Фактически это не физическое путешествие, а ментальное. Мой разум перенесется в мое же тело, только находящееся в прошлом. И я буду жить помня о том, что случиться со мной дальше и о тех ошибках, что совершил в жизни… А следовательно, я смогу их избежать…
— И как ты себе это представляешь?
— Не знаю. Вернусь, там разберемся. А пока… пока я хочу домой.
Я мысленно улыбнулся. Хоть Рыжика ни где не было видно, он был с нами. От этого на душе стало чуть теплее.
После того, как Тимур хлебнул, фляжка вернулась ко мне.
Все ждали моих слов, только я не хотел говорить о своем решении и все же…
— Меня уговорили остаться?
— То есть? — переспросил Рыжик. — Как остаться? Ты хочешь сказать: ты собираешься остаться здесь?
— Да, — кивнул я, выдержав многозначительную паузу. — Да. Мне не зачем возвращаться. К тому же Древние предложили мне работу.
— Работу? — удивился Тимур.
Все остальные тоже с удивление уставились на меня, но задал вопрос именно он.
— Да… Осы Королевы Стрекоз — всего лишь хороший буфер. Они, как и туман, защищают входы в Эдем — единственный мир из которого можно попасть во все остальные. Первый мир… Прародитель остальной вселенной именуемой Земля. В других мирах входы в Эдэм охраняют иные создания, а может разумные твари иных миров не так агрессивны… не знаю. А может мне и об этом рассказали, только я не понял… Что же до нашего мира, — а потом, вспомнив про Рыжика, я поправился, — …до этого мира, то им здесь нужен человек, который мог уладить возникающие проблемы до того, как они переросли бы в опасную форму.
