– Ну? – Мой агент дрожал от нетерпения. Ладно, не будем мучить заслуженного пенсионера. Вынув ожерелье, я протянул его Фогарду. Бывший взломщик, кудахтая, развернул тряпицу. Бриллианты засверкали, бросая по сторонам острые искорки бликов. Бом-Бом вставил в глаз специальную ювелирную лупу и склонился над моей добычей.
– Великолепно. Высший сорт. Камешки просто уникальные.
– Мы и так это знали.
– Одно дело, когда тебе говорят, другое – когда сам видишь. Да! Шикарная вещь, провалиться мне на этом месте! За всю карьеру мне попадалось в руки не больше полудюжины таких. Сама работа изумительная, смотри.
– Руфио тоже выпал в осадок, когда его увидел, – небрежно заметил я.
– Твой крыс не дурак, – сказал Бом-Бом, поднимая ожерелье к свету. – Немудрено, что Заморис поднял такой шум. Ты отлично поработал, старик, я всегда говорил, что ты лучший. Только до сих пор не понимаю, как в тебе сочетается несочетаемое.
– Это как?
– Способность приносить разрушения, профессиональные навыки и спригганские способности.
– Боюсь, никто этого не знает. Так что за дельце? О чем ты говорил?
– Подожди.
Фогард завернул ожерелье в тряпицу куда бережнее, чем я, встал и подошел к замаскированному стенному сейфу. Секретное нажатие на секретную панель – и отодвигается крышка люка. За ней уже сам тайник – ящик из прочной стали, вмурованный в кладку. Агент всерьез утверждал, что даже мне не открыть эту штуковину. Впрочем, проверять я не собирался.
Через минуту Фогард вернулся на свое место и сцепил руки на животе, крутя мельницу большими пальцами.
– Сейчас десять минут первого. Минут через пять должен прийти клиент. Вчера мы провели предварительную беседу. Обещают кругленькую сумму.
– Какую?
Бом-Бом назвал. Действительно кругленькая.
– Что брать? Где?
– Пока не знаю.
– Что за клиент?
– Думаешь, я у каждого спрашиваю имя? Никогда!
– Эх, всегда на это надеюсь!
– Ну и дурак!
– Шутка.
Фогард покряхтел, улыбаясь.
– И? – спросил я.
Бывший взломщик округлился, словно надувная уточка для ванны. Я состроил гримасу, намекающую, что хватит валять дурака.
– Да ничего такого, – сказал агент, – просто я видел сон, в котором мы с тобой сказочно разбогатели. Сказочно, Локи. Я смог уехать из Кавароны на юг, на океанское побережье, и поселиться в тиши и уединении, вдали от суетного мира. Ты же знаешь, я родился неподалеку от вод морских.
– Впервые слышу о таком. Ты мечтаешь о тиши и уединении?
– Да. Что здесь странного?
– В целом ничего. Но сможешь ли ты выдержать хотя бы месяц без своего бизнеса? Вернее, хотя бы без одного из бизнесов?
– Могу. Это и есть конечная цель, – сказал Фогард.
Я издал тихий свист. Агент погрозил мне пальцем. Мол, прекрати – денег не будет.
– Ты сошел с ума, – заключил я.
– Нет. У каждого должна быть маленькая уютная мечта. У меня она такая.
– А что делал я в твоем сне? Стал королем?
– Ты женился.
– Что? Ты же сказал, что сон был хорошим! – возопил я.
– Он и был хорошим.
– Ничего себе.
– Ты женился, и у тебя появилось потомство. Многочисленное.
Кажется, у меня случился сердечный приступ. Я хватал ртом воздух, как после марафонской дистанции. Фогард удивленно почесался. Ему, уже состоявшему в браке, было не понять моих чувств. Не то чтобы я был категорически против, но…
– И кто была моя супруга? – рискнул спросить я.
– Извини, не разглядел.
– И что, я был счастлив и богат, как ты?
– Да. А разве ты по-другому представлял себе свое будущее?
На этот вопрос мне, к счастью, отвечать не пришлось. Исполнение приговора отсрочило появление очередного заказчика, того, что обещал явиться в двенадцать пятнадцать. Об этом мы узнали по звону небольшого колокольчика. За веревочку, к нему привязанную, дергал некий субъект, стоящий у черного хода.
Фогард проявил необычайную резвость и в мгновение ока, ничего не сказав, выскочил из комнаты.
Я остался, по-прежнему оглушенный женитьбой и многочисленным потомством. Больше всего меня страшило обстоятельство, что кошмары имеют свойство сбываться.
8
Обычно заказчики стремятся всеми силами изменить свою внешность. Им кажется, что, если они приклеят синюю бороду, мохнатые брови или усы, свисающие до пупа, их будут воспринимать в двадцать раз серьезнее. Подобное заблуждение все еще имеет место в среде личностей, ступивших на преступный путь, и, если во вкусе им при рождении было отказано категорически, пиши пропало. В лучшем случае дело ограничивалось плащом с глубоким капюшоном, что скрывает физиономию, и замогильным голосом. Или, на худой конец, карнавальной маской, какие почему-то любят надевать женщины.
Все это напрасная трата сил и времени. Поверьте, на нас, профессионалов взломщического фронта, подобные фокусы производят только одно впечатление из всех возможных. Мы давимся от смеха, хотя внешне остаемся серьезнее не бывает.
Случается, конечно, что заказчику наплевать на условности, и он приходит в каморку Фогарда словно к себе домой, без маскировки и вороха театральных эффектов. Такие субъекты сразу настраивают на нужный лад.
Так же было и с этим типом. Он вошел, плюхнулся на стул и, мне показалось, еле сдержался, чтобы не забросить на край стола ноги в ботфортах. Что-то в нем было залихватское, роднившее его с ландскнехтами, рейтарами и прочей бродячей военной братией. Подкрученные кавалерийские усы, может быть? Или сверкающие, словно у мартовского котяры, зеленые глаза? Думаю, и то, и другое, и сама манера держаться.
Одет не вычурно, даже скромно, но во все дорогое. На голове шляпа. Тяжелая шпага на поясе – вообще произведение искусства. На эфесе блестят весьма недешевые камешки, и сам он почти целиком из золота.
Фогард уже знал его. Мне заказчик представился бароном Виртольдом – без всяких церемоний и громогласно.
– Так-так, – сказал он, улыбаясь. Такими улыбками сбивают с ног женский пол, однако и мы с Бом- Бомом почувствовали некую дезориентацию. – Вся честная компания собралась! Здорово!
– Не могу не согласиться, – ответил я. Виртольд не мог не располагать к себе, но все равно я щурился вежливо-настороженно.
Собственно, он такой же барон, как я – учитель танцев. Впрочем, не отрицаю, что титул имеется, полученный не так давно за какие-нибудь заслуги перед короной. В остальном же Виртольд производил впечатление чистопородного авантюриста, разбойничьей крепкой косточки и всего такого прочего. Короче,
