Венецианский эликсир

Сначала мне тошно смотреть на нее, она для меня ничто, я бы к ней и близко не подошел, не говоря уже о Томе, который не взглянул бы на нее второй раз. Между тем она предлагает себя каждому мужчине на сцене, бросая пылкие взгляды.

Мысль о Томе заставляет Валентина замереть.

Интересно, убийца Тома все еще гуляет на свободе в Венеции или приехал в Лондон, чтобы продолжать убивать? Может, Валентин лично знаком с этим мерзавцем? Будет ли месть от этого слаще?

Он составит тебе компанию, Том.

Он вспоминает различных венецианцев, которых они с Томом могли оскорбить своими маленькими операциями или чрезмерной любвеобильностью Тома. Но Валентин не может вспомнить ни одного лица — купца, мужа или отца, представляется лишь неясный силуэт неизвестного монстра, снова и снова заносящего кинжал над телом Тома.

Прима снова привлекает внимание Валентина. Внезапно она оказывается в центре событий на сцене. Музыка яростно грохочет, а она разговаривает с героем, который должен спасти ее от похищения. А вот и он, будущий похититель, жирный черноволосый мужчина, который похотливым движением бедер предъявляет права на примадонну. Это вызывает в памяти Валентина непонятную фразу из письма Смергетто: «И его лицо было осквернено рыбой».

Змей поедает его сердце. Он не может этого больше переносить. Он приподнимается, чтобы уйти.

И тут героиня издает истошный вопль страдания и начинает убедительно рыдать и лить слезы. Валентин снова опускается на стул.

Будь я проклят, да она самая желанная дама, какую я встречал в общественном месте.

В этот момент все блохи разбегаются с возбужденного тела Валентина, находя другие источники пищи в оркестровой яме. Он вертит в руках театральную программку, пытаясь расправить помятый листок.

Загадочная примадонна прячется за сценическим псевдонимом «Мимосина Дольчецца».

Почему бы и нет? У нее отличные груди, это видно даже отсюда. Она уже выплакала столько слез, что впору водяную мельницу запускать.

Каким-то невероятным образом одна из слез примадонны, сорвавшись с ее ресниц, отлетает в зал и попадает прямиком в рот Валентина, который с удивлением ощущает солоноватый привкус на языке, напоминающий ему о микстуре от кашля.

Вы только послушайте ее. Даже в самых диких снах я не слышал такого голоса.

Другие актеры выглядят неубедительно, в то время как она вкладывает душу в каждое слово, в каждый жест, обволакивая зал нежным звучанием прелестного голоса. Ее песнь ласкает слух Валентина, проводя невидимыми пальцами по его чувственной спине. Он ощущает сильный жар в груди.

Его голова буквально дымится от идеи, которая пришла ему на ум.

В ладонях начинается приятное покалывание, когда он снова глядит в программку. По какой-то странной и злой иронии оказывается, что она тоже родом из Венеции. Либо ее хозяин посчитал, что неплохо сделать из нее урожденную венецианку.

И когда ей нужно показать на сцене горе, она играет, как кошка. Нет, право же, она слишком хороша для обычной дамы.

Что-то в ее манере держать себя напоминает Валентину об осиротевшей дочери Тома, которая теперь находится на его попечении. Том всегда утверждал, что она умеет вогнать присутствующих людей в оцепенение своими тирадами, никто не решался прервать поток ее слов, чтобы не упустить хоть одно из них. У нее были такие зрелые идеи, что у многих взрослых одно упоминание о них вызывало удивление. И вместе с тем она еще такой ребенок.

Пока что так оно и будет. Это то малое, что я могу сделать для Тома.

Негодяй с усами угрожает приме. Существует реальная опасность того, что чистота девицы будет поругана. Мягкая и податливая, она глубоким грудным голосом молит о пощаде. Но все тщетно. Он ее совратит. Актриса теряет сознание. Ее тело утопает в нижних юбках, и она продолжает петь, рассыпав локоны по полу, так что ее лицо похоже на светлое яйцо, лежащее в мягком гнезде. Валентин внезапно ощущает непреодолимое желание оказаться рядом с ней, обхватив ее бедра руками. Поразительно. Он бросает взгляд на сидящих рядом. Мужчины тяжело дышат и, по всей видимости, находятся в плену той же фантазии.

Разница между этими недотепами и мной заключается в том, что я могу осуществить эту фантазию, если захочу. Я знаю управляющего этого заведения, и всего через несколько минут он будет рад-радешенек оказать мне небольшую услугу.

История на сцене близится к логическому завершению. Героиня прячет глаза, когда герой бросает негодяя, закованного в цепи, к ее ногам. Она даже падает на колени, моля о прощении для человека, который не так давно желал обесчестить ее.

Вероятно, боль от утраты Тома вынудила меня обратить внимание на эту женщину, и жажда жизни, которой его так резко лишили, заставляет меня желать обладать ею.

В конце концов, вся предварительная возня уже произошла на сцене. Ему осталось лишь завершить то, что начал злодей. Это естественно, это нормально. Он просто чертовски желает ее. На какое-то время он сможет стереть грусть с души с помощью этой актрисы, этой хитрой маленькой представительницы Венеции, этой Мимосины Дольчеццы.

Прекрасная идея, сулящая много интересного.

Звучат аплодисменты. Опера закончилась. Валентин сгорает от нетерпения ринуться на покорение дамы, а его соседи вскакивают с мест, оглашая зал бурными овациями. Они вызывают примадонну на бис снова и снова. Она с напускной неохотой выходит на сцену, подталкиваемая управляющим. Скромно опускает взгляд, словно не в силах устоять перед энергетикой обожания, идущей из зала. Однако из-под опущенных век она бросает благодарственные взгляды на толпу. Мужчины, на которых падает ее мимолетный взгляд, дрожат от удовольствия и робко склоняют головы.

Валентин пристально глядит на нее и думает:

«Скольких мужчин до меня она уже успела осчастливить? Будет ли она в экстазе выкрикивать чужое имя? Интересно, она вообще говорит по-английски? Имеет ли это значение? Тому бы понравились ее зеленые глаза».

2

Эль от уныния

Берем кору тамариска, четыре унции; каперсов, ясеня, гваякового дерева, сассафраса, всего по одной унции; травы репейника четыре пригоршни; горькую полынь, повилику, всего по две пригоршни; покрошить и варить в шести галлонах свежего эля, пока не останется четыре галлона; добавить еловые иголки, полфунта; сурьмяной блеск, четыре унции.

Когда состав достаточно ферментируется и станет чистым, давать по полпинты дважды в день.

Вопрос в том, как ее заполучить.

Под усыпанным звездами небом на Валентина обрушивается пронзительный ветер. Он ощущает неожиданную усталость человека, который только что принял тяжелый бой и смог что-то изменить. Это правда. В глубине его сердца ярость и боль сплавились в нечто совершенно иное.

«Мимосина Дольчецца, гордость Венеции, поразительная красавица, покоряющая сердца королевских дворов и августейших фамилий от России до Неаполя» — гласит театральная программка, которую он все еще держит в руке, шагая на запад от Друри-лейн. Его экипаж следует за ним на почтительном расстоянии. Он останавливается под фонарем, чтобы разгладить страницы и взглянуть на ее изображение, оттиснутое на бумаге.

Валентин понимает, что, принимая во внимание ее утонченность, ему не следует посылать к ней в гримерку кошелек с визитной картой. Пока кучер, сидя на козлах, помахивает хлыстом и в смущении