приближался к логическому завершению, Дитрих все чаще вздыхал и нервно постукивал пальцами то по столешнице, то по подлокотнику кресла.
В любой другой ситуации, Паркер, скорее всего, позлорадствовал бы, но сейчас он своему соседу сочувствовал, хоть и знал, что Дитриха его реакция не волнует абсолютно. Скорее, она его разозлит.
– Успокоилась она только, когда я сказал, что никаких попыток предпринимать не стану и на Люси не претендую. До этого я тоже значился у нее в черном списке. Сейчас ей, вероятно, нет до меня никакого дела. Ну, может, время от времени она обращает свой царственный взгляд в мою сторону, чтобы удостовериться – моё решение осталось неизменным.
– Зная то, как она относится к подобным вещам, ты позволяешь себе целовать Люси прямо в школе? Эгоизм чистой воды.
– Ну... Как тебе сказать Ланц. Мне ничего за это не будет. Я уже вышел из подозрения. А вот ты...
– Я и так уже понял, что я – первый в списке на расстрел. Не надо напоминать мне об этом ещё раз.
– Я и не собирался.
На некоторое время в гостиной установилась тишина. Дитрих продолжал стучать ногтями по столешнице, Паркер ленивым взором окидывал гостиную. Ему нечего было добавить ко всему вышесказанному. Да и изменить что-то было не в его компетенции. Он не имел никакого влияния на директрису.
– И что мне делать? – Дитрих, наконец, решил задать волновавший его вопрос.
– Не знаю.
– А, если не злить меня в очередной раз, а хотя бы попытаться дать дельный совет?
– Дельный совет тебе нужен? Или забудь Люси, или добивайся её. Третьего не дано. И, по-моему, это очевидно.
– С матерью её что делать?
– Вот тут ничего посоветовать не могу. Она – сумасшедшая феминистка, разочарованная в мужчинах. Она истерична и самолюбива. Она – тиран. Таких людей ничем не исправить и ничем не переубедить, так что вариант остается только один – идти против нее, раз за разом доказывая ей, что ты не просто так светишься рядом с Люси, а у тебя самые серьезные намерения в её отношении.
– Думаешь, она...
– Уверен. Как только закончатся каникулы, ты окажешься у нее в кабинете. Свет в глаза, говорить только правду и ничего, кроме правды. Но при этом каждое сказанное вами слово может быть использовано против вас.
– А...
– Насчет доказательств?
– Да.
– Если тебе, действительно, нравится девушка, ты найдешь способ убедить не только её саму, но и её окружение в том, что она тебе небезразлична. Ты же ведь, действительно, настроен на серьезные отношения, или это просто игра с твоей стороны?
Паркер злобно прищурился и внимательно посмотрел на Ланца.
– Это ты сейчас к чему? – спросил Дитрих хмуро.
– Узнаю, что ты с Люси просто играешь, убью, – с милой улыбкой произнес Эшли, словно не угрозу озвучивал, а говорил о наступлении весны.
– Тебе-то какая разница?
– Ну, ты же говоришь мне подобные вещи? Говоришь. Я тоже имею право вступаться за дорогих мне людей. Люси слишком хороший человек, чтобы я мог отмахнуться от нее. Она мне ближе и роднее многих. Столь же дорога, как тебе дорога Керри. Можешь даже считать, что Люси для меня, как сестра.
– Ну да, – вздохнул Дитрих. – Видел я твое проявление братских чувств.
– Не бесись. У меня с ней, правда, ничего нет. И не было.
– Я и не бешусь, – прошипел Ланц, возвращаясь в свое обычное состояние.
– Конечно, – согласился Эшли. – Не бесишься. Именно поэтому готов меня придушить каждый раз, когда я только произношу её имя. Ревнуешь к прошлому, считая, что её прошлое – я. Успокойся и выброси из головы. Романа у нас с ней не получилось. Кристина вмешалась вовремя. Если бы не она, вполне возможно...
– Закрой рот, – отмахнулся от него Дитрих.
– Ланц, ты невозможный человек. Любые попытки заговорить с тобой заканчиваются твоими неизменными «заткнись», «закрой рот» и прочими не самыми приятными приказами. Ты совершенно асоциальный тип.
– Шел бы ты уже домой, а? – предложил Ланц, не церемонясь.
– Не поверишь, как раз об этом и подумывал, – сообщил ему Паркер. – Все равно разговаривать с тобой нереально. Ты почти такой же, как Кристина. Все, кто с тобой не согласен – идиоты, а твое слово – закон. Знаешь, мне даже интересно узнать, чем закончится это противостояние. Предчувствую красивое сражение, если, конечно, будете играть честными методами, а не гадить друг другу исподтишка.
– Думаешь, мы с ней будем воевать? – хмыкнул Дитрих.
– Ага. И уже запасаюсь попкорном.
– В больших количествах он вреден. Смотри не переборщи.
– Конечно, конечно.
– Все, проваливай уже.
– Ты такой гостеприимный, жуть берет, – крикнул Паркер уже из прихожей. – Впрочем, ничего другого я и не ожидал. Спасибо за то, что даже чая не предложил.
Дитрих его уже не слушал, потому и последнее замечание пропустил мимо ушей.
Глава 10. Первое и единственное свидание.
В ванной комнате пахло солью, лавандой, а еще немного парафином. Вопреки заявлениям производителей свечи пахли именно парафином, а не ванильной отдушкой. Этот факт немного портил общее впечатление, но, в целом, Керри была довольна жизнью.
Сегодняшний день помог ей многое понять и расставить все по своим местам. В который раз за время своей поездки к родственникам девушка задумалась о смысле жизни, но теперь, когда время её отъезда стремительно приближалось, она, наконец, начала думать головой, а не сердцем. Все, что раньше казалось катастрофой, теперь виделось в ином свете. Было незначительным и никаких струн в душе девушки не затрагивало.
Плакать больше, однозначно, не хотелось. Ей надоело. Пожалуй, слишком долго она терпела. Дальше терпеть не сможет. Да и не хочет она этого делать.
Они с Куртом слишком разные, их отношения все равно обречены на провал. Влюбленным людям свойственно ошибаться. Они часто думают, что их огромной любви хватит на двоих, а потому никак не могут смириться со своим поражением. Насколько бы огромной не была любовь, рано или поздно она начинает улетучиваться под влиянием равнодушия второго участника тандема, потому не стоит и пытаться вытащить отношения из той пропасти, в которую они стремительно падают. Это только в фильмах любая история любви, даже самая глупая и нереальная на первый, да и на второй взгляд тоже, имеет обыкновение заканчиваться хэппи-эндом. Даже, если участники тандема совершенно друг другу не подходят. Девушка глупа, эгоистична, миловидной наружностью не отличается, и ко всему прочему ещё и роман крутит одновременно с двумя. При этом оба воздыхателя готовы ей все прощать, хотя сами – краса и гордость всей школы, города, страны (нужное подчеркнуть) и при желании могли бы найти себе гораздо лучше, милее, красивее и умнее. Но нет, их почему-то, как магнитом, тянет к одной безликой дурнушке, которая никак не может определиться, и вертит хвостом перед обоими.
В какой-то степени, Керри даже проассоциировала себя с этой героиней. У нее тоже было два
