выдворенной из Княжеств полицией (данный пассаж повлек за собой негласное внутреннее расследование в Дворцовой охране и увольнение троих сотрудников, причастных к утечке информации на сторону; один из уволенных бесследно исчез, а полиция по необъяснимым причинам отказалась заводить дело об его пропаже).
Как хорошо знали осведомленные персоны, тайным владельцем «Темы дня» являлся граф Циммер Насупленный, один из наиболее видных деятелей партии консерваторов и давний политический союзник оой-графа Кадабоя Белого Пика.
Неожиданно в бой вступила и «Далекая звезда», официальный печатный орган Церкви Колесованной Звезды. Первого девятого она опубликовала заметку некоего брата Сумарена, который невнятно, зато весьма многословно рассуждал на тему ворожей, которых нельзя оставлять в живых. Под ворожеями весьма прозрачно понимались девианты. На следующий день появилась еще одна статья, на сей раз редакционная, в которой осуждались появившаяся в последнее время среди девиантов мода к полетам. Нехитрый рецепт левитации с помощью подручных средств быстро разошелся по многочисленным форумам и тематическим сайтам, и хотя сильные девианты традиционно не любили светиться на публике, идея их увлекла сразу и безоговорочно. За полтора периода, прошедших после визита Карины и ее разговора с Тучкой в ночном парке, публика в Каменном Острове и нескольких других крупных городах по крайней мере десяток раз оказалась шокированной стайками молодежи, средь бела дня рассекавшими воздух над головами почтенной публики. Молодежь носила вызывающие костюмы ведьмочек и колдунов, в качестве транспортных средств применяла доски для серфинга, швабры, метлы и просто палки, а также развлекалась демонстрацией плакатов с лозунгами типа «Девиация — не порок, а талант» и «Долой пробки, даешь левитацию!» Автор статьи в «Далекой звезде» открытым текстом осуждал подобные развлечения. Хотя он всеми силами старался демонстрировать непредвзятость и относил вызывающую атрибутику, скорее, к области эпатажа, чем к реальному сектантству, отрицательное отношение к девиантам сочилось в каждом его слове. В числе прочих вредных последствий автор прогнозировал увеличение случаев грабежа неуловимыми для полиции преступниками, а также шпионаж за стратегическими секретными объектами с воздуха, на который молодежь могли склонить неназываемые зарубежные спецслужбы. Чтобы не осталось сомнения, о каких спецслужбах идет речь, автор несколько раз упомянул в качестве примера сильного девианта Карину Мураций.
В «Финансовых известиях» появилась развернутая статья, анализирующая состояние горнодобывающей промышленности Четырех Княжеств. Указывалось, что общее состояние экономики привело к значительному спаду производства и общему ухудшению экономических показателей всех корпораций, за исключением «Алмазных россыпей» — крупнейшего металлургического холдинга в Княжествах. В качестве одного из примеров нерационального расходования средств акционеров указывалась экспедиция в Сураграш, предпринятая «Копями Камуша». Рекомендация аналитиков в конце статьи оказалась однозначной: в связи с намечающимся падением биржи продавать акции всех компаний, кроме «Россыпей».
О том, что медиа-холдинг «Северное сияние», владевший «Финансовыми известиями», через длинную цепочку посредников и подставных лиц принадлежал корпорации «Алмазные россыпи», за пределами самой корпорации знал от силы десяток персон.
Однако человек с наметанным глазом, умеющим подмечать не только поверхностные водовороты, но и подводные течения, мог заметить и совсем иные тенденции.
Тот факт, что Карина Мураций получила аудиенцию у Верховного Князя, который ради нее экстренно изменил свое расписание, не мог пропасть впустую. Если не считать горстки ее откровенных недоброжелателей среди пользующихся весом аристократов, остальные пока что предпочитали помалкивать и держать свое мнение при себе. Большинство знало цену публичным статьям и передачам — и понимало, что решения принимается вовсе не их авторами и даже не по их мотивам. Политические тяжеловесы предпочитали действовать в тихой глубине омутов, не доступных взглядам широкой публики. Новое правительство Сураграша (которое многие до сих пор брали в кавычки) пока что оставалось диковиной, способной мгновенно превратиться в курьезный факт новейшей политической истории, но в равной мере имело шанс оказаться долгоживущей политической силой, с которой придется считаться.
В пользу нового правительства говорила и личность ее формальной главы.
Конечно, никто не рассчитывал, что вчерашний молодой хирург из-за океана проявит политическую сметку, которую дети элиты впитывали едва ли не с материнским молоком. Но подробности ее визита, в том числе предутреннего приключения в лесопарке, успели разойтись достаточно широко, не в последнюю очередь благодаря усилиям ехидной Ветки Тучи, позаботившейся донести суть происшествия до публики. И не только суть: по Сети очень быстро разошлась запись с полицейской камеры, таки выцарапанная Веткой из участка, на которой Карина расправлялась с тремя мужиками с отчетливо различимыми лицами. Запись оказалась опубликованной анонимно, источник остался неизвестен, служебные поля оказались надежно затертыми, так что ни один суд не принял бы ее в качестве доказательства. Но насчет ее подлинности ни малейших сомнений ни у кого не возникало. Падалка Белый Пик после выхода из больницы немедленно ретировался в родовое имение и на публике больше не показывался, как и его отец. Какие события происходили под ковром, знали немногие, но сопоставить два факта — конфликт Карины с сыном и наследником мстительного оой-графа и скоропостижную отставку самого оой-графа — способны были все.
Купеческая палата демонстрировала редкостное единодушие в своей поддержке Сураграша. Мещане, давно недовольные засильем аристократов, мало смягченным двухпалатностью Законодательного собрания, шумно радовались любым успехам, даже чужим, подрывающим официальную точку зрения о неизбежности господства аристократии в политической жизни. Сураграшское правительство состояло сплошь из стопроцентных плебеев, а потому вне зависимости от своих реальных успехов неизбежно получала поддержку нижней палаты. Особенно громко шумели «черные либералы», в очередной раз вытащившие на свет проекты законов об отмене большинства аристократических привилегий (в первую очередь, разумеется, налоговых льгот). После визита Карины закон о признании Сураграша и установлении с ним дипломатических отношений в рекордно короткие сроки, менее чем за две недели, прошел путь от проекта до окончательного утверждения (двести девяносто четыре голоса за и пять воздержавшихся), после чего благополучно завис в Дворянской палате на стадии предварительного согласования. «Купеческий вестник», официальный орган палаты, один за другим публиковал хвалебные панегерики правительству Мураций и Панариши, предвкушая светлое будущее и добрососедские взаимоотношения.
Дворянская палата потихоньку бурлила, но не столько из-за неприязни к «выскочке», которую некоторые все же считали нужным демонстрировать, сколько из-за неопределенности в части собственной выгоды. Новое иностранное правительство означало новые должности и посты в правительстве ЧК, которые следовало делить. Оно означало утверждение новых законов — о торговле и пошлинах в первую очередь — выгодные разным группировкам по-разному, а следовательно, и лоббирование этих законов и связанные с ним гласные и негласные подношения. Каждый депутат готовился извлечь из происходящего свой профит, осторожно прощупывая взгляды коллег, цену, за которую те готовы продаться, и возможных союзников. И даже те, кто полагал необходимым критически высказываться в адрес сураграшского правительства, не забывал оставить себе лазейку для мгновенной смены ориентации на прямо противоположную. В конце концов, позиция позицией, а деньги, как известно, универсальный эквивалент. В воздухе носился запах новых возможностей, и множество носов тщательно к нему принюхивалось, чтобы заранее определить, куда подует ветер.
Старшие Демиурги тоже в стороне не оставались.
Графиня Циннана Подосиновик очень быстро примелькалась в кулуарах Дворянской палаты. На следующий день после истории с попаданием Карины в полицейский участок она без приглашения явилась в особняк графини Марицы Мушиный Плес, знакомиться. Кузина Повелителя поначалу приняла не известную ей особу с заметным холодком и едва не выставила за ограду, но после трехчасового разговора наедине, о содержании которого никто так и не узнал, они расстались едва ли не лучшими подругами. После того, как право заседания графини Подосиновик было подтверждено, обе женщины, казалось, совсем не вылезали из Дворца Заседаний. Иногда поодиночке, иногда на пару, они уединялись то с одним, то с другим аристократом и мило беседовали с ним о всяческих пустяках, по ходу дела ненавязчиво склоняя к
