собой до тридцати солдат с легким стрелковым вооружением и средствами связи — при условии, что кормить и снабжать их станет Катония, у нас средств пока нет. Подробное описание возможных программ пребывания миссии в Сураграше также содержится на карте. Уведомите меня, когда выберете подходящий вариант.
— Я услышал твои слова, госпожа Цукка, — вежливо ответил Президент. — Я внимательно ознакомлюсь с предоставленными тобой материалами. Я не уверен, что мы сможем решить организационные вопросы в ближайшее время, однако со связью проблем не возникнет. ГАПС… Агентство правительственной связи предоставит тебе защищенный спутниковый канал, по которому ты сможешь общаться со специально выделенной в МИДе персоной. Где следует разместить терминал? В вашем отеле в Масарии?
— Господин Президент хорошо осведомлен о деталях жизни граждан своей страны, — лукаво взглянула на него Цукка. — По крайней мере, некоторых. Да, у нас в отеле. Только, очень прошу, не следует делать его чем-то большим, чем терминал связи. Иначе наша охранная система может неадекватно на него среагировать и ненароком сжечь.
— Разумеется, госпожа Цукка, — наклонил голову Президент. — Однако во избежание нежелательного пока резонанса в прессе я прошу сохранить факт установки терминала в тайне.
— Еще более нежелательного, чем та вакханалия, что творится сейчас? — удивилась Цукка. — Господин Президент, мне сложно даже представить такое. Но я не возражаю.
— Хорошо. Теперь к вопросу о вашей охране. Служба общественной безопасности уже взяла под особый контроль больницу, в которой работает госпожа Карина, а также ее квартиру в Крестоцине. Вам обеим также выделяется персональная охрана…
— Я боялась, что этим закончится, господин Президент, — сумрачно сказала Карина. — Ну хорошо, я не возражаю против охраны больницы — от репортеров и сумасшедших поклонников в первую очередь. Квартира… ладно, они могут сидеть на первом этаже с консьержкой, но к себе я их не пущу. И меня лично охранять не надо, очень прошу. Пока я здесь, я никакая не Кисаки Сураграша, а простой врач.
— Не простой, а знаменитый врач, — поправил ее Президент. — Я даже не за безопасность твою беспокоюсь, а за душевное спокойствие. Прости за прямоту, но без охраны тебе теперь психи просто проходу не дадут. Не беспокойся, она будет ненавязчивой и исключительно на улице. Собственно, она приставлена к вам уже два дня назад, и вы ее даже не замечали. И не заметите, если не случится никаких эксцессов, а их, надеюсь, не случится.
— Мы не возражаем, господин Президент, — быстро ответила Цукка, прежде чем Карина успела ляпнуть, что еще вчера чуть было не высказала непрошенным охранникам все, что о них думает. — Не обращайте внимания, она просто так бурчит, по привычке. Однако на всякий случай подчеркиваю, что никакая охрана не должна даже близко приближаться к нашему отелю в Масарии во избежание… эксцессов. Наша защитная система очень не любит чужих вооруженных людей, и перенастраивать ее я не намерена. Теперь позволь откланяться, мы и так заняли непростительно много твоего времени. Но прежде чем мы уйдем, я хочу добавить вот что. Не сочти за невежливость и нахальство, но проект «Котовадза» следует рассекретить, причем чем быстрее, тем лучше. Иначе на следующей неделе в Ассамблею будет внесет официальный депутатский запрос на его счет.
— Проект «Котовадза»? — удивился Президент.
— Тебе наверняка о нем доложили, но ты слишком занят, чтобы помнить всякие мелочи, — Карина восхитилась тем, как Цукка умудрилась изгнать из своего голоса даже намек на сарказм. Разумеется, Сота помнит прекрасно, поскольку лично особый режим санкционировал, но все-таки не может не соврать! — Речь идет об обломке искусственной конструкции, в прошлом периоде снятом с орбиты мусорщиком. Предполагается, что она имеет внетекирское происхождение. Министерство обороны немедленно его засекретило, что совершенно неправильно. Так или иначе, но лучше открыть доступ к данным исследований для широкой общественности до того, как депутаты начнут задавать неприятные вопросы.
Цукка пихнула локтем Карину и поднялась.
— Мы больше не смеем задерживать вас своим присутствием. Господин Президент, господин Кавасин, — она учтиво поклонилась.
— Внетекирское происхождение?.. Я разберусь, госпожа Цукка, — Президент тоже поднялся. — Кавасин вас проводит обратно в зал, где наверняка уже заждались журналисты.
— Господин Президент, а в Дворце приемов нет заднего выхода? — быстро спросила Карина. — Дело в том, что мне с журналистами не слишком-то хочется встречаться, и времени у меня не так много. Рейс в Крестоцин вылетает через три часа, а мне еще нужно добраться в аэропорт. И билет купить, а то еще кончатся…
— В аэропорт тебя доставят. И билет закажут заблаговременно, если ты еще не успела. Впрочем, — Президент усмехнулся, — твое желание я понимаю очень хорошо, так что сбежим мы на пару. Госпожа Цукка, желаю приятно провести время на фуршете. Надеюсь, стая голодных журналистов не слопает тебя вместе с закусками.
Цукка серебристо засмеялась.
— Посмотрим, господин Сота, — ответила она. — Пока, Кара. Свяжемся.
Оказавшись на заднем сиденье автомобиля, направляющегося в аэропорт, Карина откинулась на спинку и прикрыла глаза, сделав вид, что дремлет. Еще три периода назад она наслаждалась такой удобной известностью в узких кругах, которая позволяла ей нормально работать, оставаясь вне поля зрения публики. Теперь же она национальная героиня и ее везут в аэропорт по личному указанию Президента страны. На улице ее уже наверняка знает каждая собака. Побыстрее бы смыться в Сураграш! Через полгода-год шумиха утихнет, и она снова сможет без опаски навещать друзей и в Крестоцине, и в Масарии…
Нет, не стихнет, после паузы неохотно призналась себе она. Как ни старайся, сбежать от реальности не удастся. Имя Карины Мураций стало слишком широко известным, чтобы позволить ей и дальше наслаждаться уютным одиночеством. Да и не имеет она больше права на такую роскошь… Внезапно она спохватилась.
«Цукка, контакт. Карина в канале».
«…»
«Цу, ты говорить не можешь? Если нет, вызови, когда получится. От…»
«Цукка в канале. Спрашивай, только очень быстро. Я делаю вид, что жую, у тебя десять секунд».
«Что за история с какой-то кото-вазой?»
«Ничего особенного. Спроси Семена, он в курсе. Отбой».
«Конец связи. Семен, контакт. Карина в канале. Рис, можешь говорить?»
«Семен в канале. Да, Кара?»
«Мы с Цу только что с Президентом встречались. Она что-то упомянула про проект „Котовадза“, который нужно рассекретить. Ее журналисты на части рвут, а ты в курсе. О чем речь?»
«Все таки ляпнула… Цу — настоящий ученый. Если ей что-то нужно, все политесы идут лесом. Говорил я ей, что не вовремя, что подождать нужно хотя бы полгода…»
«Рис!»
«Период назад мусорщик, чистивший орбиту от отработанных носителей, мертвых спутников и прочего хлама, обнаружил фрагмент твердого кокона Станции. Ну, той, которую Камилл в свое время ликвидировал неудачно. Взрывом кокон разнесло вдребезги. Практически все либо упало на планету и затонуло в океане, либо оказалось выброшенным с орбиты и ушло в космос. Но этот кусок каким-то чудом уцелел. И его нашли».
«Погоди, Рис! Я не понимаю. Откуда у фантома твердый кокон? Или Станция не была фантомом?»
«Как, по-твоему, она могла светиться отраженным светом и зваться Белой Звездой, если являлась фантомом чистой воды? Он в оптическом диапазоне обычно не наблюдаем. Начинка, разумеется, была фантомной, но есть одна тонкость. Электромагнитные вихревые поля могут существовать только в условиях сверхчистого вакуума. Любая частица крупнее андрона приводит к нарушению стабильности вихря и его распаду. Потому-то их столько времени и не могли до ума довести. Обычно любой фантом окружен
