'Здесь координатор. Судя по настрою, только причинив серьезные физические повреждения, в чем пока что нет необходимости. Однако парсы могут выступать телохранителями. Я проинформировал их о снятии запрета на убийство'.
'Здесь Саматта. Есть прогнозы насчет их эффективности в бою?'
'Здесь координатор. Нет. В отличие от боэй они обладают самостоятельными личностями. Они создавались как друзья, психотерапевты и наблюдатели, не как боевые устройства. Кроме того, физические возможности микродронов крайне ограничены, и они весьма уязвимы к механическому воздействию. Если окажется поврежденным единственный энерговвод, микродроны распадутся, о чем парсы прекрасно осведомлены. Для них сохранение кукол – один из императивов первого уровня, так что нет прогнозов, как они поведут себя в критической обстановке. Не рекомендую на них особо рассчитывать'.
'Здесь Саматта. Хорошо. Держи в курсе… Внимание всем! На связи капитан кайтарского авианесущего крейсера 'Щит победы'. Транслирую передачу…'
Сяолун Кайдзока нервничал.
Точнее, он паниковал. Несмотря на умеренно теплый день и легкий бриз, его бросало то в жар, то в холод. Пот стекал по обнаженному торсу с рельефной мускулатурой и многочисленными татуировками, которыми пират страшно гордился. Сегодня, правда, он никакой гордости он не чувствовал, и едва ли не единственной его эмоцией оставался страх.
Флибустьера вместе с остальными грубо растолкали ночью, и дурные предчувствия овладели им, не успел он даже продрать глаза. Ночные рейды не являлись чем-то необычным, более того, Сяолун предпочитал работать именно в ночной тьме, помогавшей подкрадываться к жертве. Однако такие события всегда планировались заранее, и уж точно никогда о них не объявляли за пять минут до выхода. Бесцеремонное пробуждение могло означать лишь одно: кайтё наконец-то получил сигнал. Сяолун знал, что безумный план налета на Хёнкон мало кому нравится, но возразить адмиралу, хорошо осознавая последствия для собственной шкуры, не осмеливался ни один человек. И вольные стрелки, матерясь сквозь зубы, потянулись сначала к пирсам, где адмирал в нескольких энергичных фразах описал положение и планы, а потом и на катера. Осталась позади светящаяся гладь ночного океана, отмели нескольких крошечных пальмовых островков, ныне служащих ориентиром граничных вод Хёнкона, и багровый рассвет, словно сулящий неприятности. Сейчас катера с оставленной немногочисленной охраной покачивались у гранитной набережной, пришвартованные к нескольким площадкам у воды, и комок в желудке становился все тяжелее. Напоминавшая о вчерашней неумеренности головная боль и не думала проходить. Наоборот, она, кажется, даже усилилась, отнюдь не добавляя пирату хорошего настроения.
Хёнкон. До Удара – желанная цель, до отказа заполненная жирными неповоротливыми тушками торговцев. После Удара – унылая пустошь, обиталище горстки нищих рыбаков, место для торговых сделок с такими же отчаянными корсарами, а заодно и несколько кабаков, чьи владельцы не боялись иметь дело с морской вольницей. Вонючие залы, забитые покорные женщины и головорезы адмирала Мариси, изображавшие из себя законников и не упускавшие возможности содрать лишние деньги за 'нарушение порядка'. Репутации Мариси Сяолун не боялся – в Хёнкон он являлся передохнуть, а не спускать пар, а мзду, что требовали 'вооруженные силы Хёнкона', он позволить себе мог. Для драк же и крови ему хватало торговых судов и небольших прибрежных поселений Кайнаня и Ценганя. Еще с десяток декад назад бывшее торговое королевство казалось пирату если не домом, то уж вполне приветливым и безопасным местом.
А теперь мурашки бежали по спине от каждого взгляда на безлюдное побережье.
С самого начала все шло неправильно. Адмирал Цзимэй может сколько влезет трындеть о слабости и глупости паладаров, но подойти к берегу в сердце Хёнкона не то что без единого выстрела, а даже и не увидев ни одного инопланетного чудовища – здесь что-то не так. Две декады назад Сяолун с товарищами, выйдя на перехват торгового судна, заранее присмотренном своими людьми в Шансиме, едва спасся от прячущихся под водой паладарских монстров. Куски серого бесформенного студня выметывались на палубы катеров, и вопли проглоченных людей мгновенно обрывались, оставляя лишь страшную тишину в эфире. Тогда из трех вольных судов уйти удалось лишь катеру Сяолуна, и то лишь чудом. Адмирал, узнав о случившемся, пришел в ярость и едва не пристрелил спасшихся. С тех пор в его глазах постоянно горели безумные огоньки. И то верно: когда менее чем за пять декад теряешь двенадцать катеров, больше половины флота, есть от чего свихнуться.
Адмирал Цзимэй долбанут на всю голову. Но не подчиняться ему нельзя. Даже если укроешься от его мести, обязательно достанут другие. Кто планировал выпотрошить паладаров, Сяолун не знал, однако доходившие слухи заставляли ежиться и плохо спать ночами. Большие люди. Очень большие и очень опасные люди. Почти наверняка – Анъями в Шансиме и Каоляне, те банды, что скупали у флибустьеров награбленное и похищенных. Кто же стоит за спиной Тьмы, оставалось лишь догадываться, и уж озвучивать догадки точно не стоит. Скоординировать действия вольных стрелков и дебильных фанатиков из АОХ не так-то просто, в особенности когда полиция и портовые чиновники на корню скуплены паладарами и усиленно лижут им жопу.
Нет, предательства не простят. Так что остается лишь сидеть на катере, нервно поглядывая на пулеметную турель, и озираться по сторонам в ожидании возвращения ударной группы. Двадцать минут до хранилищ, столько же обратно… нет, больше – тяжесть золота замедлит скорость. И сколько-то на месте – если склады уже вскрыли, как намеревались, минут десять. Итого пятьдесят-шестьдесят минут, из которых шесть – Сяолун взглянул на часы – уже прошли.
Если план выгорит, он разбогатеет. Сотни катти чистейшего рафинированного золота! Большую часть придется отдать таинственным координаторам плана, половину оставшегося заграбастает адмирал, но даже пятидесятой доли общего котла хватит, чтобы безбедно провести несколько лет, не занимаясь ремеслом. Да и вообще, стоит поискать занятие побезопасней: если паладары всерьез возьмутся за вольных стрелков на ничейных окрестных архипелагах, иллюзий насчет будущего питать не стоит. А Тьме на материке всегда требуются крепкие ребята без особых моральных принципов…
Надо лишь выжить сегодня и получить свою долю. А затем Сяолун всерьез задумается о будущем. О великий Теллеон, дарующий миру океаны, спаси живущих твоими милостями! Пират уже начал совершать ритуальное 'зачерпывание воды', но оборвал движение. Молиться покровителю страны, которую как раз потрошишь, может только полный дебил.
С другой стороны… Хёнкон уже не тот, что до Удара, и совсем не факт, что Теллеон продолжает присматривать за ним. И, может, паладары действительно ослабли? По долетающим с материка сообщениям, мир тряхнуло так, как не трясло со времен Удара. Чужие не всесильны, и наверняка их тоже зацепило. Иначе как объяснить, что издалека постоянно доносятся звуки стрельбы, а ни одного паладарского чудища до сих пор не появилось?
Пират снова нервно огляделся. Катера мирно покачивались на волнах, плещущих о каменную набережную. Остальные часовые сидели и лежали на палубах, не проявляя особого беспокойства. Нет, пронесет. Сегодня – пронесет. Обязательно.
Издалека донеслись два выстрела – судя по звуку, из пистолета, а не из скорострельного автоматического оружия, как раньше. Сяолун насторожился – неужели отправившийся к складу отряд на кого-то напоролся? Да нет, вряд ли. Скорее, подвернулись под руку случайные работяги. Он нервно зевнул – и вздрогнул, когда выстрелы вдруг затарахтели часто: где-то за сохранившимися старыми зданиями из многих стволов палили длинными очередями. Засада?! Пират вскочил на ноги и схватился за рукояти пулемета. Подрагивающие пальцы сбросили предохранитель, легли на гашетку – и колени налетчика внезапно ослабли и подкосились.
Пальба стихла так же резко, как и началась. Над домами стремительно воздвигался туманный столб, окутанный сеткой молний, ярких даже в сиянии полуденного солнца. Вокруг него рябило: прямо из воздуха возникали рои белых точек. Сяолун даже не стал задумываться, что там такое: очередной трюк паладаров или невесть откуда взявшиеся кольчон с волютами. Оттолкнув пулемет, он сорвал и сбросил в воду швартовочный канат и бросился в рубку катера. Вдавив кнопку стартера, он втиснулся на сиденье рулевого и замер: стартер даже и не подумал откликнуться. Ни единого звука, словно двигатель решил взять отпуск и куда-то прогуляться. Сяолун с силой вдавил кнопку еще раз, затем еще и еще. Нет – мертвая тишина, нарушаемая лишь доносящейся снаружи встревоженной перекличкой часовых. Ключ! Где ключ зажигания?
