пока, ребята. Контроль аэропорта 'Морская звезда', здесь 'Метла', повторяю, здесь 'Метла'. Следую от базы 'Дельфин' в эшелоне четыре-пять-ноль-ноль, курс один-семь-ноль… Ты что, обалдел, дядя? Какой еще номер рейса? Экстренный перелет в Масаку… Ххаш, ладно, пусть официально: военный борт двенадцать ноль семь, позывной 'Метла', выполняю срочное задание верховного командования, иду с базы 'Дельфин' на базу 'Клавел' в Масаке курсом один-семь-ноль, крейсерская скорость триста семьдесят… не мои проблемы, я не отвечаю за рассылку уведомлений… да можешь жаловаться кому угодно, а у меня приказ… короче, на радаре вижу перед собой несколько гражданских бортов, и если не хочешь, чтобы я кого-то протаранила… поняла, жду.
– У нас все в порядке? – осторожно спросил Джорджио.
– Гражданские остолопы в своем репертуаре. Нет у них в расписании нашего рейса, и предупреждений они, видите ли, не получали. Сейчас срочно мозгами ворочают, у старшего смены консультируются… Да, контроль, слышу. Поняла, ложусь на один-семь-четыре. Запрашиваю разрешение занять шесть пятьсот… Да, вижу встречный борт на радаре, сейчас разойдемся… все, впереди чисто. Поняла, занимаю шесть- пять-ноль-ноль… Спасибо, лапочка, ты просто душка. Если сяду у вас когда-нибудь, обязательно расцелую.
Самолет снова дернулся вверх, но на сей раз Джорджио справился с тошнотой легко – похоже, организм начал приспосабливаться потихоньку.
– Контроль, 'Метла' заняла эшелон шесть пятьсот… да уже, уже, я ж не пропеллерное корыто, у меня реактивный гроб. Возвращаюсь на курс один-семь-ноль…
Через несколько минут трепа невидимая капитан Баркхорн облегченно вздохнула в наушниках.
– Все, сержант, избавились от гражданских на ближайшие полтора часа, – сообщила она. – Высота шесть семьсот, выше забираться не станем, там движки все еще неуверенно работают. Ты там как, кабину не заблевал?
– Никак нет, дэр капитан.
– Хорошо. А то я тут как-то раз гражданского катала. Вернее, вольнонаемного корреспондента 'Боевой газеты'. Тоже командование удружило – надо, мол, для поднятия духа ВВС, чтобы он статью забацал на собственном опыте. Так мы с Саней потом на пару кабину два часа оттирали – в пять раз дольше, чем полет длился. А я всего-то пару раз 'бочку' крутанула. Напомни, как тебя зовут?
– Сержант второго класса Джорджио Каллавиро.
– Значит, Джорджи? Я Труда. Ну, как тебе моя птичка?
– Я впечатлен, дэр капитан. Я думал, что после Удара реактивная авиация еще на приколе стоит. Неужели победили проблемы с реактивными двигателями?
– М-м… Нет, не победили. Джорджи, между нами, девочками: что у тебя за дела с Чужими такие? 'Эксперт по паладарам' – внушительно звучит, а что на самом деле?
Ошарашенный неожиданным вопросом, Джорджио замолчал. Правду говорят: некоторые девицы любопытством кошке не уступят. Можно ли ей рассказывать о происходившем?
– Алло, Джорджи? Ты там не заснул? – поинтересовалась пилот. – Или все настолько секретно, что даже намекнуть нельзя?
– Э-э… дэр капитан, я не уверен…
– Тогда давай меняться. Ты мне про паладаров, а я тебе про реактивные двигатели. Тоже, в общем-то, тайна, хотя официально ее не секретили. Годится?
Джорджио потянулся было к затылку, почесать, но рука наткнулась на твердую поверхность шлема, и от намерения пришлось отказаться. С одной стороны, в свое время генерал Сентетто строго-настрого предупреждал держать язык за зубами, и его приказ никто не отменял. С другой – паладары с тех пор успели из тайны превратиться в широко обсуждаемое явление… Додумать он не успел, потому что мир вокруг закувыркался. Джорджио начало бросать из стороны в сторону и назойливо выдирать из плохо пригнанных ремней, а желудок настойчиво попросился выйти на свежий воздух.
– Эй, сержант, жив? – прозвенел в ушах задорный голос капитана. – Извини, отвлеклась и пару педалей не в ту сторону нажала. Со мной такое случается от неудовлетворенного любопытства. Ты бы не тянул с ответом, а то я могу случайно парочку маневров уклонения отработать. Или тройку. Или побольше…
– Между прочим, дэр капитан, такое называется 'шантаж'. Или 'пытки военнопленных', – пробурчал Джорджио, которому тоже стало весело. Ну девка, ну зараза! Наверняка с нее станется прямо сейчас заняться высшим пилотажем. – Противоречит международным конвенциям…
– Ну, мы же у себя дома, – рассудительно произнесла капитан. – Так что международные конвенции к нам не применимы. Рассказывай про паладаров, Джорджи, не тяни.
Самолет слегка качнулся из стороны в сторону, как бы предупреждая, и Джорджио сдался.
– Да, в общем, глупость одна, – пояснил он. – В конце осени мы прикрывали высадку первого паладара в Кайтаре. Потом в моей роте пару декад находился еще один паладар, генерал Саматта: изображал из себя новобранца, чтобы нашу военную систему изучить изнутри. Затем случился кольчон у Барны, которого паладары взорвали, и мне по ходу пришлось прикрывать детишек на Косом пляже…
– Там, где Карина Мураций школьников защищала?
– Вы помните, дэр капитан? Да, именно. После того еще немного по мелочам с ними общался, да и все. Не знаю, какой дурак меня 'экспертом' назвал – я в них не больше, чем другие, разбираюсь.
– А зачем тогда в Генштаб летишь?
– Приказали – вот и лечу… дэр капитан. Приказы не обсуждаются.
– И только-то! – в голосе пилота явственно прозвучало разочарование. – Невелика тайна. Не стоит обмена, ну да раз уж обещала… В общем, Джорджи, я эйлахо.
Эйлахо? Ого. И так спокойно рассказывает постороннему? Кирис вот как-то не расположен, а она, значит, открыта нараспашку?
– То есть у вас внутри, дэр капитан, такая непонятная штука, отражающая электромагнитные волны? – уточнил он.
Ответом стало молчание. Такое долгое, что Джорджио даже неуверенно пощелкал по шлему на тот случай, если связь отключилась.
– Так-так… – наконец откликнулась капитан Баркхорн, и ее тон казался странно задумчивым. – Я-то думала, ты от неожиданности подпрыгнешь и башкой фонарь расколотишь. Но, значит, наш служака- сержант не новичок в этих делах, а? Джорджи, откуда ты знаешь про штуку в груди? Такие вещи вроде бы не афишируются.
– Мне… приходилось опекать одного человека. Эйлахо. Судя по тому, что рассказала ему Карина Мураций, у него в груди сидит непонятная хрень… прошу прощения, дэр капитан, странная штука, очень смахивающая на волюту, если зондировать электромагнитными волнами.
Капитан присвистнула.
– Вот схожесть с волютой для меня новость, – сообщила она. – Значит, не зря я тебя тащу через полконтинента, вот и новенькое что-то узнала. А кто он, твой 'человек'?
– Прошу прощения, дэр капитан, – твердо ответил Джорджио. – Он не расположен афишировать свое состояние. Кроме того, в ближайшие лет пять-семь у вас вряд ли появится возможность встретиться, он уезжает за пределы Кайтара.
– Хорошо, – неожиданно мирно откликнулась пилот. – Не напрягайся, Джорджи, ты правильно ответил. Если он не хочет, я не настаиваю – меня в свое время чуть из армии не вышибли, когда блямбу в груди обнаружили. Когда во второй раз катапультировалась, в стаю волют влетела, а потом, когда откачали на земле, вот такая история обнаружилась… Так что других я прекрасно понимаю. Просто передай, что если захочет познакомиться, я с большим удовольствием.
– Есть, дэр капитан.
– А он, значит, с самой главной паладаршей знаком… Хм. Завидую. Вот бы с ней встретиться, авось да рассказала бы про меня что-то интересное. Наши экспериментаторы только руками разводят: современная наука не в состоянии сказать ничего определенного. Гении, ххаш! Ну ладно, я же про самолет не рассказала. Джорджи, он без меня если и взлетит, то взорвется в воздухе через пять минут. У меня странная способность есть – пламя контролировать. Тоже никто не понимает, как и почему, но я огонь дистанционно регулировать умею. Ну, как регулировать – энергию из него вытягиваю, он и тухнет.
– Ого…
