Блестящий лист порхнул вниз.
— Ну, тебя же всегда Кнопка страховала. Которая сейчас может только лежать на пузе и стенать о несправедливости взрослых. Так что теперь я за неё!..
— Угу. Ясно, — Мона не сводила глаз с его лица. Почувствовав взгляд девочки, Гарий поднял руку, провёл по лицу и внимательно разглядел ладонь:
— Что?
— Нет, ничего, — она торопливо отвела взгляд. — Ты… это… больно было?
Гарий моргнул.
— Не помню, — сказал неохотно. — Страшно. Страх был сильнее боли.
Он передёрнул плечами.
— Извини, — сказала Мона. Гарий уставился недоверчиво, пытаясь понять, в чём тут подвох. Девочка смутилась.
Гарий взялся за канат и пошёл вверх, почти побежал, быстро перебирая руками и упираясь ногами в складки коры старого вяза. Добравшись до первой развилки, остановился, глянул вниз.
— Выпендриваешься? — спросила Мона.
— Обязательно, — сказал Гарий. — Пошли тоже купнёмся?
Мона покачала головой.
— Потом, может быть… — заметила, что Гарий пристально смотрит в сторону посёлка. — Что там?
Послышался гул голосов, что-то с грохотом обрушилось.
— Это бузит сын моего названного брата, — Гарий улыбался.
— Бузит? — переспросила Мона.
— Кэрри.
— Ну да?! — восхитилась девочка. — На это я хочу посмотреть!
— Ну так пошли, — оставив канат, Гарий спрыгнул вниз.
Они прошли боковой улицей и свернули, перемахнули чей-то забор, прошли между грядок, сократив себе путь по огороду, перелезли через ещё одну ограду и оказались среди деревьев в центре Мечты. Гарий поднырнул под ветку и едва не врезался в чью-то широкую спину.
— Что там? — нетерпеливо спросил.
— Кэрри, — ответил человек даже с каким-то удовольствием.
— Сам вижу, — вообще-то он как раз ничего не видел из-за широкой спины. Мона ничтоже сумняшеся вскочила на ветку, пробралась в кроне черёмухи и спрыгнула перед дядькой.
— Бэзил, — узнала девочка.
Кожемяка приветственно кивнул.
— Видала? — с удовольствием смотрел, словно сам устроил это зрелище.
Гарий наконец миновал мастера кожевенного цеха и оказался перед детским садом. Вокруг толпились десяток людей.
В детском саду, отгороженном невысоким, по колено, плетнём, росли деревья, валялись игрушки. Детей приносили сюда родители, иногда оставляли на целый день под чьим-нибудь присмотром.
Сейчас в детском саду творилось кэрри. Дети визжали, смеялись, бегали кто умел и ползали кто ещё не сподобился научиться. Игрушки, во множестве бывшие в детском саду, внезапно оживали, прыгали в траве, пытались взлететь, натыкались на деревья, заборы.
Роки, двухлетний сын Александра, сидел под деревом в центре всего этого безобразия, управляя по меньшей мере половиной его, и верещал от восторга.
— Полегче, малой! — кто-то сделал вид, словно увёртывается от агрессивной игрушки.
Сила вихрилась вокруг, по Узору шел звон, Жива несла чистую радость ребёнка всем вокруг.
— Ну и ну! — сказал Гарий. Мона тоже восхитилась, но тем не менее сказала:
— Нашли себе развлечение, — и решительно перешагнула плетень.
Увидев знакомую, ребёнок радостно завизжал и с удивительной для его возраста силой и точностью отправил в её сторону глиняного болванчика. Мона уклонилась, болванчик врезался в забор и разбился. Роки недоумённо уставился на осыпавшиеся осколки. Предметы вокруг него прекратили свою пляску. Ребёнок жалобно округлил рот.
— Счас как начнётся, — предсказал кто-то. — Народ, надо ховаться!.. Сейчас он нам устроит падение молота Амара!..
Забор, о который разбилась игрушка, затрещал и прогнулся вовнутрь двора под тяжестью детского взгляда. Мона вжала голову в плечи, но влезла между Роки и объектом его гнева, чувствуя, как об неё разбиваются неумелые построения Узора — словно игрушки об забор. Ребёнок нерешительно заревел, девочка опустилась на колени возле и принялась вытирать чумазую мордашку подолом рубахи.
— Я сама вам устрою сошествие Ангры с небес! — через толпу сердито проталкивалась Линета. — У ребёнка соображения больше, чем у вас! Спасибо, девочка…
Она подняла Роки, на руках у матери малец заулыбался. Женщина цыкнула на детей, кэрри как по волшебству прекратилось. Грозно воззрилось на толпу.
Невысокая, стройная, роды ничуть не огрузнили её фигуру. Тонкие черты лица, глаза карие, тёмно- русые волосы заплетены в тяжёлую косу.
— Взрослые дурни, а ума нет… А если бы он повредил себе или кому-то ещё?
— Он и повредил, — сказал кто-то из толпы.
Линета оглядела покосившийся забор, обрушенную поленницу за ним, покачала головой.
— Войко! Ты где?
— Здесь я, госпожа, — толпа расступилась, пропуская женщину со странным именем.
Войко была полной противоположностью Лине. Она была лишь на пару лет старше молодой матери, но выглядела старше на пару десятков. Высокая, худощавая до поджарости, с острым лицом и острым взглядом. Сейчас, впрочем, смотрела виновато. На руках у неё был ребёнок, ровесник Роки.
— Ну?! — потребовала ответа Лина.
В качестве оправдания женщина со странным именем предъявила свою ношу. Малыш меланхолично обвёл взглядом разгром, толпу, и что-то невнятно сказал. Роки гукнул в ответ.
— Тихоней притворяешься, — укорила Войко своего. — Куда удрал, едва я отвернулась? Вы не поверите… — обратилась, оправдываясь, к Лине.
— Поверю, — женщина улыбалась несердито. Малышу явно надоело сидеть на руках у матери, Лина опустила сына на землю, и Роки тут же проявил поползновение уползти через плетень. Ходил он ещё нетвёрдо, а вот ползал быстро.
Войко сноровисто перехватила его, развернула, отпустила и своего. Роки и Рик подумали, глядя друг на друга, обменялись невнятными фразами, встали, дружно упали, хныкнули в унисон. Снова встали, помогая друг другу, сделали несколько шагов.
Лина смотрела умилённо, Войко — с затаённой тоской. Рука женщины невольно поднялась, тронула охватывающий шею железный обруч.
— Хозяйка?.. — полувопросительно начала женщина.
— Можешь идти, — кивнула Лина. — Только скажи Вики, что Рик со мной.
Войко поклонилась, — скорее просто кивнула, — развернулась и пошла прочь.
Мона и Гарий переглянулись, догнали рабыню, пошли по сторонам. Женщина думала о чём-то своём и не сразу обратила внимание на своё сопровождение.
— Вики, наверное, уже вернулась из леса, — начал издалека Гарий.
— Ну?
— Значит, она на игровой поляне, — сделала вывод Мона.
— Туда и иду.
— А мы тоже! — провозгласила Мона. Рабыня промолчала.
— Войко… — неуверенно начала Мона. — Раз уж мы всё равно туда идём… покажешь тот приём?.. — повела перед собой рукой.
— Который? — Войко поморщилась. — Локоть ниже держи, не в танце… и вообще, я вам не
