Алек поморщился, как от неприятного воспоминания, — хотя, возможно, это могло быть из-за того, что он тоже залез в колючки, потянувшись открыть косо расположенную дверь. Пригнувшись, вошёл.
— Далеко, — прогудел изнутри. Дети сунулись следом.
Здесь пахло запустелостью. Дощатые стены и полы, бревенчатый потолок, обшитый крапивицей, чтобы земля не сыпалась. Несколько лежаков. Печь, две трубы которой были выведены куда подальше, в низинку, или даже вделаны в ствол гнилого изнутри дерева. В углу рассохшаяся бочка для воды, сбоку прокоп, загогулина земляного коридора, и там ещё одна кадушка — явно для противоположной цели.
— Сначала выкопали яму, — Алек постучал по потолку, для этого ему не пришлось вставать на цыпочки. Через редкую грубую ткань зашуршала земля. — Поставили сруб, печку, потом забросали землёй и дали всему этому как следует обрасти зеленью. Позже старосты сёл или церковники назначали сторожей… я и сам когда-то мечтал, что буду караулить в такой…
— И я, — сказал Гарий. — Сторожить родной Радон от страшных Еретиков.
Мона хихикнула. Состроила суровую мину, вытащила из кобуры громобой и приникла к бойницам, явно воображая себя стражем злого леса.
Алек усмехнулся. Пошарил по углам, под лежаками.
— А, вот где… — подняв обрез доски на полу, достал из деревянного чуланчика мешочек, в котором как будто камешки перекатывались. Распустил кожаный шнурок, вытряхнул на ладонь чёрные комки. Выбрал один и с хрустом разгрыз.
— Хотите?
Мона взяла один, понюхала, осторожно попробовала на зуб и вернула в мешочек. Гарий откусывал мелкими кусочками.
Сыть делали из сушёного молотого мяса, муки костной и обычной, жира, толчёных ягод. Сыть брали в походы, она не занимала много места, сыть готовили из пищевых остатков на голодные годы и зашивали в кожаные мешки. Она могла храниться вечно без потери во вкусе — нельзя потерять то, чего нет.
Алек вернул запас на место. Они вышли из землянки, привалили дверь сушиной. Алек завертел головой.
— Кажется, недалеко должна быть ещё и летняя лёжка на деревьях? — спросил Гарий. Вой кивнул.
— И найти её будет вашим заданием.
Мона испуганно посмотрела на Гария, который чуть не подавился куском сыти.
— А мы не отстанем от каравана?
— А вы ищите побыстрее, — беззаботно откликнулся Алек.
— Или придётся идти побыстрее, — буркнул Гарий. Мона забралась на холм — крышу землянки, и принялась оглядываться. Гарий, наоборот, закрыл глаза, пытаясь вчувствоваться в Живу. Алек отошёл в сторонку, делая вид, что его здесь нет.
Какое-то время дети пытались разыскать лёжку поодиночке, но потом сдались и объединили усилия. Двигаясь от землянки расширяющейся спиралью, — что было не слишком просто в этих буреломах, — они вскоре потеряли всякое представление, где находятся.
— Мы потом найдём дорогу назад к землянке? — спросил Гарий.
— Мне интереснее, найдём ли мы дорогу назад к дороге, — Мона вытягивая шею и выворачивая руку, пыталась лизнуть ободранный локоть. Гарий чуть хихикнул, морщась и почёсывая собственный локоть, боролся с желанием предложить помощь. Нет уж, пусть сама попросит…
Всё-таки сдалась и протянула ему.
— Убери.
Гарий бережно принял её руку и дунул, невесомо коснулся губами царапин. Мона вздрогнула и едва не заехала ему по зубам.
— Ты!.. — задохнулась от возмущения, потирая локоть.
— Что?.. — Гарий смотрел, невинно моргая, на всякий случай держался подальше. — Не расчёсывай.
— Почему? — свирепо спросила Мона.
— Хуже будет, — 'объяснил' Гарий.
— Нет, почему?.. Ладно, неважно… — пробормотала девочка.
— Ух ты, — Мона изучала ссадину, — вернее, то место, где она была. Гарий и сам удивился.
— Дай-ка ещё раз посмотрю, — и снова завладел её рукой. Мона замерла, чувствуя, как от его прикосновений исходят волны тепла. Они стояли вплотную. Девочка невольно подняла голову и…
— Нашли!.. — Гарий шарахнулся от её крика, досадливо оглянулся. Как невовремя!..
Мона ловко ускользнула, поспешила к трём близко стоящим деревьям. Вот здесь 'ступенька', подрезанный сучок. Срез старый, давно потемневший, но они наверняка заметили бы, не будь… заняты кой-чем другим.
— Я залезу, посмотрю сверху… Эй!..
Она взлетела, подхваченная сильными руками, — а раньше казался слабаком! — и уцепилась за подходящую ветку. Подтянулась, Гарий подставил плечо. Ужом скользнув между ветвями, оказалась наверху и остановилась отдышаться. Проводник тебя побери, Гарий Конар! Неужели она теперь всегда будет так реагировать? Тело горело от прикосновений.
— Ну что? — нетерпеливо крикнул Гарий снизу. Мона невольно вздрогнула и обругала себя и его.
— Это оно! — крикнула сердито и стала спускаться. — Уйди, пришибу!..
Гарий, наоборот, протянул руки, готовясь подхватить. Ну уж нет!..
Она спрыгнула в другую сторону. Мальчишка спрятал руки за спину, притворяясь, что ничего такого не замышлял.
— Теперь остаётся самое трудное, — сказал делово.
— Найди дорогу обратно? — предположила Мона.
— И учителя Александра. В точку.
— Может быть?.. — она с намёком коснулась кобуры громобоя.
— Не стоит, — с неохотой отказался Гарий. — Может быть, он преувеличивает опасности этих мест, но всё-таки — в чужом лесу поднимать шум…
— Тогда ты поищи, — предложила Мона, сделав ударение на слове.
Мальчишка кивнул, подпёр дерево и закрыл глаза, вздохнул и расслабился. Веки его дрожали, зрачки быстро-быстро двигались. Сама Мона даже не попыталась, зная о своей бесталанности в этой области применения духовных сил.
Вдруг она обнаружила, что смотрит в его открытые глаза.
— Ну что?
Мальчишка покачал головой.
— Ничего. Увидел только наш караван, он там, — кивнул в сторону.
— По крайней мере, не заблудимся, — философски заметила Мона. Не стоило и пытаться, Алек прячется от поиска в Живе совершенно автоматически, даже когда находится в посёлке, в полной безопасности.
— …И ещё кто-то…
— Кто?
— Не знаю. Такое впечатление, будто это вообще был путешествующий дух… или заблудившийся. Ты умеешь ходить незримым духом?
— Никогда не пробовала… думаю, смогла бы, но мне просто страшно отрываться от тела — вдруг обратно не вернусь.
Гарий поёжился. Может быть, в самом деле он почувствовал заблудившегося духа?
Кое-как сориентировавшись по солнцу, они отправились в сторону землянки. Когда уже посчитали, что заблудились и только ждали, у кого хватит смелости сказать это первым, явился Алек.
В самом деле, явился — возник из теней леса, как призрак Холо. Вот только этот легендарный призрак
